Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984 - Стругацкие Аркадий и Борис (читать хорошую книгу txt) 📗

Садится за сценарий. Пусть фильм дерьмо. Большинство фильмов дерьмо, а зрителям что-то нужно. А режиссер пусть пускает афоризмы: попробует он снять кадры про танковую атаку где-либо, кроме как на родной земле. Шовинист проклятый.

Вечером сделали 2 стр. (55)

15.02.82

Сделали 5 стр. (60)

Вечером сделали 2 стр. (62)

После Трубной дома:

1. Дочь, рассказ об отделе кадров.

2. Звонок Орешина.

3. Робкий звонок, получил ли письмо.

4. Читает письмо.

Fin

[Рисунок — схема расположения дверей в актовом зале Института лингвистических исследований (ХС). См. вклейку в НС-8.]

16.02.82

Сделали 5 стр. (67)

Вечером сделали 2 стр. (69)

Во время разговора с Орешиным, когда становится особенно тошно, он говорит: «И животноводство!»

17.02.82

Сделали 5 стр. (74)

Вечером сделали 2 стр. (76)

«Соврем<енные> сказки» — история завоевания Земли пришельцами, a la «Марс<ианские> хроники» [128], только наоборот.

18.02.82

Сделали 5 стр.(81)

Вечером сделали 2 стр. (83)

И ПРЕРВАЛИСЬ НА 83 СТР.

19.02.82

Писали ответы для «Ур<альского> следопыта».

БН записывает в Рабочем дневнике новости по работе на Ленфильме со сценарием ЗМЛДКС.

22.02.82 — получил 106.91 из ж. «Сов. лит-ра»

25.02.82 — был на Ленфильме. Требования Госкино:

1) Что за работы ведут ученые? 2) Почему сверхцивилизация агрессивна? 3) Убрать быт и карлика.

4.03.82 — был на Ленфильме. Светка [129] взялась переменить интонацию. Решено сделать цивилизацию сверхагрессивной.

Надо бы в IV день вставить что-нибудь про пришельца или эликсир.

В начале марта АН принимает участие в пленуме Совета по приключенческой и научно-фантастической литературе.

1–2 марта в Москве состоялся пленум Совета по приключенческой и научно-фантастической литературе СП СССР, посвященный роли научной фантастики в современной борьбе за мир и дружбу между народами. Пленум открыл председатель Совета А. Кешоков; с докладами выступили заместитель председателя Совета, председатель советского национального комитета Всемирной Организации Научных Фантастов (ВОНФ) Е. Парнов и доктор философских наук, сотрудник Академии общественных наук при ЦК КПСС Э. Араб-оглы. В прениях участвовали писатели и критики Д. Биленкин, Вл. Гаков, Г. Гуревич, А. Казанцев, А. Стругацкий (все — Москва), Е. Брандис и А. Шалимов (Ленинград), В. Михайлов (Рига), Ш. Алимбаев (Алма-Ата), С. Снегов (Калининград), В. Бугров (Свердловск), А. Громов (Кишинев) и другие, а также доктор философских наук, заведующий кафедрой научного коммунизма Пермского политехнического института З. Файнбург, доктор исторических наук, заведующий сектором Института социальных исследований И. Бестужев-Лада, эксперт ВААП Б. Клюева.

В это время становятся регулярными контакты АНа с региональными КЛФ, а также с молодыми писателями-фантастами. Интервью, которыми зачастую сопровождались эти встречи, со временем публикуются в различных СМИ, всё чаще — региональных и фэновских.

Одно такое интервью имеет подзаголовок: «Коллективное интервью, взятое у Аркадия Натановича Стругацкого семинаром молодых писателей-фантастов 17 марта 1982 года в редакции журнала „Знание — сила“, исподтишка записанное на магнитофон и впоследствии перенесенное на бумагу практически без изменений и искажений». И предварение от Виталия Бабенко: «Так [т. е. „В подвале у Романа“. — Сост.] молодые писатели-фантасты называли свои вечерне-ежемесячные сборища в журнале „Знание — сила“. Официально это именовалось Московский семинар молодых фантастов. Вели его Дмитрий Александрович Биленкин, Евгений Львович Войскунский и Георгий Иосифович Гуревич. А бессменным хозяином вечеров был заведующий отделом журнала и член редколлегии Роман Григорьевич Подольный, тоже писатель-фантаст». Фрагменты из этого интервью были впервые опубликованы в 1990 году.

