Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович (читать книги онлайн .txt) 📗
После того как войска четырех фронтов на несколько дней ранее предусмотренного планом срока осуществили первую часть Белорусской операции, Ставка Верховного Главнокомандования 4 июля отдала им приказ о дальнейшем наступлении. 1-му Белорусскому фронту теперь предстояло, не прекращая преследования противника, концентрическим ударом 48-й и 65-й армий в общем направлении на Барановичи окружить и уничтожить группировку гитлеровцев в этом районе.
Уже через четыре дня эта задача была выполнена: стремительной атакой советских войск Барановичи 8 июля были освобождены. Советские войска продолжали наступление. Пытаясь найти рубеж, за который можно будет зацепиться, враг спешил отойти за реку Щару. Ее надо было форсировать с ходу. Начальника тыла генерала Антипенко вызвали к телефону. Говорил Рокоссовский.
— Перед нами Щара. Соблазнительно форсировать ее с ходу, но в войсках мало боеприпасов, а это делает предприятие сомнительным. Сможете ли вы подать за короткий срок 400—500 тонн боеприпасов? Немедленного ответа я не жду, подумайте часа два, если нет — я доложу Верховному Главнокомандующему и откажусь от форсирования...
Задача была сложной, но генерал Антипенко еще до истечения двухчасового срока мобилизовал необходимый автотранспорт. Если Рокоссовский просит — значит, это надо сделать во что бы то ни стало, ото было законом для всех его соратников, и работники тыла, а им во время Белорусской операции выпало немало трудных минут, всегда стремились к его выполнению. Рокоссовского уважали и его непосредственные подчиненные, и солдаты, и офицеры частей. Генерал Антипенко так писал о Рокоссовском:
«Я не претендую на роль беспристрастного биографа и открыто признаюсь в том, что сам привязан к этому человеку, с которым меня связывает почти трехлетняя совместная работа на фронте и который своим личным обаянием, всегда ровным и вежливым обращением, постоянной готовностью помочь в трудную минуту способен был вызвать у каждого подчиненного желание лучше выполнить его приказ и ни в чем не подвести своего командующего.
К. К. Рокоссовский, как и большинство крупных военачальников, свою работу строил на принципе доверия к своим помощникам. Доверие это не было слепым: оно становилось полным лишь тогда, когда Константин Константинович лично и не раз убеждался в том, что ему говорят правду, что сделано все возможное, чтобы решить поставленную задачу; убедившись в этом, он видел в вас доброго боевого товарища, своего друга. Именно поэтому руководство фронта было так сплочено и спаяно: каждый из нас искренне дорожил авторитетом своего командующего. Рокоссовского на фронте не боялись, его любили. И именно поэтому его указание воспринималось как приказание, которого нельзя не выполнить.
Организуя выполнение приказов Рокоссовского, я меньше всего прибегал в сношениях с подчиненными к формуле «командующий приказал». В этом не было нужды. Достаточно было сказать, что командующий надеется на инициативу и высокую организованность тыловиков».
Боеприпасы в 65-ю армию и к ее соседям попали вовремя, река Щара была форсирована с ходу, и к 16 июля армии 1-го Белорусского вышли на линию Свислочь, Пружаны, сделав за 12 дней 150—170 километров. Одновременно продвинулись войска 61-й армии, наступавшей в Полесье в очень тяжелых условиях. 14 июля они выбили врага из Пинска. Войска приближались к западным границам Белоруссии, освобождение многострадальной белорусской земли было уже близко.
Гитлеровские захватчики нанесли этой республике колоссальный ущерб. Всему миру известны Орадур-сюр-Глан во Франции, Лидице в Чехословакии, населенные пункты, которые были уничтожены немцами и жителей которых они расстреляли. Трагедия этих западноевропейских городов велика. Но далеко не всем известно, что в Белоруссии подобные случаи, были правилом. Многие десятки белорусских селений целиком, со всем населением, от грудных младенцев до дряхлых стариков, были уничтожены врагом. Всего же на территории Белоруссии погибло 2 миллиона 200 тысяч советских граждан.
