Всё, что осталось (Записки патологоанатома и судебного антрополога) - Блэк Сью (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Страны, подписавшие Конвенцию ООН по Правам Ребенка, соглашаются защищать детей, давать им жилье, одевать, кормить и учить. Когда в поле зрения властей попадает претендент на статус иммигранта или ребенок, не имеющий надлежащих документов, судебных антропологов приглашают для установления их возраста, особенно если те привлекли к себе внимание суда в качестве правонарушителя или жертвы: например, когда ребенка ввезли в страну нелегально.
Моя коллега доктор Люсина Хакмен — одна из двух британских практикующих антропологов, имеющих разрешение давать такие заключения в отношении живых людей. В своей работе она использует снимки — компьютерную томографию, рентген или магнито-резонансное сканирование, — чтобы определить приблизительный возраст, который затем станет в суде основанием для признания человека виновным или свидетельством в пользу ребенка, если речь идет о нарушении его прав.
После того как детство и подростковый период остаются позади, корреляция между возрастными особенностями скелета и реальным хронологическим возрастом слабеет. Мы можем с точностью до пяти лет определить возраст человека около сорока, но далее изменения, происходящие в наших скелетах, становятся преимущественно дегенеративными, а стареем мы, прямо сказать, с разными темпами, в зависимости от генетики, образа жизни и состояния здоровья. Наверное, у каждого найдется знакомый, который в шестьдесят лет выглядит на сорок, и наоборот. Изучая останки людей на пятом или шестом десятке, мы прибегаем к общим фразам, типа «среднего возраста» — я, кстати, ненавижу это определение, особенно относительно себя, — а про людей после шестидесяти говорим «пожилой». Кошмар! Лишнее свидетельство того, как плохо мы определяем возраст человека на верхнем конце шкалы, будь он живым, трупом или скелетом.
Итак, мы неплохо определяем пол у взрослых и плохо — у детей, а возраст точно определяем у детей, но плохо — у взрослых. А как обстоит дело с двумя другими биологическими категориями, ростом и расой? Одну мы устанавливаем довольно точно, а другую приблизительно — если говорить вкратце. Было бы идеально, если бы критерий, который мы определяем точнее всего, сразу указывал на личность — о, почему природа не смилостивилась над нами! К сожалению, этот критерий — рост — по сути, наименее важная из четырех биологических характеристик.
Судебная антропология уже не кажется такой захватывающей, как на телешоу, да? В реальном мире очень важно помнить, что опознать человека нелегко, что для этого требуется немалый опыт, знания и, желательно, доступность данных по всем четырем факторам. Антрополог, утверждающий, что абсолютно точно сможет указать пол, возраст, рост и расу по скелету, крайне опасен — это очень неопытный ученый, не представляющий себе степень вариативности человеческого организма.
В Великобритании средний рост взрослого человека составляет от 1,5 м до 1,93 м. Все, кто выходят за эти рамки, считаются необычно низкими или необычно высокими. Средний рост женщин 1,65 м, а мужчин — 1,78 м. Конечно, на рост заметно влияют и генетика, и окружающая среда. Если родители у вас высокие, вы, скорее всего, тоже вырастете высоким, если низкие — то и вы будете низким. Мы можем предсказать будущий рост человека, просто умножив его рост в два года на два (невероятно, но к двум годам мы уже достигаем половины своей высоты), либо подсчитав его по формуле среднего роста родителей. Для мальчика, в сантиметрах, формула следующая: рост отца + рост матери +13÷2; для девочки: рост отца -13 + рост матери + 2.
В качестве иллюстрации к влиянию генетики, давайте посмотрим на разницу в росте у населения разных частей света. Самые высокие мужчины — голландцы, средний рост которых 1,83 м, а самые низкие — с Восточного Тимора, 1,6 м. В Латвии самые высокие женщины, обгоняющие даже голландок со средним ростом 1,7 м, а в Гватемале — самые низкие, 1,5 м.
