Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
С 26 марта 1905-го по 5 ноября 1910 года Алексий занимал Симферопольскую кафедру, на которой его сменил не кто иной, как епископ Феофан (Быстрое). Перевод во Псков из Симферополя, где на богослужениях владыки присутствовала Царская Семья, был, безусловно, понижением. И пускай даже причиной тому была связь с женщиной, однако с «сектантством» епископа не все так однозначно. Покровителем сектантов, «безобразным по телу, а еще более по душе», «жестоким, неверующим духовным лицом» называл епископа Алексия небезызвестный Илиодор, в чьих устах логика таких поступков очевидна: покровитель хлыстов, развратный и жадный человек помог такому же развратному и жадному хлысту. Однако в современной биографии Алексия о его пребывании в Псковской епархии говорится иначе: «Неоспорим тот факт, что епископ Алексий был удален с Псковской кафедры в Тобольск вследствие вскрытия в Пскове иоаннитов, но это вовсе не означает, что преосвященный ради корысти дал возможность развиваться иоаннитам в Воронцовском Благовещенском монастыре. Иоанниты сами по себе представляли секту, а сектанты, в большинстве случаев – люди скрытые и вполне возможно, что они не были замечены епископом Алексием именно потому, что держали свое учение в тайне. Возможно, что епископ Алексий, как простодушный человек, принимал какие-нибудь подарки от иоаннитов, не замечая за последними худых намерений, и сам не имел при этом никакой корыстной цели. А на благотворительность в целях прикрытия самих себя сектанты, как известно, очень способны».
Таким образом, епископ Алексий предстает в различных источниках человеком либо излишне простодушным и доверчивым, либо, напротив, очень хитрым и быстро сообразившим, какую выгоду можно из Тобольской епархии извлечь.
В пользу второго варианта приводит аргументы С. Фирсов:
«Слухи о близости „старца“ к епископу Алексию отмечали и составители официальной справки о Распутине, вероятнее всего подготовленной чинами департамента полиции в первой половине 1913 г. Из документа следовало, что родной брат владыки Алексия отец Николай Молчанов в марте 1913 г. получил назначение священником в село Покровское, где диаконом состоял муж племянницы епископа; оба постоянно посещают дом Распутина. Таким образом, причт Покровского перестал быть опасен Григорию – теперь там служили преданные ему люди.
Уже эти факты говорили о степени влияния «старца», сумевшего с помощью «верного» архиерея закрыть дело и, вероятнее всего, протежировавшего владыке при назначении экзархом. Однако чины департамента полиции, равно как и канцелярия Святейшего Синода, прекрасно знали, что вопрос о сектантстве нельзя считать закрытым. Так, по словам С. П. Белецкого, директор канцелярии Святейшего Синода В. И. Яцкевич секретно передавал ему сведения, из которых следовало, что Распутин был сектантом и тяготел к хлыстовщине. Об этом в свое время (т. е. во время официально тяготевшего над Распутиным обвинения) сообщал церковный причт села Покровского. Но «переписка эта своего дальнейшего развития не получила и только повлекла за собою перемену причта и назначение, взамен его, нового духовенства, которое, благодаря влияниям Распутина, было хорошо обеспечено, пользовалось его поддержкой и покровительством и считало Распутина преданным Церкви», – вспоминал Белецкий».
Ко всему этому можно было бы добавить, что перевод Евсевия из Тобольска во Псков мог объясняться тем, что епископ готовился довести дело своего предшественника Антония (Каржавина) до конца и отдать Распутина под суд, и его так же, как Антония, перевели с повышением из Сибири в Россию, с тем чтобы этому воспрепятствовать. Строгих доказательств такого рода договоренностей нет. Фактом является то, что благодаря епископу Алексию Распутин был реабилитирован, а Алексий вскоре после этого назначен по воле Государя экзархом Грузии, стал архиепископом и членом Святейшего синода – то ли за участие в судьбе Распутина, то ли за свои действительные заслуги.
