Покрышкин - Тимофеев Алексей Викторович (книги бесплатно читать без txt) 📗
9 августа полк перелетел в село Тузлы у берега Черного моря. Немцы упорно и методично прижимали советские войска к береговой черте. «Кто-то высказался довольным тоном о возможности купаться в морских волнах и постирать пропитанные потом гимнастерки. Все молчали и никто его не поддержал».
Поздним вечером у моря Александр вспоминал о Степане Супруне. Если гибнут такие...
В тот день, заметив мрачное настроение Покрышкина, Виктор Петрович Иванов предложил ему познакомиться с девушками-связистками, прибывшими в полк.
— Вы что же, товарищ командир, собираетесь женить меня в такое боевое время?
— Можно и женить тебя, железного холостяка. Твоему характеру на пользу будет рядом нежность.
— Не стоит оставлять вдов и сирот. Их и без меня будет много. Сейчас нужна не нежность, а больше злости и ненависти к фашистам.
Вздохнув, Иванов молча шел рядом. Крайне неприятно удивило летчиков распоряжение свыше о снятии с их самолетов крыльевых крупнокалиберных пулеметов БС (Березина, синхронный, калибр 12,7 мм). Как объясняли фронтовикам, пулеметы пойдут на вооружение новых самолетов...
Перед перебазированием в Тузлы Александр Иванович вновь угодил «под горячую руку» комдиву Осипенко. Аэродром неожиданно атаковала пятерка Ю-88. Единственным, кто успел взлететь для их преследования, был Покрышкин. Однако он вынужден был вернуться, поскольку Чувашкин в спешке допустил оплошность и шасси не убралось. Вину техника летчик взял на себя. Инициатива вновь оказалась наказуема. Осипенко, поостывший было после прежнего разговора, вновь «зарубил» ходатайство Иванова о назначении Покрышкина комэском.
...Постоянные полеты на разведку Покрышкину, как он говорил, «опротивели». Но его данные были необходимы, обстановка в те дни изменялась «не только по дням, но и между вылетами». Нет худа без добра, и эти вылеты шлифовали мастерство. Летчик отрабатывал полеты в сплошной облачности, внезапный выход на цель. Разогнавшись с большой высоты, он проносился мимо «мессершмитгов», на бреющем полете уходил от зенитных батарей. Перед этим сбрасывал на цель бомбы «соколиным ударом».
В один из дней середины августа — очередная разведка по установленному в штабе дивизии маршруту и временному графику. Немцы освоились с шаблоном в действиях русских, знали, когда и где ловить разведчиков... Сбив в этом вылете подвернувшийся «Хеншель-126», Покрышкин увидел неожиданную в этом месте длинную сплошную колонну вражеских танков и машин, беспрепятственно двигавшихся к Николаеву, областному центру, где находилась военно-морская база. До города им оставалось полсотни километров. Иванова на месте не оказалось, в штабе дивизии донесение расценили как паническое. Когда командир полка вернулся и приказал проверить данные, было поздно. Как вспоминал Александр Иванович, «преподнесли город немцам как на блюдечке».
— Что поделаешь! В вышестоящих штабах, к сожалению, много еще «умников» сидит. Из-за них мы много бед терпим... — в сердцах вырвалось у Иванова.
От основных сил Южного фронта была отрезана Отдельная Приморская и часть 9-й армии. Вылет массы советских самолетов с аэродрома Чернобаевка на полевые площадки уже за Днепром запомнился летчикам: «Картина была занятная и страшная, напоминала панический взлет большой стаи птиц...»
С аэродрома Чаплинка в Херсонской области 55-й полк штурмовал наступающего противника восточнее Николаева и Кривого Рога. Александр Иванович был потрясен еще одной апокалиптической картиной сорок первого года. В Северной Таврии, в низовьях Днепра не было мостов через реку. Громадные толпы беженцев, в основном — женщины, старики, дети, скапливались у паромной переправы в районе Каховки. Воочию видели наши летчики беспощадность немецких летчиков, настоящих нацистов: «Они стремятся сбросить свои бомбы на этих измученных людей, а особенно потопить паром».
Самолетов в полку оставалось совсем немного. Летчики вылетали на прикрытие переправы поодиночке! А. И. Покрышкин пишет:
«Вылетаешь иногда и думаешь — это, может быть, твой последний полет, ибо над переправой придется драться одному с группой бомбардировщиков, иногда прикрытых и «мессершмиттами». Но переправа не должна быть разбита даже ценой твоей жизни... Переправу у Каховки мы не дали разбить. Обеспечили переход на другой берег Днепра не только беженцам, но и нашим отступающим частям».