После того как войска правого крыла 1-го Белорусского фронта к середине июля продвинулись далеко вперед, наступила пора и для левофланговых армий. Еще 7 июля Ставка утвердила план Люблинско-Брестской операции. Замысел Рокоссовского заключался в том, чтобы уничтожить люблинскую и брестскую группировки противника ударами войск фронта в обход Брестского укрепленного района с севера и юга и, продолжая продвижение на Варшавском направлении, выйти на широком фронте на рубеж реки Вислы.
18 июля пять общевойсковых армий (среди них, пока еще во втором эшелоне, и 1-я польская армия), танковая и воздушная армии левого фланга 1-го Белорусского перешли в наступление. Успех пришел сразу. В этот же день они прорвали оборону врага на фронте в 30 километров и углубились на 13 километров. 20 июля произошло знаменательное событие: на широком фронте советские солдаты вышли к Западному Бугу, к границе нашей Родины.
В июльскую жару на пыльных фронтовых дорогах, в гуще наступающих войск то и дело появлялся командующий 1-м Белорусским фронтом. Его походный, защитной окраски автомобиль можно было видеть то на одном, то на другом участке фронта. Подтянутый и стройный, всегда тщательно выбритый, командующий бывал и у пехотинцев и у артиллеристов, заезжал и к танкистам и к авиаторам.
Конно-механизированная группа генерала Крюкова (2-й гвардейский кавалерийский корпус и 11-й танковый корпус) начала переправу через Западный Буг. Эскадрон за эскадроном спускались к реке. Вброд шли батареи. Вот уже первые орудия на том берегу, вот они ведут огонь...
Из-за поворота дороги на большой скорости вылетают легковые машины и направляются к переправе, обгоняя кавалеристов. По рядам проносится:
— Рокоссовский! Рокоссовский...
Навстречу машине маршала скачет Крюков. Не доезжая до нее, он спрыгивает с лошади, передает поводья ординарцу, направляется к уже остановившейся машине в докладывает:
— Товарищ Маршал Советского Союза! Части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса переправляются через Западный Буг!
Рокоссовский здоровается с ним, группа генералов поднимается на высокий берег реки. Теперь ветераны корпуса издалека видят высокую фигуру маршала. Она хорошо знакома им: под его руководством в ноябре — декабре 1941 года они защищали Москву, под его руководством они пришли сюда, на западную границу Родины, пришли со славой и победами.
Рокоссовский смотрит в бинокль на переправу, на бесконечную череду войск и техники, исчезающих вдали, за рекой. Там, за Бугом, — Польша! Как давно он покинул ее! Кто мог подумать, что 18-летняй каргопольский драгун, вместе с полком вынужденный уйти из Польши в 1915 году под напором германских войск, вернется сюда спустя тридцать лет во главе миллионной армии, вернется, чтобы руководить освобождением Польши от немецких фашистов. Воистину судьбы человеческие неисповедимы!
Что ждет его и войска руководимого им фронта в Польше? Рокоссовский знал, что политическое положение в польских землях чрезвычайно сложно. За годы оккупации, продолжавшейся вот уже почти пять лет, польский народ многое перенес. Миллионы граждан Польши были уничтожены захватчиками, угнаны в Германию. Теперь с востока шло освобождение, и подавляющее большинство поляков приветствовали Красную Армию, армию-освободительницу. Но в Польше существовали силы, которые смотрели на приближение советских войск как на угрозу своим собственным, эгоистическим планам, как на крушение надежд на воссоздание довоенной Польши, Польши помещиков и буржуазии. С того момента, как советские войска 20 июля вступили на территорию Польши, Рокоссовский становился не просто военачальником над многотысячными армиями, но и политическим деятелем, каждый шаг, каждое действие которого имело значение в сложной борьбе политических сил тогдашней Польши. Следовало быть чрезвычайно осторожным, и надо сказать, что Рокоссовский сумел проявить крайнюю степень дипломатичности в обращении с польскими гражданами и польскими политическими деятелями.
