Валерий Харламов - Макарычев Максим Александрович (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Вспоминает Вадим Никонов: «Моя жена знает французский язык почти в совершенстве. И Валера постоянно подкалывал ее. То пытался показать какой-то заграничный акцент, специально шепелявил, то постоянно вставлял в разговор свое любимое “тлитцать тли”. Однажды спросил ее на полном серьезе: “Таня, ты знаешь французский?” — “Конечно, знаю”. — “Тогда переведи мне вот какую фразу: дай трэ до по-нэдэ”. Жена смутилась, а Валера, выдержав паузу, улыбнулся и ответил так, будто только что одержал победу на льду: “Это значит: дай трешку до понедельника”».
По окончании сезона Валерий Харламов заехал к отцу на завод, долго общался с рабочими. Потом отправился в пионерский лагерь, где играл в футбол с детишками. Ему было всего 22 года. Два года, как он начал свой путь в большом хоккее, а в багаже уже два золота всесоюзных первенств и два титула чемпиона мира. И главное, у Харламова и у его партнеров по звену был огромный потенциал для роста.
…В 1971 году Валерий Харламов познакомился с человеком, которому суждено было находиться рядом с ним оставшиеся годы жизни. Михаила Туманова многие хоккеисты тех лет, с которыми довелось побеседовать автору этих строк, называли не иначе как «телохранителем Харламова». На все руки мастер, могучий даже сейчас, когда ему уже за семьдесят, Михаил Александрович оберегал хоккеиста от всяких напастей и злоключений. Следил, чтобы тот не сорвался в загул, ограждал от буйных фанаток, был его водителем, занимался машиной, помогал его семье, за что его любили все Харламовы.
«Миша не пил спиртного, но обожал чай с конфетами. Как придет, к нам вечером, так мы уже знаем, что надо готовить чайник на полтора-два литра. И непременно горы конфет», — улыбаясь, вспоминала Татьяна Харламова.
«С Валерой я познакомился позже, чем с его партнерами по команде», — рассказывает Михаил Туманов. Бывший водитель «Совтрансавто», советской компании, занимавшейся автомобильными перевозками за границу, он по-прежнему в рабочем строю. На момент нашего знакомства, которое состоялось в феврале 2014 года, М. А. Туманов занимал должность начальника департамента эксплуатации строительно-монтажного управления № 1, которое расположено недалеко от района Очаково.
В Москву Михаил Туманов вернулся в начале 1970-го после демобилизации из Ташкента и поселился в подмосковном Красногорске. Там познакомился с центрфорвардом ЦСКА и сборной СССР Владимиром Петровым, который жил в соседнем доме. Так случилось, что Туманов устроился на работу в ресторан «Архангельский». А жили армейцы (хоккеисты, футболисты, баскетболисты) большую часть года на базе в Архангельском. Там была одна комната отдыха внизу, где размещалась столовая, имелся телевизор в холле, а больше, по большому счету, ничего и не было.
Как справедливо замечают армейские ветераны, министр обороны Андрей Антонович Гречко сделал для ЦСКА, в котором души не чаял, больше, чем все советские министры обороны, вместе взятые. Он дал распоряжение построить самую современную по тем временам спортивную базу в живописном Архангельском, а также свой стадион на Песчаной улице, армейский спортивный манеж, в 1990-е годы превратившийся, правда, в барахолку.
В свободное время спортсмены гуляли по парку, вечером после игр приходили поужинать в ресторан «Архангельский». Он был построен по личному распоряжению председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина, который целых 16 лет, дольше всех в истории страны, руководил советским правительством и о котором с теплотой вспоминают многие ветераны. Ресторан задумывался как место встреч иностранного дипломатического корпуса, поэтому и меню, и уровень обслуживания были в нем с приставкой «супер». Михаил Туманов рассказал, как открывался ресторан. Однажды Алексей Николаевич вместе со своей дочкой Людмилой решил прогуляться по усадьбе Архангельское, находившейся совсем рядом с его правительственной дачей. Захотел перекусить. Увидел забегаловку, где стояли высокие столы без стульев, продавали водку и бутерброды сомнительного качества, несмотря на то, что провести свой отдых сюда стремились москвичи и иностранцы. Тут же, по его указанию, в Архангельское вызвали первого секретаря Московского обкома партии Василия Ивановича Конотопа.
