Огонь ради победы - Великолепов Николай Николаевич (библиотека электронных книг txt) 📗
— Сейчас главное — сколотить новые части в слаженный боевой коллектив, хорошо освоить технику, обучить и подготовить людей к боям, — наставлял в заключение Н. Н. Воронов. — Надо немедленно и со всей энергией приступить к работе. В добрый путь!
Путь мой из Москвы лежал в брянские леса, где в учебном центре началось формирование 19-й артиллерийской дивизии прорыва РГК. По документам я уже имел представление о ее составе и штатном расписании. В голове крепко засели цифры: семь бригад, каждая со штабом и политотделом; 364 орудия и миномета, в большинстве своем крупного калибра; в трех бригадах — восемь полков, в четырех других бригадах — шестнадцать дивизионов.
Издавна в армии утвердилось: непосредственному начальнику подчиняется три-четыре человека. Так было в старой русской армии, так повелось и у нас: в корпусе — три дивизии, в дивизии — три полка, в полку — три батальона и т. д. А тут — семь комбригов! И каждый по штату имел генеральскую категорию.
Первая практическая задача, которая встала передо мной сразу же после прибытия в учебный центр, с виду была проста: надо познакомиться с командирами бригад. Как это сделать? Можно, конечно, по очереди приглашать их к себе и обстоятельно беседовать с каждым. Но на это уйдет неделя. А потом нужно поближе познакомить комбригов между собой — еще одна неделя.
Решил поступить иначе. По плану боевой подготовки мне полагалось провести занятие с комбригами. Не мудрствуя лукаво, посвятил его знакомству с боевым составом дивизии, а заодно и взаимному знакомству участников занятия. Сначала рассказал о себе: где родился, учился, что делал на войне. Затем то же сделали мои заместители, а после них каждый комбриг доложил о составе и боевых возможностях своих частей и тоже рассказал о себе.
Получился интересный и поучительный разговор.
Первым по старшинству и по заслугам слово взял генерал-майор артиллерии Василий Васильевич Парешин. Один титул его говорил о многом — командир 32-й гвардейской Кубанской Краснознаменной, ордена Суворова II степени гаубичной артиллерийской бригады большой мощности.
— Путь на войне был длинный, — начал он. — От Кавказа идем. А сила такая: четыре дивизиона, стволов немного — двадцать четыре, калибр — двести три миллиметра, снаряд — чуть больше центнера, точнее, сто килограммов пятьсот граммов. Как хороший годовалый боров. Воюю три года, но пока не встретил цели, которая не поддалась бы этому поросенку…
Офицеры заулыбались, а генерал неторопливо продолжил свой рассказ. Боевое крещение его знаменитая часть приняла еще на линии Маннергейма в 1940 году. А спустя два года гаубицы Парешина стали на защиту Эльхотовских ворот — последнего рубежа перед городом Грозным на Северном Кавказе. Заглушая Терек, гремели орудийные раскаты, неся смерть фашистам. В 1943 году — прорыв вражеской Голубой линии на Кубани, бои на Таманском полуострове, а затем сокрушительный огонь через Керченский пролив по укреплениям противника. Гвардейцы-артиллеристы внесли большой вклад в освобождение Керчи. От кавказских и крымских нагорий путь бригады пролег на белорусскую землю, в край лесов и болот. Здесь гаубицы разрушали вражеские оборонительные рубежи и под Минском, и на Полесье, и у пределов Восточной Пруссии.
Немало интересного рассказал о боевом пути 49-й гвардейской тяжелой гаубичной бригады ее командир полковник Григорий Васильевич Писарев, как мне показалось, офицер весьма толковый и грамотный. Четыре его дивизиона имели тридцать две пушки-гаубицы 152-миллиметрового калибра.
Далее выступили командиры совсем новых бригад. Все они оказались бывалыми фронтовиками, не раз отличались в боях, имели по нескольку орденов. Был среди них мой старый знакомый по 69-й армии Петр Венедиктович Зороастров, тот самый полковник, который на «полигоне Колпакчи» руководил практическими стрельбами. Теперь он возглавил 173-ю гаубичную артиллерийскую бригаду трехполкового состава. Это восемьдесят четыре 122-миллиметровые гаубицы.
Всем понравился энергичный Кирилл Прокофьевич Чернов, еще совсем молодой полковник с Золотой Звездой Героя Советского Союза на гимнастерке.
