Записки о России генерала Манштейна - Манштейн Христофор Герман (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Глава VI
Награды. — Краткая история графов Разумовского, Бестужева, Воронцова, Лестока и принца Гессен-Гомбургского. — Перемирие со Швецией. — Притязания шведов. — Императрица возвращает множество ссыльных. — Приезд герцога Голштейнского в Петербург. — Двор отправляется в Москву. — Предположение о том, что Россия вступит в тесный союз с Францией. — Приезд графа Саксонского в Москву. — Елисавета отменяет все, сделанное во время регентства. — Уничтожение Кабинета. — Бунт в Петербурге.
1741–1742 гг.
По восшествии на престол, императрица прежде всего озаботилась награждением тех, которые помогли ей совершить революцию. Она начала со своего любимца Разумовского, который был объявлен камергером несколько месяцев спустя, при ее короновании. Она возвела его в должность обер-егермейстера, пожаловала ему графское достоинство и голубую ленту. Воронцов, два брата Шуваловы и Балк, бывшие камер-юнкерами царевны, также были пожалованы в камергеры.
Она наградила Лестока чином действительного тайного советника и званием первого лейб-медика двора с президентством медицинской коллегии. Вся гренадерская рота Преображенского полка получила дворянское достоинство и офицерские чины, рядовым гренадерам пожалован чин поручика, капралам — майора, каптенармусам и фурьерам — подполковников и унтер-офицерам — полковников армии. Рота была названа лейб-компанией; ее величество объявила себя капитаном ее, принца Гессен-Гомбургского назначила штабс-капитаном, Разумовского и Воронцова — поручиками с чином генерал-лейтенантов, а Шуваловых — подпоручиками с генерал-майорским чином; Грюнштейн определен адъютантом этого корпуса с званием бригадира; он удержался не долго; привыкши быть простым солдатом, он не мог перенести большего благополучия, наделал всевозможных грубостей, не оказывал должного почтения императрице и ее фавориту, был под конец наказан кнутом и сослан в поместья, которые императрица подарила ему при его возвышении.
Рота эта творила всевозможные бесчинства в первые месяцы пребывания двора в Петербурге. Господа поручики посещали самые грязные кабаки, напивались допьяна и валялись на улицах в грязи. Они входили в дома самых знатных лиц с угрозами, требуя денег, и без церемонии брали то, что приходилось им по вкусу; не было возможности удержать в порядке этих людей, которые, привыкнув всю жизнь повиноваться палке, не могли так скоро свыкнуться с более благородным обращением. Чтобы исправить их, нужно было время; не знаю, удалось ли это: негодяи были исключены из этого корпуса и определены офицерами в армейские полки, где было много вакансий.
Было еще довольно других повышений и роздано много голубых лент; но так как малое число фамилий этих господ пользуются известностью, то я умалчиваю о них. Скажу только несколько слов о Разумовском, Бестужеве, Воронцове, Лестоке и принце Гессен-Гомбургском, игравших некоторое время очень видную роль при петербургском дворе.
Приехав в Петербург, граф Разумовский не мог и представить себе, что он достигнет такого счастия. Он сын крестьянина украинского города Изюма; родители поместили его в школу; там заметили, что он имел хороший голос, и так как, по русскому обряду, во всех церквах есть хор, поющий за обедней, то Разумовский был принят в него с другими молодыми людьми его лет; армейский полковник, по имени Вишневский, заметив его приятную наружность, соединенную с прекрасным голосом, взял его к себе в услужение; привезя его в Петербург, он рекомендовал его обер-гофмаршалу графу Левенвольде, который определил его придворным певчим в императорскую капеллу; он служил при дворе несколько лет. Царевна Елисавета заметила его там и выпросила у Левенвольде, который уволил его из капеллы. Когда он поступил на службу к царевне, она поручила ему управление одним из своих поместий и сделала его своим любимым слугою. Вступив на престол, она возвела его в одну из главнейших должностей империи, и, сделавшись с годами набожной, тайно обвенчалась с ним, по совету духовенства, задобренного Разумовским.
