Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Кессельринг Альберт (книги онлайн полностью TXT) 📗
Когда где-то в районе 20 апреля в мой штаб, располагавшийся в Мотценхофене, к северу от Мюнхена, пришел приказ об обороне Альпийской крепости, я задумался, пытаясь ясно понять, что это повлечет за собой. Об Альпийской крепости написано очень много, и в основном это чушь.
Южная граница Баварских Альп, тянувшаяся к Швейцарии, была укреплена еще в то время, когда я находился в Италии, и фортификационные работы там все еще продолжались. В том районе были дислоцированы войска безопасности СС – моторизованная пехота – под командованием гауляйтера Хофера. На севере и северо-востоке укрепления отсутствовали, и к 20 апреля работы по их сооружению начаты не были. Не было там и войск постоянной дислокации.
Батальонам под командованием генерала Фейерштай-на, которые в последние дни апреля были переброшены на север командованием Юго-Западного фронта, предстояло выполнить некие боевые задачи в пределах территории Германии (так тогда сообщалось, хотя это было заведомо неверно). События последних месяцев войны привели к тому, что в районе так называемого Альпийского редута скопилось много тыловых частей и подразделений, штабных работников и прочего военного люда из самых разных мест. Налицо была явная нехватка продовольствия, однако в условиях, существовавших в апреле 1945 года, об эвакуации нечего было и думать.
Для обороны Альпийской крепости требовались горнострелковые войска, которых в том районе совсем не осталось. Мобилизационная служба могла предоставить лишь пушечное мясо. Когда в начале мая Рендулич с группой армий «Юг» хотел отойти в Альпы и драться там уже до конца, потребовалось немало времени, чтобы убедить его в том, что этот план невыполним.
Завоз в Альпы продовольствия и снаряжения собирались поручить генералу СС Полю, но, хотя он должен был находиться где-то в Южной Германии, разыскать его не удалось. И в итоге, как всегда, когда дело касалось службы снабжения или ВВС, ничего так и не было сделано.
С чисто военной точки зрения Альпийская крепость могла представлять определенную ценность, но не сама по себе, а лишь в том случае, если бы войска разных родов, обороняя ее, могли не только сковать значительные силы противника за счет крупных вылазок и ударов с воздуха, но и нанести этим силам серьезное поражение. Но это было невозможно, и, соответственно, все остальное было не более чем фантазией.
Центр германского Западного фронта напоминал пестрое лоскутное одеяло. Тем не менее именно это определяло нашу дальнейшую стратегию. Противник приближался к Эльбе. Наша 12-я армия начала подавать первые признаки, жизни и вела бои с целью уничтожения или полного блокирования американских плацдармов на берегу реки, подготавливая почву для соединения с 15-м армейским корпусом на линии Эльба – Мюльде. Две фланговые группы армий, теснимые противником к северу и югу, были не в состоянии консолидировать фронт. На юге Германии наши войска упорно сражались в центре, стараясь сохранить конфигурацию линии фронта, но были не в состоянии предотвратить заход противника во фланг. Командование Северо-Западным фронтом находилось в нелегком положении в Голландии и сражалось на узком пятачке, стараясь удержать под своим контролем побережье Северного моря с его крупными портами.
На востоке русские 16 апреля начали свое решающее наступление, которое через четыре дня привело к их прорыву в район Берлина.
Целью американских 1-й и 3-й армий, которые, простояв на месте первую декаду апреля, снова начали быстро продвигаться вперед, явно был захват Саксонии. Вероятность их выхода к Эльбе на широком участке фронта, учитывая, что 1-я армия уже пыталась это сделать, с каждым днем росла. Но Эльба, помимо прочего, могла стать четкой демаркационной линией, полезным и, возможно, даже желательным барьером, способным предотвратить смешение русских войск с американскими. Американская 3-я армия не обладала достаточными силами и средствами для того, чтобы, двинувшись к югу, пройти в Чехословакию через Эрцгебирге. В любом случае попытка сделать это привела бы к разделению армии на две части, что внесло бы несогласованность в ее действия. Соответственно, перед германской 7-й армией, находившейся в том районе, на тот момент не стояло серьезных задач. Это означало, что если и можно было откуда-то перебрасывать силы на более важные участки фронта, то именно отсюда.
Чехословакия была загадкой. С политической точки зрения представлялось вполне возможным, что американцы сохранят чехословацко-германскую границу в качестве рубежа, ограничивающего сферу интересов русских. Впрочем, на этот вопрос могло ответить только будущее. Однако, так или иначе, Саксония и приграничные провинции Чехословакии должны были приобрести большое значение как база для группы армий «Центр» под командованием фельдмаршала Шернера. Соответственно, вполне естественным было передать 7-ю армию под командование Шернера.
