"Sex Pistols": подлинная история - Верморел Джуди (е книги TXT, FB2) 📗
Малькольм же — и в этом его суть — прочитал телекс, который лежал на моем столе перевернутый. Это достаточно интересно: он потрудился запомнить телекс слово в слово — куда уж интереснее. Нет, чтобы не быть неверно истолкованным (смеется) — я с большим юмором к этому отношусь. Я действительно восхищен им как менеджером — во-первых, он прочитал то, что лежало на столе в перевернутом виде, и, во-вторых, запомнил все как нельзя более аккуратно.
В: Итак, вас беспокоили беспорядки в связи с поведением «Sex Pistols»? Или то, что другие люди вдохновлялись ими? Или же…
ДГ: Я просто не понимал, когда подписывал с ними контракт, как мне лично к этому относиться. Знаете, я не хотел всего этого видеть — уличные драки, я не любитель всего этого…
В: Думаю, для людей это немного странно выглядит, потому что был уже пример с «ЕМI». Даже при их лояльности они были шокированы, и это о чем-то говорит. И странным кажется, что…
ДГ: Нет. совсем не странным. Это моя профессиональная ошибка. Знаете, я думал так: то. что шокировало «ЕМI», меня не шокирует (смех), я более независимый и достаточно молодой человек, если угодно; я жил уличной жизнью, сам я родился и вырос в Ист-Энде, я сам из пригорода, был футбольным фанатом, местным футболистом — я все еще играю в футбол в Южном Лондоне, в местной районной лиге, и сам участвовал в драках на поле. Знаете, я думаю, что живу вполне нормальной жизнью, я жил рядом с рабочими, с безработными, вот я и подумал, что могу себе представить то, что шокировало ЕМI. Я думал, что они. как их Джордж Харрисон назвал, такие закоренелые подонки с Манчестер-сквер, и выступают они как самые настоящие подонки. И я думал, что это не бу дет неприемлемым для Дерека Грина и его уличного сознания. Ошибка.
В: И еще один факт, приводимый прессой, — случай с ковром в день подписания контракта. Кажется, кого-то вырвало прямо на ковер, и из-за этого, как предполагается, «А & М» разорвала контракт с «Pistols». Это правда?
ДГ: Какой еще ковер? И кого там еще вырвало? (Смеется.) Никакой рвоты не было.
В: О, просто ходит такая история.
ДГ: Никакой рвоты не было. Да, они пришли очень пьяные, но у нас бывали артисты, которые приходили пьяные. Они вели себя беспардонно, но и такие случаи у нас бывали. Это не новость для тех, кто здесь работает. Ну, разве что «Pistols» вели себя чуть беспардоннее.
Знаете, одна из девушек, секретарша в отделе рекламы, сказала, что ей жалко Сида Вишеса, потому что нога у него была стерта в кровь, он слишком долго ходил без носков, и она перевязала ему ногу бинтом, понимаете, и пожалела его. Правда. девушка из отдела продажи не очень пожалела его, обнаружив, что он умывался в их туалете. Так что чувства были разнообразны…
В: А чья это была идея — подписывать контракт у Букингемского дворца?
ДГ: Это была идея Малькольма Макларена.
В: И какие у вас мысли по этому поводу?
ДГ: О, я думаю, это был очень практичный шаг в общей игре с массмедиа, вы понимаете, о чем я? Крупный ход для привлечения прессы. Вот и все. Почему мне нравится Малькольм, так это потому, как он умеет манипулировать прессой. Я в этих делах тоже знаю толк. Я думаю, это очень тонко. Я дал согласие. Мы договорились. Единственное ограничение было в том, что меня лично там не будет. Мой резон был такой: я не могут использовать свою контору в качестве марионетки для публичных розыгрышей.
В: Я говорила как-то с Джонни Роттеном, и он утверждал, что компании звукозаписи не должны быть цензорами, не должны контролировать поведение музыкантов. Он говорил, что дело компаний — выпускать пластинки. Что вы на это скажете?
ДГ: Я полностью с ним согласен.
В: А как вы думаете, вы действовали в качестве цензора?
