Вспомним мы пехоту... - Мошляк Иван Никонович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Генерал-лейтенант Коротеев, крупный, плечистый человек, держался очень приветливо, умел пошутить, но это не исключало и требовательности с его стороны к подчиненным.
Когда все сели за стол, Коротеев сообщил, что Ставка Верховного Главнокомандования вместе с командованием 2-го и 3-го Украинских фронтов разработала план Ясско-Кишиневской наступательной операции, целью которой является окружение и уничтожение основных сил группы армий «Южная Украина», находящихся в районе Яссы, Кишинев. Политическая цель операции двух фронтов заключалась в том, чтобы завершить освобождение Советской Молдавии и вывести Румынию из войны на стороне Германии.
Прорвать оборону противника предусматривалось силами 2-го и 3-го Украинских фронтов на двух далеко отстоящих друг от друга участках — северо-западнее Ясс и южнее Тирасполя. 21-й стрелковый корпус в составе 62-й и 69-й гвардейских дивизий решением командующего 2-м Украинским фронтом генерала армии Р. Я. Малиновского был передан 52-й армии для ее усиления, поскольку она входила в ударную группировку фронта.
Всего же в полосе 2-го Украинского фронта должны были принять участие в наступлении три общевойсковые, одна танковая и одна воздушная армии.
Коротеев подошел к карте, висящей на стене. На карте была показана линия румынско-бессарабского участка фронта. Она представляла собой огромную дугу, одним концом упирающуюся в Черное море, другим — в Карпаты. Проходила эта линия южнее Пашкани, севернее городов Яссы, Дубоссары и далее по Днестру. С севера, от Ясс, и с востока, со стороны Тирасполя, навстречу друг другу шли две красные стрелы. Они сходились юго-западнее Кишинева, в районе Хуши, Васлуй. Между их остриями вилась голубая лента реки Прут.
— Рубеж по реке Прут, где должны встретиться и замкнуть кольцо окружения войска двух фронтов, — сказал генерал Коротеев, — отстоит от исходных позиций частей нашего фронта, — указка командующего взметнулась вверх и остановилась в точке северо-западнее города Яссы, — на сто-сто двадцать километров. Преодолеть это расстояние мы должны молниеносно, за четыре-пять дней, и столько же нам отводится на то, чтобы уничтожить окруженную вражескую группировку. Основная трудность на первом этапе будет заключаться в том, что придется прорывать глубоко эшелонированную оборону противника в горно-лесистой местности. Это для наших войск непривычно. Следовательно, надо немедленно провести с личным составом соответствующие занятия. Подробности боевой задачи вам изложит начальник оперативного отдела штаба армии. Сегодня же проведем рекогносцировку на местности. К 17 августа прошу приготовить ваши соображения. Докладывать их придется лично командующему фронтом.
От начальника оперативного отдела я узнал, что 62-я гвардейская стрелковая дивизия будет наступать в полосе три километра. Для усиления дивизии придавалась 22-я танковая бригада, имевшая двадцать боевых машин, два артиллерийских и один минометный полк. На участке прорыва нам предстояло овладеть двумя опорными пунктами гитлеровцев Белчешти и Бухэешти и в дальнейшем наступать в направлении города Хуши.
Вместе с генералом Коротеевым мы выехали в расположение передовых частей армии и провели рекогносцировку. Да, перед нами высились лесистые горы, разделенные глубокими ущельями. По данным разведки, у противника здесь не имелось оперативных резервов. Чтобы компенсировать их отсутствие, немецкое командование, используя выгодный горно-лесистый рельеф, создало здесь в течение лета систему обороны полевого типа глубиною шесть-восемь километров. Она состояла из нескольких линий траншей полного профиля с опорными пунктами и густой сетью огневых точек.
Конечно, если считать только километры траншей, ходов сообщения, невыгодный для наступающих рельеф местности, насыщенность обороны противника огневыми средствами, то могло показаться, что прорвать такую оборону в течение дня, как предусматривалось планом наступления, просто выше человеческих сил.
