Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения) - Абдулаев Эркебек (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Больше всего мне нравились занятия по минно-взрывному делу. Под руководством Бориса Андреевича Плешкунова и Петра Ивановича Нищева рвали рельсы, разносили в крошку железобетонные блоки. Лазили по ночам по фермам мостов через Москву-реку, устанавливая учебные заряды. Лепили бомбы из самодельной взрывчатки, конструировали мины-ловушки. Один хохмач-слушатель изготовил портфель-сюрприз с «черемухой» и подсунул Борису Андреевичу. Однако «мудрый Боря» не стал его разминировать. Так и простоял портфель на полке три года, пока батарейки питания надежно не сели. Навыки, полученные у Бориса Андреевича, мне здорово пригодились в Афганистане.
Глава 2. Бомба в кабинете зампреда КГБ
Петр Иванович Нищев поведал случай из своей практики, как обезвреживал самодельное взрывное устройство. В 1978 году произошел взрыв в Московском метро, повлекший человеческие жертвы. В КГБ было заведено дело оперативной разработки и началась тотальная проверка всех лиц, хоть когда-либо имевших отношение к взрывным делам, в том числе преподавателей и слушателей КУОСа. На всех вокзалах установили негласное круглосуточное дежурство. И вот однажды взрывник с бомбой вновь приехал в Москву. На Курском вокзале он долго сидел в зале ожидания, изучая остановку. Наконец потянулся к сумке, чтобы включить тумблер. В этот момент дремавший напротив молодой человек сунул правую руку за пазуху. Приняв его за чекиста, взрывник перепугался, выскользнул из зала и был таков, так и не включив электрическую цепь. На бесхозный багаж сделал стойку вокзальный воришка. Вынеся из зала, заглянул туда и обомлел, увидев массивный чугунный корпус, провода, лампочки и выключатели. Бросив сумку в тамбуре, воришка тоже сделал ноги. Утром уборщица, выметая мусор, обнаружила ее и вызвала милицию. Милиция позвонила в КГБ. Доблестные чекисты притащили бомбу на Лубянку прямо…в кабинет зампреда. Собралось большое начальство и стало решать что делать дальше. А часики-то тикают! Догадались вызвать специалистов из балашихинской диверсионной школы и спецлаборатории ОТУ КГБ. Показывают им на сумку и предлагают обезвредить. Петра Ивановича затрясло от бешенства:
— Нельзя ее ни открывать, ни сдвигать с места. И вообще, какой мудак приволок бомбу сюда?
— Но-но, не кипятись. Может разрезать сумку сбоку?
— И резать нельзя!
— Давайте просветим переносной рентгеновской аппаратурой.
— И просвечивать не рекомендуется! Мало ли какой датчик там установлен.
— Но ведь бомба до сих пор не взорвалась, сколько ее ни кантовали?
— А если там установлен временной предохранитель, и бомба только что встала на боевой взвод? Да и медлить тоже нельзя!
Смех и грех. Короче говоря, выгнали всех из кабинета и смежных помещений. Вызвали пожарных. Натаскали мешков с песком, обложили сумку со всех сторон. Засучив рукава, перерезали провода, убрали батарейки питания. Предварительно просветив рентгеном, вскрыли корпус. Вытащили электродетонаторы. Обезвредив бомбу, с облегчением вытерли со лба проступивший пот. Слава богу, взрывное устройство оказалось без сюрпризов.
С той поры Руководство КГБ решило сформировать специальное подразделение взрывотехников.
На день Победы пригласили на КУОС убеленных сединами ветеранов: Старинова И. Г., Судоплатова П. А., Ботяна А. Н., Орлова А. А. Много интересного они рассказали. Одно дело читать приукрашенные отчеты о проведенных операциях, другое дело услышать из первых уст как было на самом деле. И это была замечательная традиция КУОСа соблюдать преемственность поколений.
Особенно поразил Павел Анатольевич Судоплатов. Человек, много лет возглавлявший Четвертое (разведывательно-диверсионное) управление НКВД, отсидевший 15 лет в советской тюрьме и перенесший тяжелейшие пытки, до конца остался верен идеалам Социализма. Последний раз я слушал его речь уже будучи преподавателем КУОСа в мае 1991 года. Тяжело опираясь на трибуну, в конце своего короткого, пожалуй, даже осторожного выступления, он не сумел сдержать эмоций. Смахнув непрошенную слезу, с какой-то яростью воскликнул:
— Товарищи, мы ликвидировали многих. Но ведь мы уничтожали врагов! Посмотрите, что творится сейчас?