— Мы не вы, мы легкая артиллерия, — весело начал он. — Трехдюймовки у нас. Сорок восемь штук. — А потом, опасаясь, что легкий тон доклада не будет принят, коротко и деловито рассказал о двух полках своей 170-й легкой артиллерийской бригады.
Далее слово держали минометчики. Доклад за командира 38-й минометной бригады полковника Михаила Захаровича Голощапова очень кратко сделал один из его заместителей, не могу вспомнить кто. Все мы хорошо знали 120-миллиметровые минометы. В трех полках бригады было 108 стволов. А вот сообщение о вооружении 15-й тяжелой минометной бригады породило у меня, да, видимо, и у других офицеров, немало вопросов. Никто из нас еще не видел 160-миллиметровых минометов, и о том, как состоялось наше знакомство с ними, разговор пойдет позже.
Не было на занятии командира еще одной знаменитой части — генерал-майора артиллерии Александра Федоровича Тверецкого. Его 29-я гвардейская Нижнеднепровская минометная бригада находилась под Москвой, и мы со дня на день ожидали ее прибытия. Представление о вооружении четырех дивизионов бригады у нас, впрочем, имелось: это были тяжелые «катюши» — тридцать шесть боевых установок БМ-31.
Так вот мы и перезнакомились. А чтобы сразу же закрепить контакты, я в заключение сказал:
— В течение ближайших десяти дней всем командирам, начальникам политотделов и штабов непременно побывать друг у друга и свести знакомство поближе.
Уже в первые недели после этой встречи командиры бригад и начальники политотделов, ранее вовсе не знавшие друг друга, сблизились, нашли общий язык, и это послужило хорошей основой для укрепления войсковой дружбы между частями, залогом тесного взаимодействия в учебе и боях.
Но сколачивание большого воинского коллектива не обходится без каких-то трений, осложнений. Всем в дивизии было известно, что старейшая и самая заслуженная 32-я бригада отличается образцовым порядком во всех своих звеньях. Ее командиры, в большинстве кадровые офицеры, постигли высокую артиллерийскую культуру, были превосходными методистами. Бригада располагала замечательными кадрами сержантов. Вот я и подумал: хорошо бы перевести отсюда некоторую часть младших командиров в только что сформированные части. Дело их сколачивания пойдет быстрее.
— Пожалуй, оформим это вашим распоряжением, — решил, тяжело вздохнув, начальник штаба дивизии полковник С. Д. Кравченко.
Реакция на распоряжение была весьма оперативной. Уже через полчаса ко мне пришел начальник штаба 32-й бригады подполковник В. С. Лазаренко.
— Конечно же поможем товарищам по оружию, — начал великий дипломат Лазаренко. — За нами дело не станет.
Однако представленный им список оказался более чем скромным. Пришлось подтвердить наметки штаба дивизии. И тогда в ход пошел главный калибр: ко мне явился сам комбриг генерал-майор артиллерии В. В. Парешин.
— Понимаю, нужны в новых бригадах хорошие сержанты, — рассудительно заговорил Василий Васильевич. — Но правильно ли мы поступим, если специалистов систем большой мощности переведем в легкую артиллерию? Да и как это будет выглядеть с моральной стороны? Люди не желают уходить из родной бригады, они кровью заслужили свое гвардейское звание.
Трудно было со всем этим не согласиться, но для пользы дела перевод сержантов все-таки состоялся. Попав в новые батареи, гвардейцы довольно быстро прижились там. Их лучшие традиции, закалка, дисциплинированность и боевой задор передались младшим товарищам, что, несомненно, сказалось на сколачивании новых частей.
Во всех бригадах началась боевая подготовка. Учиться надо было многому. Почти в каждой батарее, но особенно в только что сформированных, необученные и необстрелянные солдаты составляли значительную часть орудийных расчетов. Между тем большинство артиллерийских систем в дивизии составляли крупнокалиберные орудия. Та же 152-миллиметровая пушка-гаубица — это сложная семитонная боевая машина, способная запустить точно к цели снаряд весом почти в полцентнера на дистанцию в семнадцать с лишним километров. Привести такую махину в действие могут лишь хорошо обученные и натренированные специалисты. При этом важно добиться четкой слаженности в работе всех номеров расчета на огневой позиции.