Самым высоким человеком, чей рост подтвержден документально, считается Роберт Першинг Уодлоу из Иллинойса, США, который на момент смерти в возрасте двадцати двух лет достиг 2,72 м. К сожалению, он страдал от повышенной выработки гормона роста, и, когда умер в 1940 году, еще продолжал расти. Самым низкорослым, 54,6 см, признан Чандра Бадур Данги из Непала, страдавший карликовостью и поставивший рекорд продолжительности жизни с данной аномалией — он скончался в 2015 году в возрасте семидесяти пяти лет.
Как показывают эти примеры, генетика — не единственный фактор, влияющий на наш рост. Помимо достаточно редких гормональных расстройств, на нем сказываются более распространенные факторы: питание, высота местности, перенесенные заболевания, употребление алкоголя, курение, вес при рождении — все это влияет на то, какого роста мы будем во взрослой жизни. При полностью благоприятных условиях ребенок достигнет своего максимального потенциала. Если в первые пятнадцать лет он подвергнется воздействию негативных факторов, то будет ниже ростом, чем ожидалось.
Поскольку в западной культуре высокий рост считается преимуществом, а низкий — недостатком, у нас прослеживается тенденция переоценивать собственную высоту. Когда мы прикидываем рост других, то и его переоцениваем тоже. Не желая признавать, что с возрастом становимся ниже, мы на протяжении всей жизни указываем измерения, сделанные в юности, когда мы были в расцвете, хотя наш рост уменьшается, хотим мы этого или нет. Перевалив за сорок, мы теряем по сантиметру каждые десять лет, а после семидесяти — еще от трех до восьми сантиметров.
Наш рост зависит от длины и толщины всех составляющих тела, от кожи на пятках ног до макушки, включая длину и высоту костей (пяточной, таранной, берцовой, бедренной, таза, крестца, двадцати четырех позвонков и черепа), плюс суставов между этими костями, а также толщину хрящевой ткани между костями в каждом суставе. С возрастом хрящи истончаются, а пространство между костями в суставах уменьшается. Некоторые заболевания, например артрит и остеопороз, также влияют на состояние костей и суставов, уменьшая наш рост. И, хотите верьте, хотите нет, рост человека меняется в зависимости от времени суток: ложась вечером в постель, мы примерно на 1,25 см ниже, чем по утрам, когда встаем. Большую часть роста мы теряем в первые три часа после подъема, когда наши хрящи сплющиваются, а свободное пространство в суставах уменьшается.
Было бы очень непросто определять рост человека по скелету, требуйся для этого складывать измерения всех отдельных костей, хрящевых прослоек и суставных промежутков. Если тело обнаруживают практически нетронутым, в нем обычно сохраняется достаточно мягких тканей, так что его можно просто измерить лентой и записать приблизительный рост. У разрозненного скелета рост определяется, как у ребенка, по длине костей в конечностях. Предполагается, что, если у вас длинные руки — а еще верней ноги, — то и рост тоже высокий, и наоборот. Мы измеряем каждую из двенадцати длинных костей (бедренных, больших и малых берцовых, плечевых, лучевых, и локтевых) с помощью так называемой остеометрической доски, и подставляем полученные значения в соответствующие статистические формулы, с учетом предполагаемого пола и расы человека. В результате получается его приблизительный рост при жизни, с возможной погрешностью в три-четыре сантиметра.
Реальность такова, что при судебном антропологическом исследовании рост не является ключевым признаком для опознания останков, если только он не исключительно маленький или большой. Я знаю семьи, продолжавшие цепляться за пустые надежды и утверждать, что найденные останки не принадлежат их сыну, хотя ДНК это подтверждает, только потому, что антропологическая оценка показала примерный рост 1,67 м, а он был ростом 1,72 м. Вот почему мы предупреждаем о возможной погрешности и указываем ее диапазон.
Наш четвертый биологический идентификатор — раса, или, как ее теперь принято называть «принадлежность к популяции». Мы избегаем термина «раса», так как он ассоциируется с социальным неравенством, а оно связано с многочисленными предрассудками. Кроме того, данный биологический критерий опирается на очень древние корни. Установление популяции потенциально представляет громадный интерес для процесса расследования, но судебные антропологи в данном случае говорят не на том же самом языке, что полицейские. Полиция хочет знать, где ей искать следы пропавшего — среди поляков или среди китайцев. К сожалению, мы не можем с точностью этого сказать, просто изучив скелетные останки.
