Джими Хендрикс, история брата - Хендрикс Леон (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Путешествие на север заняло у нас целых четыре часа. Мы с Бастером расплылись на заднем сидении, болтая о том, о сём, а отец с Джун всю дорогу не обменялись ни единым словом. Отец вообще почти не разговаривал с Джими, даже находясь дома, так пара ничего не значащих фраз и всё, в основном о погоде в Англии. Отец оставался всё тем же, кем был, когда Джими уехал из родного города, да и брат нисколько не изменился.
— Что ты находишь хорошего в том, что там всё время идёт дождь, сынок?
— Такой же дождь, как у нас в Сиэтле, оба города расположены на одной и той же параллели.
— Хм? Пара–чём?
— Только и отличие, что в Сиэтле больше дождливых дней, а в Лондоне туманных, отец.
— Да, правда?
Очень содержательный разговор, не правда ли? Не прошло и получаса, как мы отъехали Сиэтла, мы с Джими уже спали на заднем сидении. На полпути, сделав остановку, заехали в ресторан У Денни в Мон–Верноне слегка перекусить. Наша смешанная компания сразу же привлекла всеобщее внимание. Как только мы переступили порог, нас атаковали любопытные взгляды всех присутствующих. Посудите сами, чёрный коротышка, японка, 6–летняя японская девочка, я, в моём наимоднейшем наряде, и рок–звезда, ко всему добавьте, что посетители все были исключительно белые. Никто из них не знал, как отнестись к нам, и они оставили нас без внимания, все… даже официантки. Мы заняли целый кабинет в самом углу и просидели бы там целую вечность. Никто из официанток не подошёл к нашему столику и не поинтересовался, хотим ли мы что–нибудь. Затянувшаяся ситуация стала действовала мне на нервы. Ни отец, ни Джун, ни Бастер не собирались ничего предпринимать и как всегда всё взвалили на мои плечи. И только я открыл рот, чтобы послать проклятия в адрес всех посетителей и официанток, как у нашего столика возникла, как ниоткуда, прехорошенькая белокурая девочка лет восьми:
— Эй, мистер, вы — Джими Хендрикс? — обратилась она к моему брату.
— Да, так меня зовут, — ответил он ей.
Она протянула свою записную книжку:
— Можно у вас взять автограф?
— Можно, конечно.
Не успел он чиркнуть автограф в записной книжке маленькой девочки, как прорвало плотину, и почти все дети и подростки, находящиеся в ресторане, хлынули к нашему столику. Поток прибил к нам даже несколько официанток, лихорадочно соображавших на чём бы можно было взять автограф у Джими. В центре всей этой суматохи нарисовался менеджер со своими извинениями. Когда он ушёл, одна из официанток, наконец, приняла у нас заказ.
— Я очень сожалею, что так получилось, — сказала она и продолжила, наклонившись к нашему столику и понизив голос, — наш менеджер придерживается правила не обслуживать цветных в нашем ресторане, но для вас он сделал исключение.
Вне всякого сомнения, я был рад получить, наконец, наш заказ, я был страшно голоден и если бы ещё чуть–чуть, то я бы не выдержал и взорвался.
Несмотря на то, что брату заказали гостиницу, мы, въехав в Ванкувер, сразу повезли его к нашей тёти Пёрл. Джими хотел увидеть всех, наших двоюродных сестру и брата, Диану и Бобби, бабушку Нору и тётю Пёрл, поскольку прошли годы, как он их не видел.
Вечером перед переполненным Колизеем Пасифик Джими дал концерт, и я не уверен, что кто–нибудь из нашей семьи бывали прежде на больших рок–н–ролльных концертах. Совершив ошибку, администрация посадила их на первый ряд и бабушка Нора оказалась прямо перед самым большим из всех динамиков. Может они подумали, что она так стара, что уже плохо слышит? Но это не так. Громкость, приближающаяся к абсолюту, оказалась неожиданной для бабушки Норы и чуть не снесла её с её места. Со сцены мне было хорошо видно, как она ладонями прикрывала уши. К счастью, отец понял в чём дело и пересадил её подальше от динамиков, чтобы она могла нормально насладиться шоу Джими. В добавление ко всему, брат даже посвятил ей исполненный на бис номер, Foxey Lady.
