Путин - приемный сын Ельцина - Платонов Сергей Владимирович (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
В назначенный день двадцать самых крутых предпринимателей появились в Кремле. От имени всех слово взял Ходорковский. Он долго и обстоятельно приводил примеры того, как милиция, налоговики и другие госструктуры «жрышуют» бизнес и что главные коррупционеры сидят в их центральных органах. Но в качестве самого вопиющего примера почему-то назвал покупку госкомпанией Роснефть компании «Северная нефть». На вопрос Путина о том, что разве Роснефть не может приобретать другие активы, он ответил, что, конечно, может. Но не по такой явно завышенной цене. Видимо, это обстоятельство и задело его как возможного соперника на торгах. А возможно, и побудило в очередной раз напомнить о себе. Ведь те, кто стал неожиданно богатым, постоянно нуждаются в их признании окружающими и властью.
— Михаил Борисович, — продолжил разговор Путин, — все, что вы сказали от имени коллег, мне и правительству очень важно. Но поясните, почему сделка Роснефти по покупке профильного актива вызвала у вас такое возмущение? Вы тоже хотели его приобрести? А вам кто-то помешал? Может, правительство вмешалось? Что произошло?
— Владимир Владимирович, «Северная нефть» куплена по явно завышенной цене. И куплена не частной, а государственной компанией. Поэтому сделка имеет запах коррупции. С этим нельзя мириться. Посмотрите, что у нас делается с конкурсами при поступлении в вузы. Там, где готовят госслужащих, они в несколько раз больше, чем в производственных институтах. Даже в «керосинке», извините, в Институте нефти и газа всего один человек на место. То есть мы уже послали сигнал молодежи о том, что выгоднее идти не на заводы и промыслы, а в налоговые и таможенные органы.
— Это плохой сигнал. И все же. Во-первых, не стоит ставить под сомнение презумпцию невиновности всех абитуриентов. И во-вторых, разве предприниматели не развращают служащих госструктур разными благами? Кто им дает взятки? Может, надо начинать с себя? Мне докладывали, что у вашей компании тоже есть проблемы с налогами. Правда, вы там пытаетесь все отрегулировать. Это хорошо. Но почему такое допустили?
— Мы действовали в рамках закона. А нам говорят, что закон плохой и не надо было им пользоваться. Речь идет про закон о зонах с льготным режимом налогообложения. Нас убеждают, что этот закон не распространяется на такие компании, как наша. А мы просим, покажите, где это сказано. Нам показать не могут. И мы такого не находим. Вот в этом проблема.
— Михаил Борисович, не упрощайте. Крупнейшая нефтяная компания, какой является ЮКОС, не может не платить налоги. Вы там накрутили каких-то гнилых схем и говорите, что это законно. Надо разобраться. Вы компанию с нуля не создавали. Ее активы создавались десятки лет и не одним поколением. Сейчас цены на нефть поперли вверх. Пошла сверхприбыль. А вы ее по норкам. Делиться надо. Я бюджет имею в виду.
— Владимир Владимирович, но так, как мы, работают все и так было.
— До принятия Налогового кодекса у нас много чего было, — перебил Ходорковского президент, — налоги платили кирпичами. В лучшем случае векселями. Кстати, вы тоже этим балуетесь. Теперь все. Давайте живые денежки.
Путин посмотрел на Ходорковского, потом на других членов бюро Российского союза промышленников и предпринимателей. Еще этот союз кто-то назвал профсоюзом крупной буржуазии. В зале повисла долгая и какая-то недобрая тишина. Многим участникам хотелось забраться под стол, лишь бы не попасться на глаза президенту, который, как выяснилось, знал о ЮКОСе не меньше самого главы компании. Даже про векселя. Наверное, были и те, которые подумали о том, что это один из первых звонков. И не только Ходорковскому. И что ему и им надо срочно сделать очень серьезный шаг навстречу Кремлю. Как минимум рассчитаться по налогам.
Вспоминает Касьянов: «После встречи я зашел к президенту и сказал, что Ходорковский прав и по сделке с покупкой «Северной нефти» надо разобраться. Но в ответ увидел стальной блеск в глазах Путина и явное неодобрение тому, что я поднимаю эту тему. Потом он все-таки сказал, что сделка нормальная. Роснефть как госкомпания приобрела при этом очень серьезные разведанные запасы, которых у нее явно не хватает. И не всем это надо знать. После этого разговора я еще больше убедился в правоте оценки Ходорковского в том, что действительно сделка была непубличной. Впервые я уходил от Путина с пониманием глубокого несовпадения наших взглядов по фундаментальным проблемам экономической политики.
