Белая масаи - Хофманн Коринна (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Недоверие
Рано утром трое мужчин подошли к нам со стороны реки и спросили, нельзя ли купить пива. Я ответила отрицательно. Появился мой муж и спросил у мужчин, что им нужно. Я передала ему их вопрос, и Лкетинга злобно сказал, что, если в будущем им что-то понадобится, пусть спрашивают не у меня, а у него, потому что он мужчина и все решает. Ошеломленные его грубостью, они ушли. Я спросила, почему он так с ними разговаривал, но он лишь злобно рассмеялся и сказал: «Я знаю, зачем эти люди приходят сюда, не за пивом, я знаю! Если они хотят пива, почему не спросят меня?» Я так и думала, что сцен ревности будет не избежать, хотя я ни с кем не разговаривала дольше пяти минут! Я подавила проснувшееся во мне раздражение, мне хватит и того, что эти трое расскажут о нас остальным, ведь о нашей дискотеке говорил весь Барсалой.
Теперь Лкетинга не спускал с меня глаз. Время от времени он уезжал на нашей машине навестить сводного брата в Ситеди или других родственников. Я могла бы ездить с ним, но не хотела с Напираи просиживать дни напролет в маньяттах с коровьим навозом и мухами. Время шло, и я ждала того дня, когда Джеймс наконец закончит школу. Нам срочно были нужны деньги на продукты и бензин. Теперь, когда в Барсалое жило столько новых людей, мы могли неплохо заработать.
В то время многие мужчины из возрастной группы Лкетинги женились, и он был в постоянных разъездах.
Каждый день приходили воины и рассказывали о какой-нибудь свадьбе. Он чаще всего уходил с ними, и я не знала, когда он вернется – через два, три или даже пять дней.
В день, когда заканчивался школьный сезон, пастор Джулиани спросил, не хочу ли я снова забрать школьников. Я с готовностью согласилась. Несмотря на отсутствие мужа, я оставила Напираи у мамы и уехала. Джеймс радостно поздоровался со мной и спросил, как прошла дискотека. Значит, слух о ней дошел и до Маралала! Я должна была привезти домой пятерых юношей. Мы купили продукты, и я заглянула к Софии. Она вернулась из Италии, но сказала, что хочет как можно скорее перебраться на побережье: здесь с Аникой слишком трудно, и нормального будущего она для себя не видит. Меня эта новость очень огорчила. Если она уедет, у меня в Маралале не останется никого. Как-никак, мы вместе пережили много трудных моментов. Но я понимала ее и даже немного ей завидовала. Как бы мне хотелось тоже переехать на море! Мы попрощались, и она сказала, что сообщит свой новый адрес позже.
Около восьми часов вечера мы приехали домой. Мужа дома не было. Ребята попили чаю у мамы и пришли ко мне ужинать. Вечер прошел весело, мы много разговаривали. Напираи очень любила своего дядю Джеймса. Меня просили снова и снова рассказывать о дискотеке. Юноши сидели напротив меня с горящими глазами и внимательно меня слушали. Им бы очень хотелось побывать на такой дискотеке. Ближайшая дискотека должна была состояться через два дня, но, поскольку Лкетинга все не возвращался, я сказала, что ее придется отменить. Однако в эти выходные людям выдавали зарплату, и меня то и дело просили устроить вечеринку. У меня оставался всего один день. Без Лкетинги я на это не решалась, но ребята переубедили меня и пообещали все организовать. Мне оставалось только закупить пива и газировки.
Ехать в Маралал мне не хотелось, поэтому я поехала с Джеймсом в Барагой. В этой деревне туркана я была впервые. Она была почти такая же большая, как Вамба. Местный оптовый торговец продавал пиво и газировку, хотя и по более высоким ценам, чем в Маралале. Мы обернулись всего за три с половиной часа. Ребята написали листовки и сами их раздали. Мяса мы на этот раз не продавали, потому что не смогли купить ни одной козы. Взять козу из дома я не решилась, хотя они наполовину были моими. Когда я снова принесла Напираи маме, я заметила, что она не так радовалась, как обычно, – наверное, потому, что Лкетинги не было дома. Но я должна была зарабатывать деньги, в конце концов, на них жили все.
