Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Кессельринг Альберт (книги онлайн полностью TXT) 📗
Продвижение американских и французских дивизий со стороны Пфорцгейма, в результате которого к 20-21 апреля они приблизились к Штутгарту, было подкреплено броском американских войск на восток в обход города. В итоге 1-я и 14-я армии оказались разъединенными. 80-й армейский корпус попал в отчаянное положение. А когда 22 апреля французская бронетанковая дивизия двинулась в направлении Виллингена, части 64-го армейского корпуса и 18-й корпус СС также оказались под угрозой. Битва за Вюртемберг была проиграна в первые же дни, когда стало ясно, что нам не удастся удержать рубеж между Энцем и Черным Лесом.
24 апреля поредевшие части 19-й армии стояли на Дунае и Иллере и отступали к Кемптену.
Эти поражения не только сказались на общей обстановке, но и надломили боевой дух солдат и офицеров, сражавшихся на юге Германии.
На правом фланге нашей 1-й армии головные дивизии американской 3-й армии вырвались на открытую местность к востоку от Франконской Швейцарии, создали угрозу Вейдену (24 апреля) и Ноймаркту, а затем в течение нескольких дней при содействии американской 11-й бронетанковой дивизии заняли Черный Лес. За период с 26 апреля до 3 мая они продвинулись до Регена, Цвизеля и Шама. Оборонительные рубежи генерала Ви-зенбергера в районе Нааба были смяты или оттеснены назад.
Дивизии 82-го армейского корпуса также были либо смяты, либо оттеснены назад и в конце концов соединились с курсантами Армейского инженерного училища на Регенсбургском плацдарме к северу от Дуная и с дивизией СС «Нибелунги» на другом берегу реки.
Их судьбу разделил 13-й корпус СС. Его боевые порядки также были прорваны в нескольких местах, но при этом его части не потеряли контакта друг с другом. В итоге 13-й корпус СС сумел создать четыре плацдарма между Инголыптадтом и Донаувюртом, пробиться обратно за Дунай и создать новую линию обороны.
Решающее наступление против 13-го армейского корпуса на левом фланге 1-й армии противник начал 19 апреля; его войска прорвали фронт в нескольких местах между Кральсхаймом и Бакнангом и открыли американским дивизиям путь на Дунай между Диллингеном и Ульмом. Тем не менее, отдельным группировкам германских войск удалось создать крупный плацдарм западнее Диллингена, с которого они 24 апреля отошли обратно за Дунай, получив возможность возобновить оборонительные действия в районе, простиравшемся от западных окраин Диллингена до самого Ульма. Но внезапный бросок противника к Диллингену и одновременный выход двух или трех американских дивизий к Ульму и за него решили судьбу доблестных солдат, входивших в состав упомянутых группировок.
Однако успехи русских, сумевших 20 апреля форсировать Одер на большом участке фронта, затмили все вышеизложенные события. Реакцией на сложившуюся в результате ситуацию было создание 24 апреля оперативного штаба Верховного командования вермахта для Южной Германии под руководством генерала Винтера. Соответственно, я как командующим Южным фронтом имел право привлекать сотрудников этого штаба к планированию дальнейших действий.
Противник действовал в той же манере, что и в предыдущие недели. Даже при том, что в последнюю декаду апреля американские бронетанковые дивизии отбросили осторожность и провели глубокие рейды в Богемский лес, вдоль Дуная и в направлении озера Констанс, командование противника постаралось перебросить дивизии второго эшелона вперед, чтобы не допустить слишком большого разрыва между первым и вторым эшелонами и избежать локальных встречных ударов. И надо сказать, что эти усилия дали определенный результат. Как и в Африке, а также в Италии, французские дивизии продемонстрировали свое умение вести боевые действия в горах. Германское командование было уже не в состоянии оказать им достойное сопротивление.
Учитывая явную слабость германских войск, их недостаточную обученность, оснащенность и мобильность, можно сказать, что противник, развернув преследование наших частей и немедленно проникнув в разрыв между 7-й и 1-й армиями, возможно, одержал бы победу раньше. Идея бросить в прорыв американскую 10-ю бронетанковую дивизию представляла собой весьма тонкий тактический ход. Если бы ее удалось реализовать, это могло бы иметь катастрофические последствия для 1-й армии. В броске американской 12-й бронетанковой дивизии на Диллинген чувствовался настоящий боевой порыв, который – к моему удивлению – угас после того, как противник оставил позади Дунай.