Следователь Смиттен, ссылаясь на показания обер-прокурора В. К Саблера, пишет о несомненном участии Распутина в этом деле, причем посредником выступил сын епископа Леонид Молчанов, с которым Распутин познакомился на пароходе по дороге в Тобольск. «Между епископом Алексием и его сыном Леонидом Молчановым, с одной стороны, и Распутиным – с другой стороны, возникли самые дружеские отношения, и Распутин охотно вызвался помочь епископу Алексию. В августе 1913 г. скончался экзарх Грузии Иннокентий. Хотя опальный епископ Алексий ни в коем случае не мог бы сам по себе рассчитывать на подобного рода высокое назначение, тем не менее его сын Л. Молчанов решил просить Распутина о назначении отца экзархом Грузии. <…> „Когда я вошел к нему в каюту, он меня встретил словами: 'А ваши кандидаты все провалились, выбор остановился на Тобольском епископе Алексии'. Я позволил себе решительно возразить, заявив, что он не обладает теми нравственными качествами, которыми подобает обладать экзарху, и что, наконец, он живет с учительницей Елизаветой Кошевой, которая повсюду ездит с ним и последует за ним в Тифлис, и скомпрометирует его в глазах местного населения <…> но Государь сказал, что экзархом должен быть назначен Алексий, почему это назначение и состоялось“», – показывал Саблер на следствии в 1917 году, но на следствии часто стремятся выгородить себя и потопить другого, особенно если того уже нет в живых.
«…главной причиной его назначения на Карталинскую кафедру в качестве Экзарха, как нам кажется, была его преданность к „царствующему дому“, которая особенно видна из его проповеди, произнесенной по случаю манифеста 1905 года, – пишут авторы биографии Алексия. – Период, в который был назначен епископ Алексий Экзархом Грузии, был периодом революционного брожения в Грузии. Вот туда-то и нужно было, по мысли „царствующего дома“, назначить такого иерарха, который отличался бы преданностью государственной власти и имел незаурядные способности. Таким-то иерархом и явился епископ Алексий, который и был назначен в сане архиепископа на кафедру Карталинскую в качестве Экзарха Грузии.
Будучи епископом Тобольским, Преосв. Алексий, подобно своему предшественнику архиепископу Антонию, трудился для прославления святителя Иоанна Максимовича. Он всенародно молился, да сподобит Господь Тобольск и Россию петь не «Вечную память», а «Величаем тя, святителю отче Иоанн». Это предсказание Преосвященного Алексия через несколько лет исполнилось».
С. В. Фомин в книге «Последний царский святой» приводит выписки из заметок одного из русских архиереев (имени которого он не называет): «А почему наместник остановился именно на Алексии Тобольском, то Саблер объясняет тем, что об Алексии много говорил наместнику покойный экзарх, выставляя его жертвою гонения обер-прокурора, что он достойный человек, бывший ректор Академии. А тут еще при погребении экзарха Преосвященный Алексий сказал речь, „немудреную, правда“, но понравившуюся присутствовавшим при погребении трем дочерям наместника, речь эту потребовала себе жена наместника, „с давних пор ненавистница Обер-прокурора“, ей она тоже понравилась, и вот результатом всего этого и явилась рекомендация наместника не „обер-прокурорских“ кандидатов, а Преосвященного Алексия, которого он до сих пор не знал».
О влиянии Распутина, как видим, ни слова…
Однако занимать Грузинскую кафедру новому архиерею долго не пришлось. Полгода спустя после своего назначения, 20 мая 1914 года, Алексий скончался. Похоронили его в родном селе в Вятской губернии. Как пишет в одной из своих книг уроженец Вятки писатель Владимир Крупин, когда после революции могилу архиепископа хотели разорить, один из ее осквернителей обезножил.
В том же, 1914 году в Твери, в воскресенье на Крестопоклонной неделе Великого поста, отслужив литургию, преставился епископ Антоний, начавший расследовать принадлежность Распутина к хлыстовской секте. Алексий пережил его на два месяца. Так, по воле Божьей, почти в одно и то же время не стало того, кто дело о хлыстовстве опытного странника открыл, и того, кто его закрыл.
