Дружба, скрепленная кровью (Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октяб - Юн-нянь Лю "Редактор"
Впоследствии нам не раз приходилось встречаться с белогвардейцами, и мало-помалу мы накопили некоторый боевой опыт. Вскоре меня назначили командиром взвода.
Однажды летом 1918 года, подходя к одной деревне, мы еще издали увидели вывешенные красные флаги. Бойцы спокойно вступили в населенный пункт, жители собрались на митинг в честь нашего прихода. Судя по всему, население поддерживало большевиков. Однако случилось непредвиденное. Не успел отряд отойти от деревни, как с фронта и с флангов его начал окружать противник. Повернули обратно, а деревня на этот раз встретила нас огнем. Мы попали в ловушку. Хотя отряд не успел приготовиться к обороне, мы не растерялись. Бой был ожесточенным… Ценой больших потерь мы вырвались из окружения. Многие товарищи пали смертью храбрых, многие попали в плен. Как правило, пленных подвергали изощренным пыткам и издевательствам, после чего расстреливали или рубили шашками.
В том бою я отстал от своих. Пробрался в Киев, еще занятый белыми, и устроился грузчиком на угольный склад. Примерно месяц спустя белогвардейцы схватили всех китайских рабочих и отправили в тюрьму. Нас называли «смутьянами» и грозили, расстрелом. Однако через несколько дней почему-то выпустили. Недолго думая, я отправился в Москву.
В Москве я встретил товарища из Тираспольского отряда и вскоре вновь вступил в ряды Красной Армии, теперь уже в 1-й Московский рабочий полк.
Через две недели наш полк двинулся на станцию Унеча, которую удерживали немцы. Мы обошли противника с тыла и внезапно атаковали с двух сторон. В этом бою немцы понесли тяжелые потери, одних пленных мы отправили несколько составов. Я был ранен в живот и попал в госпиталь в Смоленск.
Выйдя из госпиталя, я бросился догонять своих и прибыл в Киев. Город уже был освобожден от белых, и 1-й Московский рабочий полк ушел дальше. Киевской губернской милиции требовались люди, и я поступил в милицию. Командиром нашего отряда был Чжу Дянь-чэнь. Меня сначала назначили командиром 2-го отделения, а потом заместителем командира отряда. Я долго отказывался от этой работы (по правде говоря, боялся, что не справлюсь), но вопрос уже был решен.
В январе-феврале 1919 года на Киев часто совершала налеты одна из банд «зеленых». Людей в банде было, правда, немного, да и вооружение неважное, но как-то в полночь «зеленым» удалось проникнуть в самый город. К утру чуть ли не треть Киева оказалась в их руках.
В эту ночь наш отряд отдыхал, и вдруг наш старшина Миша вбегает в общежитие с криком: «Тревога! В ружье!». Мы моментально построились и направились на Подол (район Киева) ко 2-му отделению милиции. Надо сказать, что наш Миша, бывалый моряк, был охотник до шуток. А «зеленых» он вообще ни во что не ставил. Шагаем молча и вдруг видим: впереди — баррикада, из-за нее огонь по нашему отряду открыли, а мы все еще не знаем, что произошло. Приказал я бойцам рассыпаться в цепь, а сам накинулся на Мишу:
— Чего еще ты придумал? Это что, тоже твои шуточки? Скажи, наконец, в чем дело? — А Миша хладнокровно передернул плечами, прищурился и говорит спокойно:
— Сказать? Ты что, сам не видишь? «Зеленые»!
Завязался бой. Внимательно изучив обстановку, мы решили разведать силы противника и обойти его.
Пробравшись на другой конец улицы, мы с Мишей обнаружили там всего шесть-семь бандитов, видимо, еще не обстрелянных новобранцев: уж очень спокойно они себя чувствовали. Мы вернулись обратно и, взяв с собой несколько человек, вновь незаметно прокрались на то же место. По заранее условленному сигналу наш отряд ударил по «зеленым» одновременно с двух сторон и сразу нагнал на них страху да такого, что те сначала смешались в одну кучу, а затем бросились бежать без оглядки кто куда. Не все, конечно, удрали, некоторых мы взяли в плен.
После ликвидации этой банды ЧК перевела китайских бойцов из милиции в караульный отряд.