Но мы знали и кое-что другое. Армейская разведка установила: не доверяя румынам, немцы выдвинули их в первую полосу обороны, а сами занимали вторую. Такая мера, по мнению немецкого командования, должна была заставить румынских солдат удерживать рубеж.
Если уж дело дошло до этого, то никакие траншеи, никакой выгодный рельеф местности не могли создать прочной обороны. Коли отсутствует высокий боевой дух у солдат, траншея и дзот в их представлении превращаются из грозного оборонительного сооружения в западню.
И все же мы понимали: легко южную часть Молдавии гитлеровцы не отдадут. Во-первых, потому, что только здесь да в Латвии, западнее Рижского залива, они еще удерживали участки советской территории, во-вторых, разгром ясско-кишиневской группировки открывал Красной Армии путь на Балканы.
Когда я вернулся в расположение своей дивизии, там уже проводились занятия по теме: «Прорыв глубоко эшелонированной обороны противника в горно-лесистой местности». Солдаты на практике учились преодолевать в бою вражеские траншеи с помощью перекидных мостиков, матов и штурмовых лестниц.
Как и предупреждал генерал Коротеев, 17 августа командарма, командира корпуса Фоменко, командира 69-й гвардейской дивизии Джахуа и меня вызвал к себе на доклад командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии Родион Яковлевич Малиновский. Принял он нас в штабе фронта, в своем просторном кабинете. Это был интересный мужчина с мягкими, приятными чертами лица.
В кабинете присутствовали член Военного совета генерал-лейтенант И. З. Сусайков, начальник штаба генерал-полковник М. В. Захаров и несколько работников штаба. Мы представились. Когда все сели, Малиновский обратился к Коротееву:
— Как полагаете, Константин Александрович, может, сразу выслушаем решения командиров дивизий? — Он улыбнулся и добавил: — Им прорывать вражескую оборону — им и первое слово.
— Согласен, Родион Яковлевич. — Коротеев повернулся ко мне: — Прошу вас, товарищ Мошляк.
Накануне с офицерами штаба и командирами полков я еще раз выезжал на участок предстоящего прорыва, уточнил задачи подразделений, затем несколько часов мы просидели над составлением плана наступления. Время, направление и порядок движения частей и подразделений, систему и график огня, названия высот, населенных пунктов, рубежей — все это я не только держал в памяти, но и представлял на местности и на карте. Доложил быстро, без запинки, не заглядывая в бумажки. У командующего фронтом перед наступлением дел куда больше, чем у командира дивизии, поэтому отнимать у него время было бы непростительно.
Когда я закончил доклад, один из генералов штаба спросил:
— Почему танки, приданные дивизии, вы используете на участке одного полка?
— При такой стремительности и глубине прорыва танки я должен использовать массированно. К тому же приданная дивизии бригада имеет боевых машин в три раза меньше, чем положено по штату. Рассредоточить их по другим полкам — значит ослабить направление главного удара…
— Все это крайне сомнительно, — заметил генерал. — Ведь наступаете вы не полком, а дивизией.
Но тут вмешался Малиновский:
— А ведь командир дивизии прав. В бригаде не шестьдесят пять танков, а двадцать. Чтобы в первые же часы наступления прошибить оборону, эшелонированную на восемь километров по всему фронту дивизии, такой поддержки явно недостаточно. Так уж лучше наверняка прорвать оборону врага на узком участке, выйти ему в тыл и тем самым дезорганизовать его. — Помолчав, командующий фронтом спросил: — Из каких соображений вы исходили, полковник, построив боевой порядок дивизии в два эшелона?
— Товарищ генерал армии, — отчеканил я, — оборона противника достаточно глубока, что требует при прорыве непрестанно наращивать силу удара. Полоса наступления дивизии — три километра, участок главного удара — два километра. В своем составе дивизия насчитывает девять тысяч человек, и еще шестьсот человек ей придано. Таким образом, при условии поражения артиллерией и авиацией всей тактической глубины обороны противника, мы сможем сразу занять ее целиком, и чем скорее, тем лучше.
