Предостережение - Лигачев Егор Кузьмич (библиотека электронных книг TXT) 📗
Это был верный шаг. Если бы партия постепенно передавала Советам функции управления, то можно было бы избежать многих нынешних потрясений. Однако, как и во многих других случаях, вместо спокойного, взвешенного переноса властных функций от партийного аппарата к Советам этот процесс принял характер борьбы за власть — даже не борьбы, а схватки! В результате партия никаких хозяйственных функций никому не передавала — ее просто отстранили от участия в решении важнейших общегосударственных дел. Перестройка системы управления и в данном случае была заменена «скачком».
Это еще один пример непоследовательности, торопливости, привнесенных в перестройку из-за увлечения радикализмом.
Между тем после 1985 года наметили и начали проводить в жизнь четкий политический курс на расширение самостоятельности предприятий, местных органов. Это, конечно, были только первые шаги, работа здесь предстояла огромная, рассчитанная на длительный период. Речь шла о планомерной передаче управленческих и хозяйственных функций Советам. Но начинаться все должно было с укрепления материальной базы Советов, их авторитета. А поступили-то наоборот: хотя Советы были еще беспомощны и неопытны, партию буквально вынудили выпустить из рук бразды правления. Результатом стало безвластие.
Жестоко пострадал народ!
Многие из нас вышли из села. Давайте вспомним: когда крестьянин, собравшись со средствами, силами, затевает новый, просторный дом, он ведь, занимаясь этим непростым делом, продолжает жить в доме старом. И уж потом, когда все готово, сносит старое строение. Мы же поступили иначе: не создав ничего нового, поспешили разрушить старое. А где жить? Убежден, партийные комитеты нельзя было механически отсекать от сферы управления. Ну хотя бы для того, чтобы подстраховывать Советы, разумеется, не подменяя их. а, наоборот, помогая. Подтверждение этому я встретил, например, в Белгородской области. Партийные органы и Советы народных депутатов там работали дружно, решая общие задачи, и дела здесь шли хорошо. Первый секретарь обкома партии Алексей Филиппович Пономарев был избран председателем областного Совета. В 1990 году ему присвоили звание Героя Социалистического Труда. Это редкий случай в годы перестройки.
В то же время там, где между Советами и партийными комитетами началась конфронтация, перепалка, результаты в хозяйственной деятельности, социальной сфере становились все хуже и хуже. А «демократам» того и надо было. Они сломали Советы, заменили их губернаторами, мэрами, префектами.
Разве можно было (повторюсь, хотя бы на определенном этапе политики перестройки) пренебрегать тем колоссальным опытом решения конкретных, жизненно важных задач, которым располагали партийные комитеты?
В качестве примера хочу сослаться на ту часть деятельности Секретариата ЦК, которая была посвящена вопросам культуры. Она, на мой взгляд, представляет сегодня значительный интерес еще и потому, что свидетельствует о новых отношениях, устанавливаемых после апреля 1985 года между партией и интеллигенцией.
С научной интеллигенцией, с выдающимися советскими академиками мне довелось близко познакомиться за годы работы в Новосибирском академгородке, а позднее — в Томске, об этом уже упоминалось. Но не менее тесные дружеские связи сложились у меня и со многими деятелями культуры.
С 1954 по 1961 год я работал заместителем председателя Новосибирского облисполкома по вопросам культуры, секретарем обкома по идеологии. То была замечательная пора хрущевской «оттепели» — раскованности, инициативы масс, пробужденных XX съездом КПСС. В плане культуры в те годы Новосибирск преображался буквально на глазах: открылись консерватория, театр оперетты, театральное и хореографическое училища, картинная галерея. Наконец-то получил «постоянную прописку» в своем здании знаменитый Сибирский народный хор, которым руководил композитор Валентин Левашов. В общем, это действительно был как бы «культурный взрыв».
Добавлю к этому: под Новосибирском набирал силу академический центр. Это ведь тоже мощная духовная сфера.