ДГ: Нет, с моей стороны по отношению к нему никакой цензуры не было. Нет, ни в малейшей степени. Для меня он был человеком, который может, наряду с другими музыкантами, выпускать пластинки.
В: Итак, возвращаясь к вашим словам — это было ваше чисто человеческое решение…
ДГ: Да.
В: …в любом случае — правильное оно или не правильное?
ДР. Именно так. В каком бы свете это меня ни выставляло — хорошем или плохом. Я думаю, вы знаете, как это бывает— когда приходишь вечером до мой, садишься и начинаешь соображать. Пытаешься вызвать в воображении то, что случится: в словах, в образах. И соображаешь, хорошо это для тебя или плохо, для твоей собственной кишки. Вог я сидел с женой и двумя детьми, и я сказал ей, что… (издыхает) будь мне двадцать один, я чувствовал бы в себе достаточно злости, чтобы стать частью движения. Но сейчас поезд ушел, мне тридцать один, я не могу пойти на то, чтобы стать частью этого чертового движения. Пришло время назвать вещи своими именами. Во мне больше нет злости, понимаете, и я уже не впишусь туда. Понимаете, что я имею в виду? Я не хочу ходить с ними по улицам и митинговать. Я ни разу не был на концерте панков до сего дня. Если бы я их не записывал, я бы сам никогда с ними не повстречался, это был чисто целевой подход, я хотел общаться с ними только в смысле бизнеса, потому что у меня было чувство — встреть я их сам по себе, я бы не стал их записывать.
В: А что вы можете сказать о себе персонально? Вы были огорчены? Трудно для вас было на это пойти?
ДГ: О да. Я был очень, очень… расстроен. Лично я был очень расстроен, потому что я беспокоился о том, вел ли я себя (пауза) в достаточной степени профессионально, правильно ли я все сделал для «А & М», компании, которую я представляю. Вот чем я был озабочен.
В: И вы в некотором смысле пересмотрели ваше решение?
ДГ: Нет, но я полагаю, видите ли… Я не могу, не могу пересмотреть его, потому что я им полностью доволен. Это полностью эгоистичное решение, понимаете, очень эгоистичное. Таких вещей обычно люди не делают. Всегда говоришь себе: «А почему бы и нет?» А тут я сказал себе: «Ладно, ты должен сначала подумать о себе». Кажется, я 365 дней в году провожу, ставя себя на место других людей, думая обо всем с точки зрения третьего лица, решая, что же лучше для нас, я имею в виду «А & М». И это единственный случай в моей карьере на «А & М Records», когда я решил задуматься — а что же это будет значить лично для меня и моей жизни? (Смеется.)
В: Но это можно расценить как «нервы сдали», не так ли?
ДГ: Да, можно так расценить… Я вам здесь не ответчик. Если кто-то захочет меня критиковать, мне придется выдвинуть свои возражения, высказать свои мысли. Я не стану отрицать, что это возможно. Я не знаю. Я правда ничего не могу добавить — что тут добавишь?
Пт, 18 марта 1977 года
Все начинает куда-то погружаться. Вчера позвонил Берни, сказал, что это публичный розыгрыш — смешивать с говном «Clash», чей сингл сегодня выходит. Глубокая паранойя.
Пн, 21 марта 1977 года
Клуб «Нотр-Дам». Целый день беготня и заморочки. Вечером паранойя. Приятная выпивка в пабе с панками всех расцветок.
Пт, 25 марта 1977 года
…Весь день в делах. Вечером ужин с Джейми и Малькольмом, обсуждаем возможности…
Вт, 29 марта — пт, 1 апреля 1977 года
…Много поездила и сделала на этой неделе. «Polydor» подоспел слишком поздно. «CBS» откололась в четверг, большое облегчение. Если с «Polydor» будет все нормально, они возьмут их. Чистое совпадение, мы только позвонили им по протекции одного американского приятеля Малькольма, у которого есть запись, подаренная ему группой «Cleveland».
Пн, 4 апреля 1977 года
…Быстро пропустила стаканчик, прежде чем появиться в «Кембридже» — Буги, Грей, Джейми, потом Элен с Малькольмом. Истерические беседы. Опять все расстроены. Кажется, Малькольму сегодня отказали пять компаний. Поели в Централе.