На следующий день уже ко мне зашел Ходорковский. Он рассказал, что до встречи с президентом был у Волошина и согласовал основные положения своего выступления. Потом тоже был у Волошина. И ему непонятна реакция президента. И что Волошин предположил, что это реакция на вмешательство Ходорковского в разборки между Газпромом и Гусинским по поводу НТВ».
— И что, Михаил Борисович, вы действительно в этот скандал влезли? Гусинский ведет себя по-хамски. Больше того, он политически шантажирует правительство и меня лично. Зачем вам это нужно? Ведь кредит он брал под поручительство Газпрома. А долги надо отдавать.
— Да, согласен. И кредит был. И политический шантаж Гусинского был. Но зачем уничтожать лучшую и, главное, независимую телекомпанию? Я хотел помочь ему и НТВ деньгами, чтобы он рассчитался с Газпромом. Мои товарищи меня поддержали. Но схема проводки денег, которую предложил Гусинский, оказалась не совсем прозрачной. Там уступки всякие и прочее. Налоговики и Газпром не согласились. И ничего не получилось.
— Вот, а гнев на свою голову навлек. Может, сходить к Путину и поговорить. Или что-то полезное и заметное сделать. Он это любит.
— Мне Волошин такое тоже предлагал. И недавно я в Кораллове открыл лицей — интернат для детей, отцы которых погибли в горячих точках.
— Правильно сделали. Вы с Путиным встречались лично?
— Мы познакомились, когда он стал премьером. Был у него и мой первый заместитель Леонид Невзлин. Но отношения не сложились.
— Михаил Борисович, говорят, что вы даете деньги коммунистам. Это правда? — переменил тему Касьянов.
— Пне только им. Правым тоже. А что, закон запрещает?
— Закон нет, а президент недоволен. И мне непонятно, с какой целью вы поддерживаете компартию, если разделяете позицию правых?
— А может, дело в другом? — высказал догадку Ходорковский. — Когда Путин возглавил правительство, а потом стал и президентом, я не очень одобрительно высказался о его деловых качествах. Но я говорил об этом только с Волошиным и еще. с Ельциным.
— Вот как. Когда и где?
— С Волошиным в администрации. А с Борисом Николаевичем сразу после отставки у него дома. Я в хороших личных отношениях с ним и Наиной Иосифовной. Я сказал, что Путин не обладает достаточным опытом для управления таким большим и сложным государством.
— И что ответил Борис Николаевич?
— Сказал, что из того, что было, выбрал лучшего.
— Зря вы так сделали.
— Думаете, Путин узнал. Кто же мог рассказать?
— Вероятность утечки высокая. И не обязательно по злому умыслу. Но вам-то не легче. И еще. Ходят слухи, что вы хотите продать ЮКОС американцам. Если это так, чем мы будем закрывать дырку в бюджете?
— Хотел, но пока не сложилось.
— Думаю, вам не надо этого делать. А еще лучше постарайтесь убедить президента, что это слухи. И еще. Прошу вас навести порядок с отгрузкой продукции. Мне докладывают, что промыслы ЮКОСа в товарно-транспортных накладных вместо нефти указывают скважен-ную жидкость. Это непорядок и опасно для вас лично. Поняли, Михаил Борисович?
— Да, Михаил Михайлович, обязательно дам указание. Хотя меня убеждают, что в этом нет ничего противозаконного.
Потом Ходорковский рассказал Касьянову, что после встречи с президентом его коллеги по крупному бизнесу пришли к пониманию необходимости единовременной доплаты за основные активы, приобретенные в ходе приватизации: «Я спросил, кто определит сумму доплаты. Он ответил, что они сами и что эти деньги должны составить специальный фонд на развитие инфраструктуры. Мне эта идея понравилась. И мы договорились, что Ходорковский подготовит соответствующий проект закона. Вскоре он принес такой проект, и я отдал его Путину. Он просмотрел, потом спросил: как это они собираются сами определить сумму доплаты? Но больше никак на их инициативу не отреагировал. О дальнейшей судьбе проекта я ничего не слышал. Были разговоры, что таким способом он решил держать их на крючке».