В апреле 1919 года караульные отряды Киева были сведены в 4-й Советский полк. 3-й батальон полка, в который входили 7, 8 и 9-я роты, был сформирован из китайцев. Командиром батальона был товарищ Ван Линь, меня назначили батальонным писарем.
…В мае того же года в жизни наших бойцов произошло незабываемое событие.
Как-то в штаб полка пришли двое незнакомцев. В этот момент в канцелярии штаба сидели два молодых бойца и печатали на машинках.
— Здравствуйте! — поздоровались вошедшие.
— Здравствуйте! — ответили бойцы.
— А где ваш командир полка? — спросил один из пришедших.
— Только что вышел. Присядьте, подождите, — пригласили их бойцы, не отрываясь от работы.
Гости, чинно уселись на табуретки и немного подождали. Потом один говорит:
— Неизвестно, сколько тут ждать придется. Пойдемте лучше поищем его.
Другой согласился и спрашивает бойцов:
— А где находится китайский батальон?
— Внизу, за первым углом.
Гости поблагодарили и вышли, осторожно прикрыв за собой дверь.
3-й батальон отдыхал, когда в казарму вошли двое: один — в черном костюме и черных ботинках, другой — невысокого роста в френче защитного цвета, в желтых солдатских ботинках, взгляд у него ласковый, добродушный, но с хитрецой, сразу видно — большого ума человек. Вошли они и спрашивают:
— Кто тут по-русски говорить может?
Позвал я переводчика Юй Цзинь-шаня. Тогда тот, что в черном костюме, указывает на другого и говорит:
— Это председатель Совнаркома, товарищ Ленин…
Мы своим ушам и глазам не верим: неужели этот добродушный человек — сам товарищ Ленин? Ну, конечно, обступили его.
А товарищ Ленин приветливо и просто поздоровался со всеми по очереди. Потом пощупал наши соломенные тюфяки и спрашивает:
— Как, не жестко?
— Что вы, товарищ Ленин, — говорим, — мягко.
— Хлеба хватает? Мясо дают?
Мы отвечали на все его вопросы. Но Владимир Ильич все как будто не верит:
— Значит, все у вас в порядке?
— Да, да, все!
Товарищ Ленин, видимо, довольный нашими ответами, сказал по-китайски: «Хао! Хао!».
К этому времени командир батальона товарищ Ван Линь узнал о прибытии Ленина. Ван Линь прибежал в батальон, подошел к товарищу Ленину и отдал рапорт. Товарищ Ленин крепко пожал ему руку. Потом улыбнулся и спросил нас:
— А ведь, наверно, нелегко воевать-то, а? Не страшно в бою?
Тут все дружно закричали:
— Нет!
Ленин похлопал по плечу стоявшего рядом с ним бойца и говорит:
— Настоящие молодцы!
Вернувшийся командир полка, узнав, что его ждет товарищ Ленин, начал оправдываться:
— Простите, товарищ Ленин, по делам уходил.
— Ничего, ничего, — говорит товарищ Ленин и спрашивает — А какой батальон на втором этаже?
— Немецкие бойцы.
Потом товарищ Ленин попросил проводить его к немецким бойцам. Долго мы прощались с вождем, каждому хотелось пожать ему руку!..
Встреча с Лениным длилась всего семь — восемь минут, но оставила у нас неизгладимое впечатление и стала важнейшим, незабываемым событием в нашей жизни.
Приблизительно в июне 1919 года наш полк прибыл в Умань. Вскоре на Украине зашевелились петлюровцы, и нас перебросили на станцию Корсунь. Одновременно сюда же был переброшен и 16-й Смоленский полк.
Вначале нашему и 16-му полкам пришлось отойти севернее станции, остававшейся в руках белых. Но вечером того же дня мы ее отбили. Во время боя, когда противник стал отступать, я и боец Бай Дэ-шань, пробегая мимо одного из станционных зданий, услышали голоса. Это был враг. Еще не зная о том, что их основные силы разбиты, белые беззаботно выпивали.
— Выходи! — крикнул я в окно во весь голос.
Белогвардейцы стали выскакивать на улицу, и я не успел увернуться: шашка одного из них скользнула по моей голове. Превозмогая боль, я поднял винтовку и несколькими выстрелами уложил трех белых. Остальные бежали.
