По следам литераторов. Кое-что за Одессу - Вассерман Анатолий (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Второй приезд писателя в Одессу начался 1850–10–24 – в день рождения великого сатирика и юмориста Аркадия Исааковича Райкина (и Владимира Вассермана). Впрочем, сам Гоголь-то родился 1-го апреля – чего уж больше.
Если же исходить из логичного предположения, что писатель – это его книги («Я – поэт. Этим и интересен» – писал Маяковский в автобиографии), то Гоголь в Одессе появился в 1837-м году. Именно тогда в Городском театре триумфально прошёл гоголевский «Ревизор» со знаменитым Щепкиным в роли городничего.
Николай I, хоть и заметил проницательно: «досталось всем, а больше всего мне», но пьесу разрешил. В связи с этим в народе ходила байка. Когда знаменитый режиссёр-комедиограф Леонид Иович Гайдай (1923 01 30–1993 11 19) экранизировал «Ревизора», первым кадром он пустил эпиграф пьесы: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Легендарный председатель Госкомитета по кинематографии Филипп Тимофеевич Ермаш сказал: «Ну, этого я пропустить не могу…» Находчивый Гайдай ответил «А Бенкендорф смог». Довод подействовал.
Городской театр, где шёл «Ревизор», был важнейшим объектом Одессы. Город с самого начала был мультикультурным и по замыслу герцога Ришельё именно театр должен был способствовать единению представителей совершенно различных народов, населявших Одессу. По его настоянию театр открывается уже в 1810-м году – через 16 лет после основания города – и способен вместить 800 человек из 12 500 населяющих Одессу на тот момент.
Нынче в моде мультикультурализм – провозглашение равноценности всех культур и традиций. Но вряд ли можно признать равными симфоническую музыку и первобытные пляски (не зря выросший из африканской музыкальной традиции джаз постепенно эволюционировал до сложности, сопоставимой с симфониями, и даже породил ответвление, названное симфоджазом), понимание равноправия всех людей и людоедскую готовность считать чужаков вовсе не людьми, осознание способности каждого здорового ребёнка в надлежащих условиях выучиться любым наукам и англофранцузскую [24] расовую теорию заведомого неравенства умственных способностей разных народов…
Собственно, на практике проповедники мультикультурализма противоречат ему. Так, в Западной Европе и Северной Америке сейчас модно ограничивать или даже полностью запрещать проявления христианской традиции на том основании, что они оскорбляют чувства мусульман, гомосексуалистов и прочих меньшинств, но никто не осуждает меньшинства, не соответствующие христианским воззрениям или даже прямо оскорбляющие чувства христиан. Например, в Соединённых Государствах Америки довольно методично вытесняются из массового распространения открытки с надписью «Merry Christmas» (и даже с её сокращённой версией «Merry Xmas»), но никто не возражает против открыток в честь также декабрьского иудейского праздника «Happy Hanukah», а во многих странах Европейского Союза на муниципальном, а то и государственном, уровне запрещают выставлять на улицах рождественские ёлки, хотя местные мусульмане – из тех, кто живёт там уже несколько поколений – чаще всего публично заявляют, что не имеют ничего против празднования: ведь Иешуа Иосифович Давидов признаётся в исламе хотя и не богом, но великим пророком, уступающим по своему значению разве что самому Мухаммаду Абдуллаховичу Курейшину. Таким образом равными признаются не все культуры, а только малые – и никто не задумывается, что малы они как раз потому, что не способствуют (а то и прямо препятствуют) благополучию своих носителей.
Кстати, в Одессе проблема религиозных праздников с давних времён и по сей день решена ко всеобщему удовольствию: например, христиане охотно угощают соседей-иудеев пасхальным куличом, а те столь же охотно дают христианам часть мацы, испечённой на Песах, и таким образом праздник, священный в рамках одного вероисповедания, становится радостью для всех.
