Горизонты и лабиринты моей жизни - Месяцев Николай Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Однако Косыгин продолжал искать новые решения застарелых проблем (нехватки средств на модернизацию народного хозяйства и на непомерные военные расходы) — привлечение иностранных фирм к строительству Волжского и Камского автомобильных заводов, развитие иностранного туризма, добыча алмазов в Якутии, нефти и газа в Тюменской области и другое.
Я стремился широко рассказывать обо всех этих и других нестандартных решениях на радио и на Центральном телевидении. Естественно, рассказывать не об Алексее Николаевиче, а о свершениях трудовых людей. Но и это было замечено на самом верху, и до меня окольным путем дошло «их» неудовольствие.
Косыгин, продолжая старые традиции, когда выполнением внешнеполитических акций занимались не партийные, а советские органы, с большим успехом справился с ролью посредника в индо-пакистанском военном конфликте, с переговорами по «восточной политике» немцев, с Чжоу Эньлаем по советско-китайским отношениям… Естественно, что все эти акции находили достойное отражение в эфире. Во время пребывания А.Н. Косыгина в Лондоне Всесоюзное радио, вещание на зарубежные страны и Центральное телевидение широко освещали этот официальный визит главы советского правительства. После одного из таких прямых репортажей из Лондона Л. Замятин, тогдашний Генеральный директор ТАСС, сказал мне:
— Знаешь, Леонид Ильич очень недоволен тем, что ты уделяешь такое внимание визиту Косыгина в Англию, его рассиживанию там в золоченых креслах.
— Для меня Косыгин — глава советского правительства, пользующийся доверием своего народа, и я обязан достойно освещать его визит, в том числе и золоченые кресла, если хозяева ему именно в эти кресла предлагают сесть.
— Смотри, тебе виднее…
Что такое «тебе виднее», я, конечно, сообразил. Но поступаться принципами — не в моих правилах.
Постепенно Брежнев и его окружение начали отстранять Косыгина от проведения наиболее важных акций во внешней политике. Пройдет немного времени, и Брежнев, Подгорный, Устинов, Тихонов и некоторые другие превратят Косыгина из председателя Сонета Министров в простого экономиста, отодвинув от большой политики.
Алексей Николаевич был скромным человеком. Эго нередко можно было видеть гуляющим по московским улицам, в магазинах и, конечно, на заводах, и колхозах и совхозах. Он не любил излишеств и разной мишуры пышности приемов, барства. Как-то он рассказал мне о своей стычке с Н.С. Хрущевым (с которым работал в общем дружно), происшедшей как раз на почве барства.
— Вскоре после отъезда Никиты Сергеевича в США мне принесли на утверждение смету расходов, на подготовку и проведение его визита. Там значились живые осетры, стерлядь, лососевые, всякого рода икра, копчености — все, от свежатины до медвежатины, от теплохода «Балтика» до персонального самолета. Все это выливалось в весьма кругленькую сумму. Смету я не утвердил. Возвращается Хрущев из США, спрашивает: «Ты почему не утвердил смету расходов?!»
— Не могу, — отвечаю. — Цари русские, и те скромнее совершали свои вояжи за границу.
— Обойдусь без тебя, найдется кому подписать.
В 1967 году Алексей Николаевич овдовел. Скончалась его жена Клавдия Андреевна. В один из дней мне звонит Николай Егорычев, первый секретарь Московского горкома КПСС, и говорит:
— Поедем поможем Алексею Николаевичу в похоронных делах, побудем около него, он в Доме ученых.
Держался Алексей Николаевич внешне спокойно. Помогли установить на постамент гроб, уложить цветы. Постояли вместе у гроба. Помолчали…
А накануне, 3 ноября 1967 года, Общесоюзному телевизионному центру в Останкино постановлением Совета Министров СССР за подписью А.Н. Косыгина было присвоено имя 50-летия Октября.
4 ноября в 19 часов 50 минут репортажем об открытии нового телецентра начала свои передачи четвертая программа Центрального телевидения. Таким образом, в стране была заложена мощная современная техническая база телевизионного вещания, создано многопрограммное телевидение.