Бестужев, русский по рождению, происходит от хорошей и древней фамилии; поступив на службу, он был определен камер-юнкером к герцогине Курляндской (впоследствии императрица Анна); несколько лет спустя, его отправили в качестве резидента в Гамбург, на место, которое до него занимал его отец; после этого он служил в звании министра при разных дворах, и, наконец, при копенгагенском. Состоя при герцогине, он завел большую дружбу с Бироном, который впоследствии позаботился о его счастии. После падения Волынского он был сделан кабинет-министром; при революции, свергшей герцога Курляндского, он был арестован; он оправдался и был выпущен на свободу, не получив, однако, должности; императрица Елисавета, вступив на престол, дала ему должность вице-канцлера на место графа Головкина, и после смерти князя Черкаского она возвела его в звание канцлера. У него нет недостатка в уме, он знает дела по долгому навыку и очень трудолюбив; но в то же время надменен, корыстолюбив, скуп, развратен, до невероятности лжив, жесток и никогда не прощает, если ему покажется, что кто-нибудь провинился перед ним в самой малости.
Вот человек, который управляет Россией уже 11 лет, как властитель-деспот; императрица, чрезвычайно ленивая, очень довольна, что нашелся кто-нибудь, желающий заняться делами империи; к тому же она составила себе такое высокое понятие о его способностях, что, по ее мнению, невозможно найти кого-нибудь, кто бы мог заменить его. Впрочем, у него много врагов, которые не пропускают ни одного случая, чтобы очернить его в глазах этой государыни. Им это не удалось еще до сих пор, хотя он уже не раз пошатнулся на своем месте; быть может, они найдут, наконец, благоприятную минуту.
Воронцов происходит также от русской хорошей дворянской фамилии. Он поступил камер-юнкером на службу к царевне Елисавете. Незадолго до революции, он женился на графине Скавронской, двоюродной сестре царевны, служившей при ней статс-дамой. При короновании императрицы он был пожалован в графы; это человек весьма честный, но чрезвычайно ограниченного ума, без особенного образования, и еще менее того научившийся впоследствии; он не имел никогда случая заниматься политическими делами, однако, после смерти князя Черкаского, он был назначен вице-канцлером. Время решит, сумеет ли он удержаться в этой должности, так как он уже несколько лет в ссоре с канцлером.
Лесток родился в Ганновере от семейства французских выходцев Он служил несколько лет при царевне в качестве хирурга и приобрел ее доверие задолго до того времени, когда она сделала его своим орудием при революции. Все это дело лежало на нем; он исполнил его, как я уже сказал выше, чрезвычайно ветрено и неосторожно, но весьма удачно. Лишь только царевна объявила себя государыней, он стал умолять ее наградить его деньгами и позволить ему удалиться из империи. Императрица не хотела согласиться на это, говоря, что она никогда не может достаточно вознаградить услуг, Лестоком ей оказанных. Он доказывал, что возвышение его навлечет ему, несомненно, много врагов, что ему могут повредить перед ее величеством и что все это кончится ссылкой. Императрица отвечала самыми горячими уверениями на счет того, что ничего подобного никогда не может случиться, что она знала слишком хорошо его привязанность и его усердие, и что поэтому она никогда не поверит ни малейшему обвинению против него. Лесток этому поверил, остался при своей должности и убедил императора Карла XII дать ему титул имперского графа.
Вначале он хотел заведовать только медицинской частью, но как императрица говорила с ним часто о самых важных делах, то это понравилось ему, и он захотел высказывать свое мнение обо всем; он старался даже поступить в верховный совет в качестве действительного тайного советника, но это ему не удалось. Бестужев сделался вскоре его заклятым врагом, чему Лесток много способствовал своею ветреностью и своею постоянною привязанностью к Франции и ее союзникам. Великий канцлер употреблял всевозможные усилия, чтобы удалить его от двора; это не удавалось ему в продолжение нескольких лет. Наконец, когда Лесток вывел его из терпения, относясь о нем при всяком случае дурно, говоря ему дерзости в лицо, не стесняясь в выражениях даже в присутствии императрицы, канцлер, в 1748 г., получил от ее величества приказание арестовать его. Процесс его вели с грехом пополам, и, хотя его не могли обвинить ни в каком преступлении, однако, едва ли когда-нибудь его освободят. В самый день своего ареста он имел еще длинное объяснение с императрицею. Она снова уверяла его в своем расположении и своем покровительстве, но, несколько часов спустя, граф Апраксин, генерал-аншеф и генерал-адъютант императрицы, явился объявить ему арест.
