Огонь ради победы - Великолепов Николай Николаевич (библиотека электронных книг txt) 📗
«Тов. Великолепов, — писал Салчак Тока, — Ваше письмо и фотокарточки так меня обрадовали, что это даже трудно выразить словами… Тогда мы были на передовых позициях Западного фронта как представители дружественной республики. А теперь пишу эти строки из Москвы, куда депутатом тувинского народа прибыл на сессию Верховного Совета СССР…» [5].
Удивительное дело! Полк-то наш был каплей в море людей, ставших во время войны солдатами. Но с годами не затерялась капля в людском океане, не забылась. Что-то дорогое, связанное с нею, нет-нет да напомнят журнал, газета, книга. Недавно беру в руки книжку «Под гвардейским знаменем». Автор — И. Дженалаев. С первых страниц убеждаюсь — это наш Дженалаев. Наводчик орудия 1-й батареи. Из боевого расчета, который официально, по приказу, именовался «снайперским расчетом». Я вручал Ибрагиму Дженалаеву его первую награду — медаль «За отвагу». Он был у нас групкомсоргом взвода, парторгом 1-й батареи, парторгом дивизиона. Книгу «Под гвардейским знаменем» И. К. Дженалаев написал, будучи секретарем Актюбинского обкома КПСС.
Как-то приезжаю в Ленинград. Что там сегодня в «Ленинградской правде»? На видном месте — большой очерк об участнике героического боя на Бородинском поле в октябре 1941 года В. А. Выборнове. Наш Выборнов! Василий Алексеевич. Сначала — комиссар дивизиона, а затем и сменивший А. К. Чеканова комиссар полка.
Выступал по радио или телевидению поэт Сергей Васильев — опять же вспоминал полк:
По-моему, точно уловил поэт и впечатляюще передал, что это такое — стрельба по танкам противника прямой наводкой. Приведенные строки в нашем полку рождались. Сергей Васильев приезжал к нам как раз в то время, о котором сейчас рассказываю, — в апреле сорок второго, в канун праздника…
Первый военный майский праздник памятен прежде всего приказом № 130 Народного комиссара обороны СССР И. В. Сталина.
«Мы ведем войну Отечественную, — гласил приказ, — освободительную, справедливую. У нас нет таких целей, чтобы захватить чужие страны, покорить чужие народы. Наша цель ясна и благородна. Мы хотим освободить нашу советскую землю от немецко-фашистских мерзавцев.
…У Красной Армии есть все необходимое, чтобы осуществить эту возвышенную цель. Не хватает только одного — умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую поставляет ей наша Родина».
Да, хоть и учились мы во фронтовых условиях, непрерывно учились, все ж этого было недостаточно. Приказ требовал от нас владеть своим оружием в совершенстве, «стать мастерами своего дела и научиться, таким образом, бить врага наверняка».
Не преувеличу, если скажу, не только сознанием — сердцем каждого фронтовика был принят этот приказ.
Где-то в начале второй половины мая заглянул к нам начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Яков Иванович Ефимов, чтобы в подразделениях побывать, с людьми потолковать. Мы с Чекановым вызвались сопровождать начподива, только он сказал:
— Так ведь при вас о чем ни спроси красноармейца, он сначала на командира и комиссара полка поглядит, чтобы угадать желательный им ответ. Занимайтесь-ка своими делами, мы вот с вашим «комсомольским богом» отправимся.
Полковым «комсомольским богом» был у нас Петр Цуканов, в недалеком прошлом военный фельдшер, лично вынесший с поля боя более ста раненых бойцов. Политработники подметили в нем талант вожака молодежи, и Цуканов возглавил комсомольскую организацию части. Отважный и вездесущий, очень скоро стал он всеобщим любимцем, всюду его знали и ждали.
— Это даже хорошо, что Цуканов пошел, — заметил Чеканов. — Увидит начальство настоящую близость политработника к людям.
Начподив вновь появился на КП полка только к вечеру.