2 апреля Гитлер отдал приказ об обороне всех городов. Вне всякого сомнения, фюрер в глубине души верил, что каждый немец согласится с его взглядами на этот счет и скорее предпочтет пожертвовать жизнью, нежели станет ожидать решения своей судьбы. При том что это само по себе было иллюзией, упомянутый приказ в любом случае был сомнительным в военном смысле и по крайней мере частично невыполнимым. Главная проблема с военной точки зрения состояла в том, чтобы затупить острие удара противника и таким образом задержать его наступление. Для этого нужны были регулярные войска – ополченцам эта задача была не под силу. Для обороны любого города необходимы большой тактический опыт, выучка и боевая дисциплина, а также удобная местность, не позволяющая противнику зайти во фланг. Такая местность существовала в предместьях лишь небольшого количества городов, и уже по одной только этой причине приказ фюрера нуждался в умелой интерпретации. Именно исходя из вышеизложенных принципов, мы действовали в ходе всей Западной кампании – в соответствии с моими приказами мы сражались не в городах, а за городами, причем выбирали место для ведения боевых действий, исходя из характера местности, имеющихся сил и средств и состояния войск. Оборона Людвигсгафена, Касселя, Айзенаха, Швайнфур-та, Нюрнберга и Мюнхена говорит сама за себя.
На бои за Вюрцбург повлиял упомянутый приказ фюрера, полученный непосредственно перед их началом. Неоправданный с военной точки зрения, он был инспирирован гауляйтером.
Оборона Швайнфурта, за которой я наблюдал весьма пристально, осуществлялась вдали от города. Наш оборонительный заслон имел круговую форму, что стало возможным благодаря наличию у нас большого числа зенитных батарей. Когда кольцо обороны было прорвано, наши боевые действия, равно как и работу городских шарикоподшипниковых заводов, пришлось автоматически прекратить.
Если бы приказы были выполнены, битва за Нюрнберг также происходила бы за пределами города и в его предместьях. Но, поскольку Нюрнберг был городом, где проводились священные «партийные фестивали», гау-ляйтер не подчинился моим приказам, продолжил бой, когда его пора было прекратить, и в результате сам погиб. Фактически Нюрнберг сковал больше сил противника, чем можно было ожидать и чем это было необходимо. Я сам был в Нюрнберге 16 апреля, направляясь в штабы 1-й армии и группы армий О. Как раз во время моего пребывания там по Нюрнбергу был нанесен бомбовый удар, и я своими глазами видел, какой ущерб был причинен городу. Такой же ущерб могли вызвать уличные бои, трагические и совершенно ненужные.
Я дважды категорически запрещал оборону Мюнхена, «столицы нацистского движения», хотя местный гауляй-тер всячески пытался мне ее навязать.
Даже если тактическая ситуация требовала упорной обороны того или иного города, эта оборона никогда не доходила до крайностей в духе упомянутого приказа Гитлера. Я не знаю ни одного такого случая.
Ремаген, Ханау и Ашаффенбург были убедительными примерами того, что может произойти, если вовремя не подорвать мосты. Однако ни эти уроки, ни неоднократные строжайшие указания Гитлера на этот счет не возымели эффекта. Хотя фронт в районе Дуная был стабилизирован, мост в районе Диллингена, несмотря на специальные предупреждения, 23 апреля оказался в руках американской 12-й бронетанковой дивизии. Та же история произошла и в других местах. Эти-примеры вопиющей халатности наглядно продемонстрировали непригодность к военной службе значительного числа призванных в последний период людей, когда мы в этом смысле, что называется, наскребали по сусекам последнее. Их некомпетентность выражалась и в неумении отличить важное от не важного и проявилась, наряду со всем прочим, в том, что время от времени эти люди начинали взрывать все мосты подряд. 7-му военному округу и другим административным центрам просто необходимо было сохранить значительное количество мостов, имевших важное экономическое значение, хотя, разумеется, они имели определенную ценность и с военной точки зрения. В подобных случаях я запрещал подрыв и возлагал на нижестоящих командиров ответственность за принятие иных мер безопасности. Ведь, в конце концов, имелось много других, зачастую более эффективных способов обеспечить безопасность, чем применение взрывчатки.