Снова — отступление. Нередко летчики вылетали с одного аэродрома, а садились на другом. Западнее Мелитополя, прикрывая свои СБ (устаревшие к этому времени скоростные бомбардировщики), в бою с группой Me-109 Покрышкин сбивает немца, награжденного Железным крестом.
Незадолго до этого, как пишет Александр Иванович:
«Вернулась в полк и пропавшая часть штаба, выехавшая из Березовки после нашего перелета в Тузлы. Группа офицеров штаба и охрана наскочили на прорвавшихся на юг немцев, сожгла штабной автобус, в котором был сейф с секретными бумагами, в том числе с итогами боевых действий полка с начала войны. Все данные о сбитых нами самолетах и подтверждения на них, уничтоженной боевой технике на земле при штурмовках сгорели или попали в руки немцев. Пропавшая группа штаба не смогла пробиться на восток и ушла в Одессу, а оттуда переправилась в Севастополь и затем добралась до Дорунбурга... К счастью, знамя полка перевозилось с основным составом штаба под руководством Матвеева».
Командование Южного фронта пыталось остановить немцев контрнаступлением у Мелитополя, но артиллерии и танков для этого явно не хватало.
В краткой справке об истории полка с 22 июня 1941-го по 13 августа 1942 года осталась запись:
«С 15.8.41 года полк принимает участие в Мелитопольской операции 9 Армии с аэроузла Астраханка. Основное усилие полка в этой операции было направлено штурмовыми вылетами на уничтожение живой силы противника, прикрытие своих бомбардировщиков к цели и обратно и ведение разведки в интересах армейского командования.
Особенно характерным эпизодом в этой операции был боевой эпизод по захвату станции Акимовка нашими наземными частями при содействии звена самолетов МиГ-3; звено старшего лейтенанта Покрышкина получило задание оказать содействие наземным частям по захвату станции Акимовка, где засели и укрепились значительные силы фашистов. В исключительно неблагоприятных метеоусловиях (облачность 50–100 метров, видимость один километр) звено МиГ-3 с бомбами ЗАБ-50 вылетело для выполнения задания. Старший лейтенант Покрышкин, ведущий звено, точно выводит на цель и отличным бомбометанием поджигает станционные постройки, чем способствует захвату станции нашими войсками.
Мелитопольская операция была наиболее напряженной для личного состава полка, при наличии исправных 8–10 самолетов полк проводил по 60–65 самолетовылетов в день» (ЦАМО. Ф. 16 гв. ИАП. Оп. 206868. Д. 4. Л. 53).
Тем временем с севера в тыл 9-й армии, в которой воевал Покрышкин, двинулась лавина немецких танков. Одновременными ударами от Днепропетровска и от озера Молочное (у Мелитополя) на город Осипенко (Бердянск) немецкое командование планировало окружить и уничтожить войска Южного фронта. 1-я танковая армия Э. фон Клейста, прорвав советскую оборону, устремилась на юг, к Азовскому морю.
54-летний генерал-полковник Клейст имел весомый авторитет в германской армии. Продолжатель старой династии прусских генералов, кавалерист, он большую часть и Первой мировой войны провел на Восточном фронте. Посвященный в рыцари святого Иоанна Иерусалимского, суровый генерал, как пишут на Западе, не был нацистом, однако принял деятельное участие в войнах Гитлера. Громил Польшу, Францию, во главе одной из своих дивизий вошел в разрушенный Белград. Наступая на левом крыле группы армий «Юг», танкисты Клейста окружали и уничтожали советские войска под Уманью и Киевом. Последний «котел», по немецким данным, был крупнейшим во Второй мировой войне — 667 тысяч пленных...
На острие удара танковой группы (с октября — армии) Клейста по дорогам Запорожья шла 1-я танковая дивизия СС. Командир — 49-летний оберстгруппенфюрер (генерал-полковник) Йозеф (Зепп) Дитрих, сын баварского мясника, ветеран Первой мировой войны, на которой потерял двух братьев. Один из первых членов НСДАП, телохранитель и любимец Гитлера, Дитрих громко заявил о себе во внутрипартийной чистке 30 июня 1934 года, названной «ночь длинных ножей».