В то время меня буквально атаковали представители различных жанров искусства, требовавшие внимания, помощи и поддержки. Особенно, помню, проявляла настойчивость музыкальная общественность. Новосибирск уже тогда по праву считался городом с высокой музыкальной культурой и огромным числом поклонников классической музыки. А консерватории в этом городе не было, и построить столь непростое сооружение в то время не представлялось возможным.
Однако родилась идея переоборудовать под консерваторию старинное, классического стиля здание «Сибпушнины», где когда-то проходили аукционы и которое к тому времени населяли около двадцати различных контор. Конечно, выселить их оттуда, предоставив другие помещения, было делом весьма и весьма непростым. Однако оно целиком зависело от настойчивости исполкома, и тут уж мы справились. Куда сложнее оказалось добиться решения об открытии консерватории. Решать вопрос предстояло в Москве. И не просто в Москве, а, как выяснилось, на самом «верху».
Короче говоря, после нескольких бесплодных попыток стало ясно, что «пробивать» новосибирскую консерваторию придется непосредственно через Н. А. Булганина.
Вот в связи с этой «музыкальной темой» мне и довелось познакомиться с тогдашним Председателем Совета Министров СССР. Просьба наша на фоне больших государственных дел, конечно, была незначительной. Однако при ее решении отчетливо проявились и характер самого Булганина, человека военного, мыслившего масштабно, и, пожалуй, сам правительственный стиль тех лет, когда «наверху» еще не овладели «наукой» скрупулезно расписывать все от «а» до «я», подходили к вопросам по-крупному, в целом, как и подобает высокому руководству.
Николай Александрович, внимательно выслушав меня и директора Новосибирского театра оперы и балета С.В.Зельманова, вызвал секретаря и велел ему подготовить положительное решение. А решение это состояло всего-навсего из одного пункта, который Булганин продиктовал сам: «Открыть в городе Новосибирске консерваторию».
И все.
Затем Николай Александрович, повернувшись к нам, сказал:
— Когда, как и сколько для этого необходимо средств — это уже не мое дело. Этим займутся товарищи из Комитета по делам искусств. А вы поработайте вместе с ними.
Когда на следующий день мы пришли в комитет, решение Председателя Совета Министров СССР уже было, что называется, в работе. Мы тщательно обсудили все, что было связано с формированием руководства консерватории, с реконструкцией старинного здания. Но главное, удалось настоять на том, чтобы к вопросу подошли комплексно и включили в него строительство квартир для профессоров и преподавателей консерватории. Если говорить начистоту, этот пункт был для меня одним из самых важных, ибо создавал задел на будущее, закладывал основы новосибирской консерваторской школы.
Эти надежды, надо сказать, оправдались в полной мере: благодаря наличию квартир в Новосибирск приехали профессора из Москвы, Ленинграда, Львова, других городов страны. Быстро был создан творческий преподавательский коллектив, и сегодня новосибирская музыкальная школа известна не только в нашей стране, но и за рубежом.
Когда я работал в Томске, мои связи с художественной интеллигенцией еще более упрочились. Ведь мы начиная с 1966 года ежегодно проводили фестиваль искусств «Северное сияние», на который приглашали ведущие коллективы страны. Побывали у нас ансамбли Игоря Моисеева, «Березка», Советской Армии, «Виртуозы Москвы», симфонические оркестры. В Томске гастролировали столичные театры: МХАТ, Малый, вахтанговцы, имени Моссовета, «Современник», ленинградские театры — имени Пушкина, имени Комиссаржевской и другие. Конечно, участвовали в томских фестивалях многие лауреаты конкурса имени Чайковского. Уже из этого перечня видно, что наши лучшие артисты не обходили стороной далекую Сибирь. В те годы кто-то из томичей пошутил: — Не знаю, как насчет заграницы, но в Томске наши «экспортные» коллективы гастролируют, пожалуй, почаще, чем в Москве.