Очень тревожная ситуация сложилась в северо-восточной части Баварии. Наступление на Бейрет, предпринятое противником в середине апреля, говорило о том, что он твердо намерен максимально использовать те разрывы в наших боевых порядках, которые имелись к югу от Фихтельских гор. Американская 12-я группа армий, таким образом, могла войти в Баварию силами тех дивизий, в которых она больше не испытывала острой необходимости, и при содействии американской 7-й армии, нанеся быстрый фланговый удар, расправиться с остатками германской 1-й армии.
С другой стороны, если бы противник сосредоточил свои основные усилия в направлении Регенсбурга и Пас-сау, то этот участок приобрел бы решающее значение, так как обстановка на нем могла повлиять на положение наших групп армий, действующих на южном фланге русского фронта.
С самого начала наша 12-я армия оказалась в очень невыгодном положении. Отдав две дивизии – «Клаузевиц» и «Шлагетер» – в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом, а дивизию «Потсдам» в распоряжение командующего Западным фронтом (это было необходимо, поскольку армия не могла заниматься решением изначально поставленных перед ней задач западнее Эльбы), 12-я армия утратила треть своей ударной мощи. Ее первые боевые задачи по противодействию американцам были определены с предельной ясностью. Вопрос состоял в том, смогут ли ее необстрелянные дивизии оправдать возлагавшиеся на них ожидания. Если бы, будучи брошенными в бой, они понесли тяжелые потери, обороняя Эльбу и Мюльде, они, по всей вероятности, оказались бы слишком ослабленными и не могли впоследствии быть использованы для сдерживания наступления русских. События, происходившие на Восточном фронте, влияли на целый комплекс важных, хотя и не поддающихся точному учету обстоятельств и факторов.
Вот, к лримеру, еще один вопрос, которым мы вынуждены были задаваться: продолжат ли американцы наступать, дойдя до Эльбы? Ответить на него было трудно еще и потому, что американцы действовали на разных направлениях к северу и к югу от Магдебурга. Даже если бы мы сочли вероятным, что на Эльбе они остановятся, мы все равно не могли бы быть в этом твердо уверены. Мы надеялись, что прежде, чем вступить в бои с русскими, 12-я армия обезопасит свои тылы, отбив захваченные американцами плацдармы. Командующий армией знал, что он не может решать одновременно две эти задачи; если бы обстановка на востоке стала критической, ему оставалось бы только одно – бросить все свои силы и средства против русских.
До 20 апреля основная задача всех войск, действовавших на Западном фронте, состояла в том, чтобы прикрывать тылы Восточного фронта, где мы готовились к решающей битве с русскими, на успешный исход которой очень надеялось Верховное командование вермахта. После 20 апреля весь Западный фронт сражался, заботясь только об одном: как дать войскам, действующим на Восточном фронте, отойти в британскую и американскую зоны.
Я не мог разделить веру Верховного командования в то, что западные союзники России, осознавая угрозу коммунизма, продвинутся вперед и создадут фронт, направленный против советских войск, хотя генерал СС Вольф, ведя переговоры в Швейцарии, с которыми ассоциировалось мое имя, и предлагая американцам заключить перемирие, понимал, что Рузвельт был убежден в двуличности политики Советов. Высказывалось также мнение, что война с западными союзниками России должна быть закончена немедленно, прежде чем русские успеют разыграть свои козыри. Хотя против этой точки зрения можно было бы привести много возражений, лично меня беспокоило только одно соображение психологического характера – как должна была капитуляция всех германских войск на западе сказаться на тех, что все еще вел последний, решающий бой на русском фронте? Они почувствовали бы себя преданными и брошенными на произвол безжалостной судьбы, просто разом отданными в руки русских. Нашим священным долгом было не допустить этого. На вопрос, как это сделать, ответить было сложно, но мы должны были попытаться добиться по крайней мере одного: дать войскам, сражающимся на Восточном фронте, время прорваться обратно в зоны, оккупированные американцами и англичанами, как бы ни было трудно определить, где, собственно, начинаются эти зоны. Дальнейшие события показали, что эта идея была правильной. Ничто не может изменить этот факт – даже то, что многие командиры западных союзников России поставили внутрикоалиционные соглашения выше требований гуманности и не позволяли германским солдатам пересечь демаркационную линию, а то и передавали их русским уже после того, как они ее пересекли.
