Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Бернс Джеймс Макгрегор (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Все знают, что я с большой неохотой снова баллотировался в этом году кандидатом в президенты. Но с течением избирательной кампании, скажу вам откровенно, я стал крайне заинтересован в победе на выборах — потому сказал бы, что никогда прежде в своей жизни не имел дело с кампанией, насыщенной такими передержками, искажениями и фальсификациями. С 1928 года никогда не предпринималось столько попыток стимулировать в Америке расовую и религиозную нетерпимость.
Когда какой-нибудь политик или кандидат встает и торжественно провозглашает: существует опасность, что правительство Соединенных Штатов — ваше правительство — продастся коммунистам, то, скажу я вам, такой кандидат обнаруживает... как бы выразиться повежливее — шокирующую нехватку веры в Америку...
В начале октября умер Эл Смит. Президент напомнил ирландцам Бостона цитату из Эла Смита:
— «Когда я выступал здесь, в Бостоне, в 1928 году, то говорил о расовой и религиозной нетерпимости, которая тогда представляла собой — к сожалению, это остается в определенной степени и в наши дни — угрозу свободам Америки». Все фанатики того времени обрушились на Эла Смита...
Сегодня, — говорил президент восторженной толпе, — во время войны, наши прекрасные парни замечательно сражаются за рубежом по всему свету. Среди этих парней — Мэрфи и Келли, Смиты и Джоунсы, Коэны, Карузо, Ковальские, Шульцы, Олсены, Свободы — и прямо среди них находятся Кэботы и Лоуэллы.
В 1940 году именно в Бостоне президент провозгласил свое знаменитое обязательство перед матерями Америки — их сыновья не будут посланы на войну за рубеж. Сегодня он не отрекался от этого:
— Уверен, каждый настоящий американец, настоящий здоровый американец, выбрал бы то, что выбрало это правительство, — возможность сражаться, когда наша собственная территория стала объектом подлого нападения. Что касается меня, в подобных обстоятельствах я выбрал бы то же самое снова, снова и снова...
За день до выборов президент выступал на открытом морозном воздухе перед «соседями», проживающими на обоих берегах Гудзона. Накануне выборов он выступил с обращением к стране по радио, закончив выступление молитвой, составленной епископом из Вашингтона Ангусом Даном. В день выборов президент голосовал вместе с 40 миллионами других американцев. Подобно некоторым из них, он испытал затруднения в обращении с машиной голосования, и за занавесом кабины для избирателей доносилось легкое чертыханье.
Вечером в особняке над Гудзоном осуществлялся традиционный ритуал: стол в столовой начисто прибран, включены большой радиопередатчик и телетайпы. Вместе с президентом в столовой находился Лихи. Элеонора встречала гостей и сотрудников — Моргентау, Уотсона, Шервуда, Розенмана, Эрли, Хассета, Грейс Талли, — которые собрались в библиотеке. С самого начала президент выглядел спокойным и уверенным — сосредоточен, невозмутим, обходителен и вдумчив, как обычно, отмечал Хассет. Снова сводки показывали, что крупные восточные штаты и города выстраиваются в линию солидной поддержки президента. Вскоре после одиннадцати прибыло факельное шествие под игру дудок и дробь барабанов. Президент говорил с портика негромким голосом о проведенных после выборов ночах в минувшие годы, в то время как гости прибывали в фермерских пикапах на празднование победы демократов.
Дьюи не признавал поражения до трех часов по среднеевропейскому времени. Только после его признания президент отправился наверх, в спальню. В коридоре повернулся к Хассету и сказал:
— Я все-таки думаю, что он сукин сын.
Избирательные бюллетени все еще подсчитывались по всей стране. Некоторые негры передали свои голоса господину Франклину Д. Рузвельту «в этой маленькой записке», потому что их не допустили на избирательные участки. Один голос получен в Белом доме в форме письма черной женщины из Питтсбурга:
Глава 18
СУРОВОЕ ИСПЫТАНИЕ СТРАТЕГИИ
На вокзале Юнион царило большое оживление — через три дня после выборов прибыл поезд президента. Трумэн, Стимсон, Уоллис и другие известные личности взобрались в вагон поезда, чтобы приветствовать возвращение победителя в столицу. Оркестр полиции сыграл «Привет шефу» под фанфары и барабанную дробь. Снова все как в Нью-Йорке. Несмотря на проливной дождь, президент приказал откинуть верх автомобиля. Трумэн и Уоллис стиснули Рузвельта по бокам, а молодой Джонни Беттигер величественно оберегал на переднем сиденье. На привокзальной площади Юнион толпились под дождем 30 тысяч человек в ожидании президента. Лимузин остановился, и ряд микрофонов выстроился перед Рузвельтом; он сказал, что навсегда запомнит этот радушный прием дома.
— Когда я говорю — радушный прием дома, то надеюсь, некоторые журналистские перья не станут писать, что я собираюсь провести в Вашингтоне остаток жизни!
За эскортом полицейских-мотоциклистов на Пенсильвания-авеню вытянулась длинная вереница лимузинов. Играли полдесятка оркестров. Свыше 300 тысяч горожан, включая отпущенных с работы федеральных служащих и освобожденных от занятий школьников, тянулись увидеть президента и аплодировали, когда мимо проезжал его автомобиль. По прибытии в скором времени в Белый дом президент здоровался со своими сотрудниками, принимал от них поздравления и провел пресс-конференцию. Сказал, что новостей у него нет, разве что недооценил масштаб поддержки избирателей. Один репортер спросил:
— Господин президент, возможно, я первым спрашиваю об этом, — будете ли вы баллотироваться на пост главы государства в 1948 году?
Президент и окружающие ответили взрывом смеха на этот старый, с седой бородой вопрос.
Настало время упоительной победы. Рузвельт не только победил Дьюи в соотношении 432 к 99 голосам выборщиков, но за него проголосовали крупные северо-восточные штаты, половина штатов Среднего Запада, включая Иллинойс и Мичиган, а также запада, за исключением штатов Вайоминг и Колорадо. Лишь равнинные штаты солидарно проголосовали за Дьюи. Увеличилось влияние президента в конгрессе. Ушли из законодательного собрания маститые изоляционисты и консерваторы: Джералд Най, Джеймс Дж. Дэвис от Пенсильвании, Гай Джилетте. Сохранили свои места стойкие приверженцы президента в сенате, включая Боба Вагнера, Клода Пеппера, Элберта Томаса от штата Юта, Скотта Лукаса от штата Иллинойс, Листера Хилла от Алабамы и Албена Баркли. Появилось несколько новых привлекательных лиц как в сенате (Брайен Макмахон от Коннектикута, Фулбрайт от Арканзаса, Уэйне Морзе от Орегона), так и в палате представителей (Хелен Гахаган Дуглас, сторонница «нового курса» в Калифорнии; Эмитли Тафт Дуглас от Чикаго; супруга профессора экономики, по имени Пол Дуглас, из Чикагского университета; Адам Клэйтон Пауэлл от Нью-Йорка, ставший первым конгрессменом-негром с востока). Рузвельт снова вышел победителем в турнире с большинством газет страны (Дьюи поддерживали не только пресса Херста — Паттерсона — Маккормика — Ганнета, но также «Лайф» Генри Люса и некоторое число интернационалистских журналов) и в противоборстве с лидером шахтеров Джоном Л. Льюисом в собственных избирательных округах последнего в Пенсильвании и Западной Вирджинии.