Петр Первый - Павленко Николай Иванович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
То он вызывает в Петербург из Москвы фонтанных мастеров, то велит доставить «всяких цветов из Измайлова не по малу, а больше тех, кои пахнут», то требует присылки книги с описанием планировки Версальского парка. Будучи в Киеве в 1706 году, он отправляет в Петербург корни белых лилий и велит, чтобы их «огородник бережно укрывал». Послу в Голландии Куракину он поручает закупить две тысячи лип. Находясь в Польше, царь живо интересуется состоянием своего огорода — так тогда называли парки. «Росписи от вас никакой не бывало о садовых вещах; однакож мы здесь промышляем помалу».
Петр оставался верным своему обыкновению проникать в существо любого дела. Он изучает устройство лучшего в Европе Версальского парка и дает вполне профессиональные распоряжения, такие же подробные, как и при постройке кораблей или редутов. Денщику Кикину он пишет: «нынешнею осенью заранее присмотри несколько небольших дубовых, а лутче кленовых, дерев молодых, и, присмотря, окопать около оных землю кругом и не замать до заморозков, чтоб окопанную землю с корнем морозом укрепило, и тогда перевезти и посадить в проезжем месте, где еще роща не досажена».
Петр пестовал Летний сад до конца жизни и в конечном счете достиг того, к чему стремился, — его парк с искусно расчерченными дорожками, стрижеными деревьями и кустарниками в форме кубов, пирамид и шаров, а также цветниками, многочисленными статуями, вазами, бюстами, фонтанами и прудами не уступал лучшим западноевропейским образцам.
Перед нами два описания Летнего сада, отделенные друг от друга десятилетием. По одному из них, относящемуся к 1711 году, Летний сад выглядел скромно: «Сад сам по себе довольно велик и хорошо разбит, но я не нашел в нем ничего особенно примечательного, за исключением нескольких мраморных статуй и бюстов, из которых в особенности хороши изображающие короля польского Иоанна Собесского и его супругу, также королеву Христину шведскую и других». Уже в это время сад располагал фонтаном, небольшим зверинцем и оранжереей.
В 1720 году сад производил иное впечатление: «Сады красивы. Я слыхал от самого царя, который сказал нам: „Если проживу три года, буду иметь сад лучше, чем в Версале у французского короля“. И в самом деле, сюда привезено морем из Венеции, Италии, Англии и Голландии множество статуй, колонн; даже целая беседка из алебастра и мрамора привезена из Венеции для сада, расположенного у самой реки, между каналами. Здесь множество замечательных вещей, беседок, галерей, насосов и удивительно красивых деревьев. Со стороны реки около сада подведена каменная стена; к реке ведут галереи, где можно сесть на ботик, галеру, яхту или буер, чтобы ехать на море или гулять по каналам и большой широкой реке». Современники восторгались тремя жемчужинами Летнего сада — гротом, статуей Афродиты и Готторпским глобусом.
Грот, завершенный постройкой в 1721 году, считался образцом пышности и великолепия. Петр позаботился о том, чтобы блеск его грота затмил все, что ему доводилось видеть за границей. В конце 1716 года он отправляет указ губернаторам «для пробы раковин и камешков разноцветных всех рек, какие в каких реках явятся, с каждой губернии по пуду, привязав к ним ярлыки светлейшему князю прислать немедленно». Раковины доставляли также и из Италии и Голландии. Стены и колонны были облицованы раковинами, разноцветными камешками и толченым стеклом. На перламутровом фоне вырисовывался громадный золоченый фонтан Нептуна.
Хлопотам Петра Летний сад обязан появлению гостьи античного мира — скульптуры Афродиты, или «Венуса», как ее назвали в России, изваянной во II веке нашей эры. Скульптуру, найденную в Риме с отшибленной головой и без рук, купил Юрий Кологривов, направленный в Италию для надзора за русскими архитектурными учениками.
В марте 1719 года Кологривов доносил царю: «купил статую мраморовую Венуса старинную и найдена с месяц. Как могу хоронюся от известного охотника, и скульптор, которому вверил починить ее, не разнит ничем против Флоренской славной (статуи Венеры Медичи, находящейся во Флоренции), но еще лучше тем, что сия целая, а Флоренская изломана во многих местах». «Известным охотником», от которого «хоронился» Кологривов, был папа, наложивший запрет на вывоз из Рима античных памятников. Однако сохранить тайну приобретения царскому уполномоченному все же не удалось. Губернатор конфисковал статую, чем привел Кологривова в такое отчаяние, что он заболел. Петр получил от него письмо: «пусть я лучше умру, чем моими трудами им владеть».
Тревожные известия вынудили Петра отправить в помощь Кологривову опытного дипломата Савву Рагужинского. Тому после продолжительных переговоров удалось получить статую в обмен на мощи святой Бригитты, что находились в монастыре близ Ревеля.
Когда сделка состоялась, надо было в целости доставить приобретение в столицу России. Петр распорядился из Ливорно до Инсбрука везти скульптуру сухим путем, а оттуда Дунаем до Вены. В столицу Австрии он пишет своему послу: «А понеже оная статуя, как сам знаешь, и там славится, того для велите заранее сделать в Вене каретный станок на пружинах, на котором бы лучше можно было ее отправить вам до Кракова, чтоб ее не повредить чем, а от Кракова можно оную отправить паки водою».
Наконец статуя была благополучно доставлена в Петербург и водружена в галерее из 12 парных колонн, что стояли у входа в Летний сад. Петр очень дорожил Венусом и установил у ее подножия круглосуточный караул. Позже статуя была перенесена в Эрмитаж.
Однажды царь дал садовникам задание превратить Летний сад в такое место, где отдыхающие могли бы наряду с увеселением получать поучительные наставления. После долгих размышлений садовник предложил разложить на скамейках полезные книги, прикрыть их от непогоды навесами и тем предоставить возможность гуляющим читать их. Царь отклонил предложение и велел использовать в качестве «поучительного наставления» героев басен Эзопа.
Басни Эзопа импонировали Петру тем, что соединяли в себе глубокий смысл и шутку, иронию и серьезность. Сложные мысли и чувства Эзоп умел выражать остротой, каламбуром, всегда близко воспринимаемыми царем. Сам он в письмах тоже часто пользовался каламбурами.