Перед главным входом в Общесоюзный телецентр прошел митинг. Плечом к плечу стояли Леонид Максаков, Владимир Трусов, Петр Шабанов, Евгений Наер, Владимир Кирилин, Михаил Момусов, Захар Асоян, Владислав Карижский, Вилен Егоров, вложившие свои недюжинные способности в это великолепное сооружение. Всех не перечислить. А надо бы! Стояли те, кто по нашему зову пришел в Останкино творить, — Марлен Хуциев, Виктор Лисакович, Николай Карцов, Кира Анненкова, Валерий Иванов; рядом с ними — еще совсем молодые режиссеры, сценаристы, телеоператоры, звукорежиссеры, редакторы и многие другие, без профессионализма которых не может быть полноценной передачи, программы.
На душе было радостно. Наконец-то работники ЦТ перестанут как неприкаянные ютиться в забитых донельзя комнатах, в коридорах, на лестницах! Все поздравляли друг друга. В первоклассном баре выставили бутылки шампанского. Ради такого события, к которому шли, работая и днем, и ночью, можно было и выпить по бокалу игристого вина.
На следующий день в Останкино приехали смотреть на творение разума и рук человеческих члены Политбюро, секретари ЦК КПСС, заместители Председателя Совмина. Понравилось. Затем поднялись в ресторан телебашни, высота которой 540 метров, посмотреть на Москву с высоты «седьмого неба». Облачность была высокая, в ее разрывы врывалось солнце и своими лучами, словно прожекторами, выхватывало различные части Москвы. Вдали куполами золотился Кремль, врезались в небо шпили высотных зданий, городскую каменную громаду прорезали проспекты, улицы, а внизу сновали маленькие машинки и крошечные человечки. Не понравиться и не могло. По своим размерам и оснащенности Телецентр являлся уникальным инженерно-техническим сооружением не только у нас в стране, но и в других странах. О его масштабности могут свидетельствовать такие данные: объем свыше миллиона кубометров, полезная площадь — 154 тысячи кв. метров, протяженность фасада — 420 метров. В тринадцатиэтажном здании впервые в мировой практике было сосредоточено большинство редакций, технических и вспомогательных служб. Для их инженерной «совместимости» пришлось решить немало сложных технических и строительных задач.
О масштабности Телецентра можно составить представление следующим образом: сложим все высотные дома на Новом Арбате, приплюсуем к ним здание бывшего СЭВа и получим объем Телецентра. В его тысячеметровых студиях можно разворачивать даже «танковые бои».
К концу 60-х годов коллегиальность в руководстве, о необходимости которой так остро говорилось на Пленумах ЦК, следовавших за XX съездом КПСС, постепенно, но заметно уступала место единоначалию в лице Брежнева. Настал процесс формирования «нового» вождя.
Во время посещения высокими гостями Телецентра, мы, естественно, организовали угощение. Брежнев, Косыгин, Подгорный сидели за одним столом, я и мои замы — за соседним. Эти трое, от партийного, товарищеского понимания между которыми в конечном счете зависит обстановка в Политбюро ЦК, внутри всего ЦК, в партии и в стране в целом, вели дружеский, даже милый разговор. Но за этими внешне дружескими отношениями уже было другое. Сначала уберут из Политбюро молодого Александра Шелепина. Затем освободят от всех занимаемых должностей ничего не ведающего Подгорного, который услышит о своем смещении впервые на Пленуме ЦК и сразу превратится из большой фигуры в маленького слабенького старичка, освободят по «болезни» молодого Кирилла Мазурова. Потом Брежнев доведет дело до того, что Косыгин будет вынужден уйти в отставку.
Останется один — Брежнев, из которого его приспешники так и не вылепят вождя, при всем к тому его вожделенном желании.
С годами Брежнев все более упивался властью. Она — власть — была для него, наверное, всем: и прекрасной женщиной, и молодым вином, и лучом солнца после долгой кромешной тьмы. Глядя на него, я знал, что с властью он добровольно никогда не расстанется, как никто не делал до него этого прежде. Ради ее сохранения он пойдет не только на заклание ему неугодных, но и сведет страну в трясину стагнации.
