Черты и силуэты прошлого - правительство и общественность в царствование Николая II глазами современ - Гурко Владимир Иосифович
В течение четырех месяцев мужественно выдерживал Столыпин ожесточенный штурм, направленный Второй Государственной думой на правительственную власть. Деятельность этой Думы была настолько явно революционна, что не могла привлечь к себе симпатий каких-либо культурных буржуазных кругов. Столыпин правильно решил, что наисильнейшим врагом Государственной думы была она сама, что она систематически топила себя в глазах сколько-нибудь государственно настроенных кругов и тем самым подготовляла правительству возможность, не вызывая взрыва негодования, изменить выборный закон и построить народное представительство на таких началах, которые обеспечивали бы культурный, преданный интересам России состав выборных от населения.
Вторая Государственная дума была распущена 3 июня 1907 г., и одновременно Высочайшим указом была изменена система выборов.
Акт этот был несомненно актом неконституционным и являлся, следовательно, тем, что французы называют coup d'etat[619]. Действие это, состоявшееся по инициативе Столыпина, имело, однако, целью не нарушение конституции, а, наоборот, ее сохранение и укрепление. Государственная власть стояла тогда перед дилеммой либо совершенно упразднить народное представительство, либо путем изменения выборного закона получить такое представительство, которое действительно было бы полезным фактором государственной жизни. Конечно, был и третий выход — исполнить требования оппозиционных элементов и перейти к парламентскому строю. Однако, если об этом могла быть речь в бытность Первой Государственной думы, то при второй Думе это уже явилось бы простым безумием. К этому времени, во-первых, выявилось в полной мере все пренебрежение к государственным интересам той партии, которая была преобладающей в Первой Государственной думе и которой, следовательно, приходилось вручить власть. Выявилось это когда конституционно-демократическая партия не остановилась перед опасностью разрушить весь государственный аппарат — к чему привело бы исполнение населением того, к чему она его призывала в Выборгском воззвании, — лишь бы завладеть самим властью. Засим состав Второй Государственной думы явно указывал, что власть сохранилась бы за кадетами при парламентском строе лишь в течение весьма непродолжительного времени и что вслед за ними неизбежно и скоротечно наступила бы власть социалистов различных оттенков, что фактически и произошло в 1917 г.
На этом обстоятельстве играли крайние правые круги и прилагали все усилия убедить верховную власть покончить со всякими конституционными попытками и вернуться к чистому абсолютизму.
Столыпин вполне понимал всю опасность, которую представлял этот шаг. Он понимал, что для укрепления государственной власти нужно привлечь на сторону этой власти хотя бы некоторые культурные общественные круги, а что для этого необходимо не упразднить конституционный образ правления, а, наоборот, его закрепить. Но возможно это было лишь посредством создания такой системы выборов в нижнюю палату, при которой большинство палаты состояло бы из государственно мыслящих элементов. Понимал он и то, что весьма желательно, чтобы в этой же палате были представлены и оппозиционные и даже революционные элементы, дабы страна в лице ее буржуазных элементов могла сама судить о всей антигосударственности высказываемых ими требований и положений.
Соответственно с этим и была построена система выборов по закону 3 июня 1907 г., и надо признать, что намеченной цели она отвечала в полной мере. Государственная дума по счету третья своим составом вполне отвечала тому, что от нее ожидало правительство и что желал в ней видеть Столыпин. Наиболее могущественной группой были там октябристы (числом 170 из общего числа членов в 480), открыто написавшие на своем знамени, что они крепко стоят за участие народного представительства в законодательстве страны, но этим свои конституционные вожделения пока и ограничивают.
Работа Третьей Государственной думы оказалась в результате во всех отношениях в высшей степени плодотворной. Именно эта работа обещала укрепить в России соответствующий уровню образования ее населения конституционный строй.
Правда Третья дума не выявила сколько-нибудь значительного числа выдающихся государственных деятелей, чем в известной степени и оправдалось утверждение бюрократии, что искать вне ее среды выдающихся государственных работников бесполезно, ибо среда эта втянула в себя почти без остатка всю наиболее образованную, наиболее культурную и наиболее пропитанную государственным пониманием часть населения.
Не могла Государственная дума за пятилетний срок своего существования подвести идейный принципиальный фундамент под всю государственную политику, но все же некоторые основные вопросы государственного бытия были ею основательно обсуждены и поставлены те вехи, по которым данная отрасль народной жизни должна была следовать. По одной из важнейших сторон государственной политики Государственная дума была лишена возможности сколько-нибудь определенно высказаться, а именно по политике международной. Эта область почиталась за составляющую какую-то непонятную прерогативу престола, и министр иностранных дел должен был испрашивать каждый раз особое разрешение государя на сообщение Государственной думе тех или иных международных вопросов. Все, что Государственная дума могла в этом отношении, — это приложить все старания к усилению нашей боевой мощи, составляющей, что ни говори, главнейшую опору государства при разрешении вопросов международных.
Вообще, время существования Второй Государственной думы и первый год деятельности Третьей думы были лучшей эпохой деятельности П.А.Столыпина. При Второй Государственной думе он проявил незаурядную силу воли и спокойное хладнокровие. «Дума гниет на корню», — говорил он и, не пугаясь ее страстных выпадов, продолжал твердо вести свою линию, а именно — соблюдение конституционных гарантий при продолжавшемся стремлении завербовать сочувствие государственно мыслящих слоев населения и таким образом укрепить обаяние и, следовательно, силу власти.
Облетевшее всю Россию и превратившееся в крылатое, хотя ничего особенного оно не заключало, слово его, сказанное в Государственной думе по адресу революционеров: «Не запугаете», подкупило всех и увеличило его популярность не столько само по себе, сколько в его искренности. Общественность поняла, что действительно он мужественный человек, которого бомбой «не запугаешь». Метки были и другие слова, сказанные им во Второй Государственной думе и затем воспроизведенные на памятнике после его смерти в Киеве: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия»[620].
Чрезвычайно удачен был и выбор на должность главноуправляющего землеустройством А.В.Кривошеина, хотя, по-видимому, это было сделано самим Николаем II.
Во всяком случае, Столыпин понял к этому времени значение им же проведенной земельной реформы, установившей свободу выхода из общины, понял и значение хуторского и вообще обособленного хозяйства и всячески помогал Кривошеину в его работе в этой области, в особенности в смысле ассигнования достаточного количества денежных средств на это требующее больших затрат дело. Помогало здесь, разумеется, и природное уменье ладить и даже прельщать людей, дружбу и поддержку которых он считал для себя полезной.
Сумел он установить хорошие отношения и с большинством Третьей Государственной думы, чему, с своей стороны, в высшей степени помог лидер первенствовавшей в этой Думе партии октябристов[621], причем в течение некоторого времени установились вполне нормальные отношения между народным представительством и государственной властью.
Наладились при нем и отношения между Министерством внутренних дел и земствами, хотя главная заслуга в этой области принадлежит не ему, а С.Е.Крыжановскому. Его заботами было устроено в одном из зданий Министерства внутренних дел особое помещение, где прибывающие земцы могли найти все нужные для них справки, где особо для сего назначенные служащие министерства помогали земцам своими указаниями в деле осуществления того или иного земского ходатайства.