Дискотека снова прошла с большим успехом. В тот день народу пришло еще больше, чем в первый раз, потому что в деревню вернулись школьники. Даже три девушки решились войти. С ребятами и без моего мужа атмосфера была куда менее напряженной. Даже молодой сомалиец зашел к нам и выпил фанты. Меня это обрадовало, ведь Лкетинга часто отзывался о сомалийцах с большой ненавистью. Я чувствовала себя частью этого народа и успела со многими пообщаться. Юноши по очереди продавали напитки. Настроение у всех было отличное, все танцевали под веселую музыку кикуйю. Многие принесли свои кассеты. Даже я потанцевала впервые за последние два года и чувствовала себя при этом легко и свободно.
После полуночи музыку пришлось сделать тише, но на праздничное настроение это никак не повлияло. Около двух часов ночи мы закрылись, и я с фонарем поспешила к маньятте мамы, чтобы забрать у нее Напираи. Я с трудом нашла проход в колючем заборе и, войдя в крааль, испытала шок. Перед маньяттой торчали копья Лкетинги! С громко бьющимся сердцем я залезла в хижину и по его хрюканью сразу поняла, что он возбужден. Напираи голышом спала возле мамы. Я поздоровалась с ним и спросила, почему он не пришел в магазин. Сначала он молчал, но вдруг разразился бранью. Дико вращая глазами, он кричал, что я могу говорить что угодно, он мне не верит. Мама попыталась его успокоить и сказала, что его слышит весь Барсалой. Напираи расплакалась. Когда он обозвал меня проституткой, изменяющей ему с кикуйю и даже ребятами-школьниками, я схватила голую Напираи, завернула ее в одеяло и в отчаянии бросилась к нашей маньятте. Собственный муж начал внушать мне страх.
Прошло совсем немного времени, и он распахнул дверь, вытащил меня из постели и потребовал назвать имена тех, с кем я спала. Теперь-то он был уверен: Напираи вовсе не его дочь. Я соврала ему, сказав, что она появилась на свет раньше срока из-за моей болезни, а на самом деле забеременела от другого мужчины. С каждым его словом моя измотанная любовь к нему умирала. Я его больше не понимала. Наконец он вышел из маньятты, крикнув напоследок, что больше не вернется и найдет себе жену получше. Мне в тот момент это было совершенно безразлично, главное, чтобы наконец вернулось спокойствие.
Наутро из-за заплаканных глаз я не решалась выйти из маньятты. Все слышали нашу ссору. Около десяти часов пришла мама с Сагуной и спросила, где Лкетинга. Я не знала. Через некоторое время пришел Джеймс со своим другом. Он тоже ничего не понимал, но объяснил, что его брат никогда не ходил в школу и воины ничего не смыслят в бизнесе. Джеймс рассказал, что обо всем этом думает мама. Она была уверена, что Лкетинга вернется, и хотела поговорить с ним и сказать, чтобы он больше не вел себя так злобно. Мне же не нужно плакать и не надо его слушать, потому что все мужчины такие, поэтому и лучше, когда у них несколько жен. Джеймс был с этим не согласен, но мне это все равно не могло помочь. Пастор Джулиани даже прислал своего сторожа, чтобы узнать, что у нас произошло. Мне это было жутко неприятно. Лкетинга появился лишь к вечеру, и мы почти не разговаривали. Дни шли своим чередом, никто не упоминал о случившемся. Через неделю Лкетинга снова ушел на какую-то церемонию.
Моя «водяная девочка» все чаще пренебрегала своими обязанностями, так что я была вынуждена поехать на машине к реке и набрать две канистры, оставив юношей присматривать за Напираи. Собравшись тронуться обратно, я не смогла переключить передачу – коробка не работала. Расстроенная этой первой поломкой спустя всего два месяца после покупки автомобиля, я отправилась в миссию. Оставлять автомобиль у реки было опасно. Джулиани мой визит не обрадовал, но он все же пошел со мной и осмотрел автомобиль. Он подтвердил, что коробка передач вышла из строя, и с сожалением добавил, что ничем помочь не может. Запчасти можно купить только в Найроби, и в следующем месяце он точно туда поедет. Я разревелась, потому что не понимала, как теперь покупать продукты для себя и Напираи. Постепенно я стала уставать от вечных проблем.
