Джими Хендрикс, история брата - Хендрикс Леон (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Другая моя любимая вещь, это Angel, с посмертного студийного альбома The Cry of Love, изданного в феврале 1971 года. Она — продолжение Little Wind. Снова он рассказывает о поддерживающих, защищающих и любящих женщинах, которые заботились о нём даже с Небес, спускаясь к нему, чтобы защитить от окружающего его мира.
Музыка брата приобрела для меня ещё больше смысла, после того как он ушёл. Меня часто стало посещать ощущение, что он был глубоко несчастным человеком. Я этого не замечал, пока он был жив, но теперь для меня это очевидно. Безусловно, он мог бы найти выход из создавшейся вокруг него ситуации и довлеющего менеджмента и нашёл бы его, но определённо это не коснулось бы его личной жизни.
Большинство наших друзей и членов семьи были безутешны поле смерти Джими, но со временем, я неожиданно для себя обнаружил какую–то внутреннюю силу в самой глубине моего сердца. Как если бы дух Бастера вселился в меня. Куда бы я ни пошёл, чтобы я ни делал, я чувствовал его присутствие, и это ощущение помогло мне преодолеть горе утраты.
Не могу описать моё дальнейшее существование лёгким, буквально каждый спрашивал у меня о брате. Эти расспросы не беспокоили меня, пока он был жив, но теперь… они стали наваждением.
Куда бы я ни пошёл, я слышал одно и то же:
— Эй, а ты случаем не брат Джими Хендрикса?
— Нет, дружище, ты, должно быть, спутал меня с кем–то, — отвечал я.
Я перестал быть собственником своей жизни и не мог просто пройти по тротуару или зайти в бар выпить чего–нибудь без того, чтобы не быть пойманным за рукав каким–нибудь любопытным. У меня не было никакого желания погружаться в беседы с незнакомцами каждые пять минут. Но я попал в какой–то кошмарный поток. Каждый раз, когда меня всё же удавалось вовлечь в разговор о Джими, это становилось очередным кошмаром. Бывало и так, что мне даже не удавалось убедить людей, что Джими мой брат, какие подробности я бы про него не рассказывал, многие, не веря мне, говорили:
— Слушай, не заливай, это уж слишком.
Народ стал гоняться за его именем. За каждым углом нас с отцом стали подстерегать всякие торговцы, ища своей выгоды. Крупные и мелкие дельцы со всего света старались запастись нашим разрешением на использование его имени, или купить права на рассказ о нашей жизни, или на какие–нибудь документы, или на создание фильмов. При этом обязательно пытались убедить нас, что в будущем они смогут отбить для нас кучу денег. Но я знал все их хитрости наперёд. У нас на улицах такое называлось просто динамой.
Уважение и признательность стали постоянно нам выражать, с тех пор как его не стало. Как–то однажды, это было, помню, уже на следующий год, мне позвонил отец и сказал, что ему позвонил Боб Дилан и, пригласив нас на свой концерт, сказал, что пришлёт за нами машину. Я подумал, что это просто жест вежливости, за которым часто ничего не стоит. Я никак не предполагал, что он в самом деле пришлёт лимузин к нашему дому. Но я удивился ещё больше, когда мы забрались внутрь. Оказалось, что за нами заехал сам Боб.
Как артиста, мы знали Боба человеком скрытным, с вкрадчивым голосом, но вблизи он оказался очень открытым и дружелюбным. Ещё в мою бытность с Джими я заметил, что он никогда ярко не одевался и не вел себя на сцене так, как другие рок–звёзды. Боб старался быть незаметным. Шляпа, тёмные очки, немногословен. Поэтому, когда он всё же открывал рот, чтобы что–то сказать, все ловили каждое его слово. По дороге в театр Парамаунт, где должен был состояться его концерт, он даже спросил нас с отцом, не составим ли мы ему компанию в боулинг после концерта. А когда он сказал, что помнит меня, а видел он меня, оказывается, несколькими годами ранее в голливудском театре Pantages вместе с Джими, я даже не знал как на это отреагировать. И если честно, я был слишком нагружен, чтобы вспомнить ту случайную встречу.
— Я большой поклонник творчества вашего брата, Леон, — сказал мне Боб.
Это была одна из тех немногих фраз, которые он произнёс за весь вечер, но помнить её буду я всю жизнь. Для меня она имела огромное значение. Услышать похвалу моему брату от одной из величайших рок–легенд всех времён!