Я смог посмотреть не больше половины, так как приехало много моих друзей из Сиэтла. И вы могли меня заметить одновременно и на краю сцены, смотрящего шоу, и в артистических, болтающего с друзьями, и в толпе зрителей, занятого поиском знакомых. Можно сказать, что я попал на большую вечеринку друзей.
Было уже около полуночи, когда мы вернулись домой к тёти Пёрл. Все с удовольствием набросились на горячую ароматную индюшку, любовно приготовленную ею для нас. Для неё особенно важно было накормить Джими в день Благодарения, так как она понимала, что на гастролях праздники могут пронестись мимо него, тем более сугубо семейные. Мы вспоминали детство и то лето, проведённое в Канаде, и могу сказать, что праздник удался. Джими был счастлив, окружённый своей семьёй и перед тем как идти спать, Джими увёл меня в одну из спален и показал портфель полный денег, полученный им после выступления от Майка Джеффри. Там было около 20 тысяч 5–долларовыми купюрами. Мы разделили всё на четыре равные части, две из которых он передал тёте Пёрл и бабушка Норе. Обе были невероятно благодарны такому щедрому подарку. Канада не особенно баловала их, и подарок Джими многое смог изменить в их жизни. По крайней мере, он смог хоть как–то отблагодарить их, за заботу о нас, когда мы были детьми.
Вернувшись обратно в спальню, он поднял с пола кожаный саквояж и, запихнув целую кучу денег в него, протянул его мне.
— Вот, Леон, держи, я хочу, чтобы ты купил билет на самолёт и встретил меня через несколько дней в Лос–Анжелесе. В следующую субботу у меня концерт в Чаше, так что приезжай заранее.
Я сидел на краю кровати и смотрел на раскрытый саквояж. Там было около пяти тысяч. Уже третий раз Джими выручал меня деньгами, за что я ему был очень благодарен. Он всегда помогал нам с отцом в трудную минуту. И я со своей стороны, сделал бы всё, что в моих силах для него. Не было никаких сомнений, что я выполню его просьбу.
— Без проблем, Бастер, я буду там.
Утром мы все поднялись очень рано, после обильно политого слёзами расставания с тётей Пёрл и бабушкой Норой, отец, Джун, Жени, Джими и я собрали наш багаж и двинулись обратно на юг, в Сиэтл. Время поджимало, потому что Джими нужно было ещё успеть на самолёт. В этот день он давал концерт в Колизее Спокейна, штат Вашингтон.
В аэропорту мы с Джими вместе наблюдали, как готовили его самолёт. Когда его подкатили к нам, этот небольшой, с подпорками для крыльев, он показался мне не очень надёжным. Я бы точно несколько раз подумал, прежде, чем доверить ему свою жизнь, но у Джими не было ни малейшего сомнения на его лётные качества. За свою жизнь он провёл много времени на борту подобных самолётов, особенно в армии, когда приходилось прыгать с парашютом.
Все следующие несколько дней я обсуждал свою поездку в Калифорнию со всеми, кто знал о моих планах. Я был далеко в облаках и мне не терпелось скорее попасть в Лос–Анжелес, о котором столько фантастического рассказывали на улицах. Как обычно, отец был против. Когда я, невзначай упомянул про желание Джими встретиться со мной в Калифорнии, он попытался убедить меня, что мне всё это показалось, и Джими вовсе не хотел меня видеть.
— Он просил меня приехать и хотел встретиться, — пробовал я доказать отцу.
— Не будь так назойлив, ему нужно работать и ты только будешь мешаешь ему, — отвечал отец.
— Вовсе нет! Он хотел, чтобы я помогал ему, — парировал я.
— Говорю тебе, он не хочет, чтобы ты его отвлекал.
— О чём вообще спор? Вспомни, как он всё время звонит с гастролей и говорит, как было бы здорово, если бы мы приехали к нему! И вот, этот час настал. Я устал слышать от тебя всю эту чушь.
Отец затих, но продолжал бубнить что–то себе под нос, что именно, меня мало уже интересовало, я знал, ничего нового от него я не услышу. В висках стучала кровь, передо мной вставала ясная картина. Но я остановил себя, пакуя вещи. Стоя перед раскрытым шкафом в моей спальне, я вдруг подумал, зачем мне это всё брать с собой, если я смогу на месте купить себе всё новое. В саквояже у меня лежало 5 тысяч подъёмных.