По слухам за его управлением числилось более двух тысяч «жмуриков».
На территории КУОСа формировались отряды «Зенита» и «Каскада», уходившие в Афганистан. Туда же возвращались с боевых заданий. В нашей учебной группе тоже было несколько ребят, понюхавших пороху. По ночам пили с ними водку и часто засиживались до утра, слушая рассказы о войне. Их откровения поначалу шокировали. Особая ценность таких «бдений» заключалась в том, что мы усваивали боевой опыт старших товарищей и психологически привыкали к неизбежной крови и потерям. Это была великолепная школа! Преподаватели не чурались составить нам компанию, и не делали секрета с того, что нам тоже придется повоевать. Да и мы сами догадывались, что неспроста учебу, рассчитанную на 7 месяцев, сократили до 4-х, уплотнив насыщенность и интенсивность занятий в полтора раза!
По окончании учебы нам всем дали полюбоваться свидетельствами, где значилось, что мы являемся командирами групп специального назначения. Потом документы опять забрали. Отныне они будут храниться в наших личных делах.
Объявили всем желающим продолжить службу в разведывательно-диверсионных подразделениях явиться в отдел кадров. Многие пошли, но не всех взяли. Так, например, мой сосед по койке, подводник Тихоокеанского флота, коренной москвич с прекрасным знанием китайского языка, почему-то остался за бортом и вернулся на свою подводную лодку сторожить пролив Лаперуза. Мы с друзьями, посоветовавшись, решили не торопить события, подождать, что будет дальше. Через пару дней в коридоре вывесили список отличников с требованием явиться на собеседование. По алфавиту я значился первым. Кадровик, закурив трубку, выпустил густое облако ароматного дыма и объяснил, что дальнейшая служба будет связана с органами внешней разведки, и что в течение двух лет предоставят квартиру в Москве. Я попросил разрешения посоветоваться с женой и позвонил домой. Надюша согласилась. Кадровик удовлетворенно кивнул:
— Возвращайтесь в свое территориальное подразделение и ждите вызова.
Глава 3. Служба в «Вымпеле»
Я пришел в «Вымпел» 20 октября 1982 года. Вначале выпускники КУОСа в подразделении составляли большинство. Средний возраст — около 30 лет. Воинские звания от старшего лейтенанта до майора. Это были в основном умудренные в житейских делах специалисты, имевшие не только контрразведывательное образование, но и гражданскую специальность. Многие получили боевое крещение в Афганистане в составе отрядов «Зенит» и «Каскад».
Кроме бывших контрразведчиков в нашей части служили и ребята из числа профессиональных разведчиков, «засвеченных» перед иностранными спецслужбами. Так, у нас был парень, много лет проработавший в Латинской Америке под дипломатическим прикрытием. Другой — переводчиком на Ближнем Востоке. Третий — бывший нелегал.
Были и кадровые военные, представители почти всех родов войск: десантники, танкисты, летчики, моряки, пограничники. Многие пришли с оперативной работы в Особых отделах.
Особо следует остановиться на политорганах. Поскольку в Союзе основной направляющей силой была КПСС, наверху, видимо, посчитали, что без их представителей обойтись нельзя. Правда, мы не понимали, чему может научить оперативников дубоватый армейский замполит по прозвищу «Валька-синюшный»? Его вскоре были вынуждены убрать от нас. Вместе с тем в «Вымпеле» читали лекции по марксистско-ленинской теории специалисты, пользовавшиеся у нас глубоким уважением за принципиальность и честность. Одного из них даже уволили из органов за то, что был излишне откровенен в своих взглядах на нашу действительность. Вернувшись из всесоюзной научно-практической конференции по марксистско-ленинской теории, он с горечью констатировал:
— В выступлениях именитых теоретиков не содержится ни одной свежей мысли. Мы, молодые ученые, объединив усилия, пытались дать бой, но нам не дали слова. Если так будет продолжаться еще несколько лет, социализм обречен.