Интервью брали:

Дмитрий Биленкин (руководитель семинара), Георгий Гуревич (еще руководитель), Евгений Войскунский (руководитель тож), Виталий Бабенко (староста семинара), Эдуард Геворкян, Иосиф Ласкавый, Владимир Гопман, Мария Мамонова, Аркадий Григорьев, Владимир Покровский, Вячеслав Задорожный, Борис Руденко, Михаил Ковальчук, Александр Силецкий,

а также:

Лев Минц (не член семинара), Илья Качин (растущий кадр), Андрей Гостев и Борис Петухов (два психолога, приведенные Аркадием Григорьевым на том основании, что ему многое дозволено, ибо он ходил еще на ТОТ семинар [130] в начале 60-х).

<…>

Покровский: Кто соединился в образе, скажем, Кандида в «Улитке на склоне»?

А. С.: Кандид и Перец — образы в какой-то степени автобиографические. Вообще автобиографические образы — это у нас довольно частое явление. Как бы хорошо мы ни знали своих близких, лучше всего мы знаем все-таки самих себя. Уж себя-то мы видали в самых разных ситуациях.

Биленкин: А Щекн в «Жуке в муравейнике»? Вряд ли его образ взят со знакомой собаки?

А. С.: Конечно, нет. Собака-то у меня была, пудель, но это был пудель-дурак.

Руденко: Бывают ли случаи, когда вы не знаете, чем окончится произведение? Например, «Жук в муравейнике» предполагает несколько концовок…

А. С: Мы всегда знаем, чем должна кончаться наша работа, но никогда еще в истории нашей с братом деятельности произведение не кончалось так, как мы задумали. То есть, мы всегда знаем, о чем пишем, и всегда… ошибаемся. Причем это выясняется не в конце, а где-то в середине вещи.

Руденко: В некоторых ваших произведениях ощущается намеренная недоговоренность. Например, в «Далекой Радуге».

А. С.: Я считаю, что недоговоренность должна быть основным инструментом литературы. Насчет «Радуги» — точно не помню. Работа над ней относится к тому периоду, когда мы имели силу и энергию придерживаться заранее составленного плана. Не исключено, что конец этой повести был запланирован. Может быть, имелся в виду и счастливый конец, хотя вряд ли… Счастливые концы мы отбрасываем, как заведомо маловероятные при любых ситуациях.

Геворкян: Не возникает ли трагическое противоречие между верой писателя в свой выдуманный мир и действительностью?

А. С.: Нет, не возникает. Вы подходите не с того конца. Конструирование вселенной для нас стоит на самом последнем месте. В процессе работы сначала возникает сюжет, возникает образ, затем мы развиваем сюжет и образ. Развиваем так, чтобы наиболее четко выразить свою идею, и в соответствии с этим налепливаем вокруг свою вселенную. Поэтому логического противоречия не возникает.

Геворкян: А эмоциональное противоречие?

А. С.: Мы не создаем вселенную на пустом месте. Если вселенная вступает с нами в конфликт, мы ее изменяем так, чтобы она не вступала. Модели вселенной, модели антуража, модели обстановки мы строим таким образом, чтобы они не мешали, а помогали нам работать. Если нам понадобятся, например, три или четыре луны… Да, представим себе какой-то дикий сюжет, где для наших наклонностей над селом Диканька было бы четыре луны сразу. И что? Мы не колеблясь поставили бы в небе эти четыре луны.

Геворкян: Не влияют ли ваши прошлые произведения на будущие? Нет ли некоторой творческой инерции?