Но к сожалению, мы тем вечером так и не сыграли в боулинг с Бобом.
Мой бизнес процветал и к 1972 году деньги лились рекой. За короткий период я разбогател, как если бы наткнулся на материнскую жилу, и неважно толкал ли я колёса, играл ли в бильярд, или кидал кости. Все кругом стали меня звать не иначе, как Счастливчик Леон. Моя благодетельница Мадам Судьба позволила мне навсегда закрепить за собой номер в Вашингтон—Плаца. Но в глубине души я понимал, что вечно это не могло длиться. Невозможно сохранять такой бешенный темп и одновременно оставаться в здравом уме. Мне нужны были глаза на затылке все 24 часа в сутки, чтобы быть уверенным, что никто не хочет меня ограбить или не дай Бог, чего похуже. И когда большинство из моих друзей постепенно перебрались жить по тюрьмам, стало ясно, что праздникам на наших улицах придёт скорый конец.
Я решил на время отойти от дел, стараясь найти легальный выход из создавшейся ситуации. И так как я знал всё про ночную жизнь нашего города, я основал компанию Hendrix Productions и стал распределять музыкальные коллективы по клубам, но это меня не увлекло. Ещё одной альтернативой был отцовский ландшафтный бизнес, которым я тоже занимался, но время от времени. Дело его шло в гору, теперь те 8–9 долларов за стрижку газона, которые он получал в прежние времена, выросли в 50 и основной его задачей стало проверять рабочих и вести переговоры с клиентами.
Положение с наследием Джими полностью изменилось 5 марта 1973 года, когда мы с отцом получили известие, что Майк Джеффри погиб в авиакатастрофе. За этим сообщением пришли сенсационные подробности о столкновении высоко в воздухе пассажирского самолёта испанской авиакомпании и военного истребителя где–то не то над Францией, не то над Испанией. В его смерть верилось с трудом, тем более что тело Джеффри так и не было найдено. Ситуация повернулась ещё более интересным образом, когда в газетах всплыл материал о работе Джеффри в прошлом в Отделе М15 Британского правительства (Отделе по борьбе с терроризмом и шпионажем) и возможной его связи с ЦРУ. Ноэл Реддинг отмечал во многих своих интервью, что уверен, что Джеффри спланировал свою смерть и с миллионами Джими сбежал на какой–нибудь отдалённый остров. Таким перевоплощениям мог бы позавидовать сам Джеймс Бонд.
Поскольку Джеффри выбыл из уравнения с многими неизвестными (или самоудалился, что вернее всего), наша тётушка Фредди–Мэй Готье, убедила отца обратиться к известному адвокату Лео Брантону, специализирующемуся на шоу–бизнесе и представляющему интересы таких знаменитостей, как Нэт–Кинг Коул и Дороти Дэндридж. Одной из причин, убедивших отца обратиться именно к Брантону, было не то, что он представлял известных звёзд, а то, что он в начале 60–х участвовал в движении за гражданские права. Когда Брантон взял на себя контроль над защитой наследия Джими, он вышел на джазового продюсера Алана Дугласа, близкого друга моего брата, который работал с такими великанами как Дюк Эллингтон и Майлз Дэвис, чтобы тот помог разобраться с музыкальным наследием Джими. Отец оставил их разбираться с делами, а сам вернулся к своему обычному образу жизни. Он был уверен, что за спинами Лео и Алана он сможет полностью сконцентрироваться на своём ландшафтном бизнесе.
Рассовывая музыкальные коллективы по городу, я встретил очаровательную молодую девушку с рыжими волосами и зелёными глазами по имени Кристин–Энн, в которую сразу же влюбился. Вскоре мы стали жить вместе, а через год, 3 февраля 1974 года, поженились. Радость отца была неописуема и он даже помог нам внести первый взнос за дом на берегу озера Вашингтон. Немного времени спустя, как мы переехали в новый дом, нас с Кристин Бог наградил рождением дочери, Леонтины, или коротко, просто Тины. О чём оставалось мечтать!
Отцу доставляло удовольствие помогать нашей молодой семье начинать новую жизнь, но тут вмешалась Джун. Она была недовольна тем, как отец обращается с деньгами. А после того как отец вложил в мой новый дом 25 тысяч, она сразу позвонила мне:
