Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗

А Григорий Распутин-Новый меж тем вершил свой путь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Несчастье в Беловежской Пуще. Лирика и физика. Врачеватель и гипнотизер. Спасение Вырубовой. Рассказ Тэффи. Царский дневник. Большая политика. Отставка Коковцова. Балканский кризис 1912 года. Основной инстинкт

Лето 1912 года Распутин провел в Покровском. Существует предположение, что на этот раз его летние каникулы могли затянуться, так как полиция имела предписание воспрепятствовать его приезду в Петербург, но история России была обречена идти по одной дороге с опытным странником. В сентябре во время пребывания Царской Семьи в Беловежской Пуще случилось несчастье с царевичем Алексеем. Мальчик упал, и вскоре у него началось сильное внутреннее кровоизлияние в паху. В октябре стало казаться, что произойдет непоправимое.

«…три недели он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так что иногда, проходя его комнату, мы затыкали уши, – вспоминала Вырубова. – Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживая у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой, часто без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный.

Как-то раз, войдя в комнату сына и услышав его отчаянные стоны, Государь выбежал из комнаты и, запершись у себя в кабинете, расплакался. Однажды Алексей Николаевич сказал своим родителям:

«Когда я умру, поставьте мне в парке маленький каменный памятник»».

Газеты печатали официальные бюллетени о состоянии здоровья Наследника. В церквях шли молебны. Распутин был в эту пору в Покровском. Вырубова по просьбе Государыни отправила в Сибирь телеграмму с просьбой о помощи.

О том, что произошло дальше, существует художественный рассказ писателя Анри Труайя, который опирался на воспоминания Матрены Распутиной:

«Распутин получил депешу в тот же день, в полдень. Он сидел в кругу семьи за столом. Старшая дочь Мария прочитывает ему телеграмму. Немедля он встает, проходит в залу, где висят самые почитаемые иконы, и велит Марии следовать за ним: „Голубка моя, надо совершить очень важное таинство. Пусть это удастся… Ничего не бойся и не разрешай никому сюда входить… Если хочешь, можешь остаться, но молчи и не мешай. Молча молись, про себя!“ Бросившись на колени, он кричит: „Излечи своего сына Алексея, если это в твоей власти. Отдай ему мои силы, Господи, пусть они помогут ему излечиться!“ В этот момент лицо его начинает светиться, он не чувствует себя, обильный пот заливает лоб и щеки. Он задыхается от неимоверных усилий и падает как подкошенный. Подтянул ногу к животу, другая выпрямлена. „Как будто он испытывал ужасную агонию, – вспоминала Мария. – Я думала, он умирает. Не знаю, сколько прошло времени, он открыл глаза и улыбнулся“. Он освободил ребенка, взяв на себя его боль по воле Божьей. Распутин пошел на почту и отправил телеграмму: „Болезнь не такая уж страшная. Не дай врачам изгаляться!“»

Это только художественная проза. Не склонный к лирике Андрей Амальрик описал то же самое суше и лаконичнее, ссылаясь на воспоминания очевидцев:

«На следующее утро, вспоминает Мосолов, они с бароном Фредериксом „узнали, что в апартаментах императрицы и наследника царит большое волнение. Государыня получила телеграмму от Распутина, сообщавшего, что здоровье Цесаревича исправится и что он вскоре освободится от страданий… В два часа врачи пришли опять ко мне, и первое, что они сказали, было, что кровотечение у цесаревича остановилось. По словам императрицы, это было уже не в первый раз, когда старец спасал жизнь наследника“.

Телеграмма не сохранилась [42], но общий смысл был тот, что наследник не умрет, болезнь не так страшна, пусть только доктора его не слишком беспокоят. Мэсси пишет, что с медицинской точки зрения это был разумный совет, хлопоты вокруг наследника и истерия самой Александры Федоровны создавали напряжение, уже само по себе губительное. Вызванное телеграммой успокоение царицы передалось и мальчику.

21 октября Николай II послал успокоительное письмо матери, 24-го возобновил охоту на оленей. 2 ноября был напечатан последний бюллетень, а 5-го семья вернулась в Царское Село. Если на время царица и усомнилась в Распутине, то отныне уже никто и никогда не мог поколебать ее веры в святость и могущество «старца»».

Это повторялось не раз.

«Я помню хорошо, как в 1913 году, под конец Романовских торжеств, в Москве, одна из свитных фрейлин, известная своим враждебным отношением к Распутину и утратившая, по этой причине, свое положение при Дворе, рассказывала мне, что она присутствовала однажды при разговоре врачей, во время одного из наиболее сильных припадков гемофилии, когда они были бессильны остановить кровотечение. Пришел Распутин, пробыл некоторое время у постели больного, и кровь остановилась. Врачам не оставалось ничего иного, как констатировать этот факт, не углубляясь в то, было ли это случайное явление, или нужно было искать какое-либо иное объяснение ему.

На этой, а не на какой-либо иной почве посещения «старца» учащались, не доходя, однако, никогда до той повторяемости, о которой говорили в городе и разносили праздные пересуды», – писал Коковцов.

Следователь Н. А. Соколов, посвятивший много места в своей книге анализу исцеляющих способностей Распутина, высказал свою версию:

«Лжемонархисты распутинского толка пытаются ныне утверждать, что Распутин „благотворно“ влиял на здоровье Наследника. Неправда. Его болезнь никогда не проходила, не прошла, и он умер, будучи болен.

Можно, конечно, бессознательно для самого себя обмануть больную душу матери один-два-три раза. Но нельзя этого делать на протяжении ряда лет без лжи перед ней и перед самим собой.

Лгать помогала Распутину сама болезнь Наследника. Она всегда была одна: он начинал страдать от травмы или ушиба, появлялась опухоль, твердела, появлялись параличи, мальчик испытывал сильные муки.

Около него был врач Деревенько. Наука делала свое дело, наступал кризис, опухоль рассасывалась, мальчику делалось легче.

Состояние матери понятно. Веря в Распутина, она в силу целого комплекса психопатологических причин весь результат благополучного исхода относила не к врачу, а к Распутину.

Но каким же образом на одной вере матери держался Распутин столько лет?

Ложь Распутина требовала помощников. При безусловной честности врача Деревенько, в чем я глубоко убежден, ему необходимо было, чтобы во дворце был или его соучастник, или полное орудие его воли, неспособное смотреть на вещи глазами нормального человека, от которого он в любую минуту мог бы получить нужные ему сведения, а около него, невежественного человека, был бы врач.

Так это и было.

Во дворце был его раб – Анна Александровна Вырубова.

В нашей следственной технике никогда не следует упускать из вида деталей. Они часто помогают понять истину.

Был болен ребенок и его мать. В такой обстановке Распутину нужна была во дворце скорее всего женщина. Так это и было.

При развратности своей натуры и истеричности Вырубовой Распутину ничего не стоило бы сделать ее жертвой своих вожделений. Он не делал этого, так как понимал, что он может утратить если не свое положение, то Вырубову, нужную ему. <…>

Большая близость была между Распутиным и врачом Бадмаевым. Князь Юсупов, выведывая Распутина, вел с ним большие разговоры на эти темы. Много порождают они размышлений о таинственном докторе, незаметно исчезнувшем с горизонта тотчас же после революции. Юсупов утверждает, что в минуты откровенности Распутин проговаривался ему о чудесных бадмаевских «травках», которыми можно было вызывать атрофию психической жизни, усиливать и останавливать кровотечения.