— Общее впечатление хорошее, — были его первые слова. — Люди знают приказ товарища Сталина, понимают, какой важный рубеж им доверен. Но почему у вас столько времени не проводилось полкового комсомольского собрания? Явное упущение, товарищи, непорядок!
Справедливое замечание. Прежде раскиданность подразделений артполка по разным участкам обороны дивизии, да и вся обстановка в той же «бутыли» и на правом фланге нашей армии, не позволяла собрать в одном месте всех комсомольцев полка: по батареям проходили их собрания. Мы к этому привыкли, считали вполне нормальным. Но теперь-то совсем другие возможности. И ведь напоминал нам с комиссаром Цуканов о полковом собрании, так нет, дождались замечания начподива. Признаться, до сих пор подозреваю, что «комсомольский бог» сам же и выхлопотал для нас то замечание. Молодец!
Непорядок надо устранять. Я взялся подготовить доклад о задачах комсомольцев, вытекающих из приказа № 130 Народного комиссара обороны, и дня через два пригласил Чеканова, Цуканова и секретаря партбюро полка политрука С. П. Ходосевича, чтобы познакомить их с наметками доклада. Думал, им понравится, да не тут-то было!
— Не вырисовывается пока доклад, — вздохнул Чеканов. — Это, Николай Николаевич, больше командирский инструктаж, чем доклад. «Необходимо», «требуется», «должны». Все в духе приказа, а приказы, как известно, не обсуждаются. Мы же заинтересованы, чтобы разговорилась молодежь, что-то свое предложила. А для этого надо вопросы перед ней ставить, советоваться с нею. По-настоящему советоваться, а не с высот наших.
Несколько обескураженный, смотрю на Ходосевича, Цуканова и вижу, они сполна разделяют мнение комиссара. Но ведь я уже не раз выступал с докладами такого рода на заседании партбюро, на партийном собрании, и получалось удачно, все собравшиеся тому свидетели…
Словно угадав мои мысли, Ходосевич проговорил:
— Да, доклад для молодежи подготовить труднее, чем для коммунистов. Это уж точно!
— Мы вам, товарищ подполковник, примеры подберем, что до сердца дойдут, — протянул мне по-братски руку помощи «комсомольский бог». — Есть такие примеры!
— Примеры-то есть! — продолжил секретарь партбюро. — Но вот какая штука получается. Когда к самому высокому боевому мастерству и мужеству будете призывать, как тут не вспомнить нашего Федора Чихмана…
Федор Чихман выбыл из полка задолго до моего вступления в должность, но я знал о подвиге этого комсомольца. В разгар боя на Бородинском поле — на том месте, где когда-то стояла историческая батарея Раевского, — наводчик Чихман остался у орудия один. Но бой продолжал, поскольку знал и умел выполнять обязанности любого из номеров расчета. Он поразил еще три танка, когда осколком вражеского снаряда ему оторвало правую руку. Богатырь устоял на ногах, левой рукой дернул боевой шнур затвора, и четвертый фашистский танк замер, задымился в нескольких метрах от неприступного орудия.
— Конечно же скажу о Федоре Чихмане!
— Вы не дослушали. Ясное дело, скажете! Но я про другое. Вот спросит какой-нибудь комсомолец докладчика: «А как надо воевать, чтобы заслужить орден?» Вполне могут спросить. Молодежи свойственно стремление отличиться. Она, можно сказать, требует такой возможности, Вон писарь финчасти забастовал: посылайте на батарею, здесь, мол, у чернильницы даже медали не заработаешь.
— Ответим на такой вопрос. Не сложно.
— То-то и оно, что сложно, товарищ подполковник!
Комсомолец Чихман уехал домой в Благовещенск без награды.
— Как без награды? — удивившись, глянул я на Чеканова.
— Да, тут неладно получилось, — нахмурился комиссар. — Сверху не подсказали, сами не решились. Вроде бы неуместно, отступая, наградные реляции составлять. Я не только Чихмана имею в виду. Многие у нас достойны наград — насмерть стояли! «Правда» про них, как про героев, писала…