По представлениям русской цивилизации (в том числе и одесской её ветви) любая культура тем выше, чем больше способствует общему развитию и прогрессу человечества в целом. Многие иные цивилизации вовсе не признают понятие развития и прогресса: с их точки зрения человечество непрерывно ухудшается (по античным представлениям, Золотой Век был в далёком прошлом) или в лучшем случае движется по замкнутому кругу (в Индии считается, что продолжительность каждого цикла составляет несколько миллиардов лет, что близко к современным представлениям о возрасте нашей Вселенной – совпадение явно случайное). Западноевропейская (и отпочковавшаяся от неё англосаксонская) цивилизация несколько веков опиралась на представление о неизбежности и благотворности прогресса, но теперь склонилась к отрицанию самой возможности дальнейшего развития общества как целого и полагает, что прогресс науки и техники ничего не изменит в общественных отношениях. Доказательством вечности капитализма, понимаемого как общество, где каждый преследует собственную выгоду, но тем самым неизбежно способствует общему благу, объявлен факт распада европейской части социалистического общества. Столь же уверенно два века назад факт сокрушения Французской империи, выросшей из Французской же республики, усилиями объединённой Европы, объявлялся доказательством вечности феодального устройства.
Но в книге по истории – пусть даже истории одной страны и одного города – вряд ли стоит подробно рассуждать о разных подходах к концепции прогресса. Здесь для нас важно только, что она была в Европе общепринятой во времена зарождения Одессы. И уже тогда было ясно, что взаимодействие разных культур – а тем более цивилизаций – способствует прогрессу каждой из них.
Поэтому в Городском театре – в соответствии с замыслом основателя – всегда шли произведения, созданные в разных культурах, но интересные практически всем, кто жил в городе. И таким образом театр сыграл роль плавильного котла, помогающего сформироваться одесскому народу. Поэтому пожар, возникший в театре и уничтоживший его 1873–01–02 [25], был просто несчастьем для города. Новое здание театра открыто в 1887-м году, и среди четырёх бюстов, его украшающих – бюст Николая Васильевича Гоголя [26].
Какое-то время театр носил имя первого народного комиссара просвещения Анатолия Александровича Антонова (по отчиму – Анатолия Васильевича Луначарского). Поскольку в это время он уже был театром Оперы и балета, выбор забавный: среди громадного количества литературных работ Луначарского опер и балетов не было.
Впрочем, его роль как наркома просвещения позналась в сравнении с работой его преемников. Недаром есть легенда: когда комиссия, рассматривая макет монумента «Сталинградская битва», спросила скульптора Евгения Викторовича Вучетича, почему Родина-Мать кричит, он ответил: «Она зовёт Луначарского!» Монумент установлен на Мамаевом кургане Волгограда так, как задуман скульптором…
Вернёмся, однако, от Анатолия Васильевича к Николаю Васильевичу. Его положение было сложным.
С одной стороны, он был окружён вниманием, искренней заботой и любовью одесситов, включая самых знатных и родовитых. К плюсам зимовки в Одессе можно отнести сравнительно мягкую погоду конца 1850-го – начала 1851-го годов (не так тепло, как в Риме, конечно, но и не Санкт-Петербуржская зима). Несомненным был и бытовой комфорт. Гоголь поселился у дальнего родственника – генерал-майора Андрея Андреевича Трощинского, причём самого домовладельца в городе в это время не было. Так что писатель в приятном для себя уединении мог работать над делом всей жизни – вторым томом «Мёртвых душ». Даже само название улицы – Надеждинская – как будто давало надежду на успех невероятного по масштабу замысла. Тут мы вновь должны опереться на авторитет Дмитрия Быкова. Он в своих статьях и лекциях о Гоголе отмечает, что во втором томе Гоголь планировал создать Россию подобно тому, как ранее в цикле «Миргород» создал Украину. Ни больше, ни меньше.
Действительно, образ Украины с Днепром, до чьей середины долетит только «редкая птица», с панночками, превращающимися в ведьм, с кузнецом Вакулой, готовым ради подарка невесте оседлать чёрта и лететь в столицу за туфельками, с гордым и непреклонным Тарасом Бульбой – весь этот живой, богатый, и, выражаясь современным языком, 3D мир создан одним человеком. После него, насколько мы представляем, только двум писателям удалось сделать нечто подобное, хотя и в меньшем масштабе: Александр Степанович Грин создал свой мир с городами Зурбаган, Лисс и т. п., а Исаак Эммануилович Бабель создал свою Одессу. Одесс, впрочем, было минимум две – Бабеля и Жаботинского, но об этом мы подробнее расскажем в ходе экскурсии позже.