Уже на следующий день начались работы по сносу забегаловки и строительству нового ресторана. Он получился роскошным, а позже, как теперь принято говорить, стал культовым. Достаточно сказать, что в ресторане имелись своя коптильня, свое производство, а работало в нем около ста человек.
Тарасов не запрещал игрокам ходить ужинать в ресторан «Архангельский». У него не было принято, чтобы какие-то люди специально следили за режимом игроков и наутро докладывали мэтру, кто и как «провел вечер». Хотя Тарасов, если бы захотел, мог узнать всё, что ему было нужно, о том или ином своем подопечном.
В Архангельском Туманов познакомился и с начинающими армейскими звездами — Харламовым, Лутченко, Третьяком, Цыганковым и другими. К тому времени Михаил успел поработать автослесарем и с машинами был на «ты». Хоккеисты ЦСКА часто приходили к нему, выражаясь современным языком, сделать тюнинг — приукрасить своих железных «красавцев» или поменять ту или иную деталь. Туманов никому не отказывал. Более того, вскоре едва ли не половина хоккейного ЦСКА выписала ему доверенности на автомобили, чтобы он мог в свободное от работы время развозить самих хоккеистов или их родных. По его словам, таких доверенностей было чуть ли не с десяток. Машина Харламова и вовсе стала для Туманова родной. Он возился с ней, как со своей, проводил техосмотр и профилактику. Позже Туманов организует ремонт первой «Волги», на которой Харламов разбился в 1976 году.
«Тарасов первое, что спросил: “Кто это?” Ему ответили — это Миша, друг Петин (Петрова. — М. М.). У него тут теща — Манюня работает. У меня теща действительно работала поваром в Архангельском, в санатории, кормила всех спортсменов. Видимо, Тарасов узнал, что я не употребляю алкоголь, у меня жесткое отношение к тем, кто это дело жалует. Тогда он и сказал: “Ладно, ему можно с ребятами находиться”. При Тарасове ведь никто из посторонних не имел права, невзирая на регалии и звания, прийти в автобус и ехать с командой. Только если Тарасов разрешил. Мне он в этом не отказал. Мне как бы посчастливилось стать членом команды ЦСКА. Не только при Тарасове, но и при других тренерах — Всеволоде Боброве, Косте Локтеве», — вспоминал Туманов. При этом Тарасов, узнав, что большую часть времени Туманов помогает Харламову, напутствовал его: «Миша, береги Валеру».
У Михаила Александровича среди армейских хоккеистов была кличка «Лесной», потому что был он тогда, как сам признается, «колоритной внешности». Словно вышел из леса — заросший, большой. «Ребята мне говорили: Миша, надо туда-то съездить. Кто-то из их родных просил, когда надо было помочь что-то отвезти. Я был с ними всегда. Не знаю, как-то так получилось, что я стал помогать им во многих бытовых вопросах. Много было всяких вещей. Если надо было кому-то по здоровью помочь, я помогал. Помню, как у них у всех в одночасье поменялись автомобили. У Валеры был “москвич”, на котором он в начале 1970-х попал в аварию. Правда, он на нем почти не ездил. Ремонтировал его тогда первый муж его сестры Татьяны. После победы на Олимпиаде в Саппоро у всех армейцев, игроков сборной, появились новенькие, только что сошедшие с конвейера “Волги”. Первыми, по-моему, у Третьяка и Валерки. Тогда на его машине и стали красоваться знакомые всем сотрудникам ГАИ те самые знаменитые номера, как на его хоккейном свитере: 00-17».
По словам Туманова, некоторые хоккеисты ЦСКА уже во второй половине 1970-х захотели почувствовать себя настоящими лихачами. «Едешь за ними после ресторана, они немного подшофе, я за ними, не дай бог, что случится. Они начинают куражиться. Скорость резко прибавляют, закладывают виражи, едва в кювет не сваливаются. Спасало и уберегало их от аварий, пожалуй, то, что у них была блестящая реакция. Я не выдерживал этого, тормозил их, чуть ли не дрался с ними», — рассказывал Михаил Александрович.
