Хроника Монтекассини. В 4 книгах - Марсиканский Лев (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
О его дальнейшем обширном литературном творчестве здесь говорить не стоит. Монастырскую хронику он принял от своего учителя Гвидо, но вычеркнул его имя и существенно её переделал. Высказывания Петра о его предшественниках и их участии в работе противоречивы. В сочинении «О сиятельных мужах» он писал о Льве Марсиканском следующее: «Он написал ... историю Монтекассинской обители, разделённую на четыре книги»; и в том же сочинении упомянул о Гвидо: «кроме того, он добавил то, что отсутствовало в монтекассинской истории, а именно, события от времени Одеризия I и до сего дня». На худой конец, это следует понимать так, что Лев написал четыре книги (до времени Одеризия I включительно), а Гвидо добавил пятую книгу (которая охватывает события от времени Одеризия I, точнее от его смерти, и до времени Петра Дьякона). За это объяснение говорит вроде бы то, что Пётр Дьякон, вероятно, застал пять книг хроники. Но, если учесть, что он в приведённом месте приписал Гвидо также главы хроники об Одеризии I, то он оказался бы в противоречии со своими собственными рамками участия Льва - противоречие, которое от него при его известной небрежности вполне можно было бы ожидать. Когда он писал сочинение «О сиятельных мужах», то, вероятно, ещё не занимался хроникой более детально, и, наверное, полагал, что Лев как сделал в посвятительном письме набросок плана четырёх книг, так и претворил его в жизнь; кроме того, он знал что-то весьма неопределённое о продолжении Гвидо - отсюда неверные данные. Позднее, в 40-е годы, когда он возымел намерение самому взяться за продолжение хроники, он узнал истинное положение вещей. Но теперь он переделал её по своему и, в то время как Льву, правда, справедливо приписал «перечень аббатов от времён отца Бенедикта до восстановления церкви блаженного Мартина», то есть до III, 33, о Гвидо вообще ничего больше не стал упоминать, и вместо этого всю оставшуюся часть книги приписал самому себе. Даже в то время, когда представление о духовной собственности было иным, нежели в наше время, это считалось плагиатом.
II. Источники и стиль
Хроника Монтекассино разбита на разделы по периодам правления аббатов; внутри этих разделов изложены соответственно важнейшие события в земле святого Бенедикта и успехи отдельных аббатов, как то столкновения с зависимым населением и с враждебными соседями, постройки, дарения, изготовление кодексов, чудеса святого Бенедикта и тому подобное. Всё это, однако, неразрывно связано с дальнейшей историей Средней и Южной Италии, в которой видную роль играли императоры и папы, лангобардские и норманнские князья. Такое изложение событий относится к тому типу епископских и монастырских хроник, который был распространён к северу от Альп уже со времён Каролингов. Однако, совершенно невероятно, чтобы Лев Марсиканский что-либо об этом знал; даже «Деяний епископов Мецких» Павла Дьякона нельзя обнаружить в Монтекассино. Сходство с «Историей Реймской церкви» Флодоарда слишком незначительно, чтобы это дало основание к дальнейшим заключениям, а из возможных связей между рукописями в Сен-Вандриле и Монтекассино можно так же мало заключить, что «Деяния аббатов Фонтенельских» были известны на юге. Итак, образец Льва следует искать в другом месте. В самой Италии примерно в это же время свою историю монастыря Фарфы писал Григорий из Катино; однако, даже если бы мы могли не принимать во внимание проблему приоритета, литературная связь здесь не очевидна. Таким образом в качестве образцов, на которые равнялся Лев, остаются только более древняя «Книга понтификов» и «Хроника святого Бенедикта». То, что он не рабски подражал им, лишь подчёркивает его собственные успехи.
В посвятительном письме он говорит об исторических источниках, из которых он черпал свои сведения о более раннем времени; однако, он называет там лишь небольшую часть тех источников, которыми действительно пользовался. Прежде всего он привлекал местную монастырскую традицию, то есть грамоты, списки аббатов, надписи, некрологи, перечни книг и сокровищ, обычаи, анналы, «Историю лангобардов» Павла Дьякона, «Хронику святого Бенедикта» и «Хронику» Эрхемберта, «Диалоги» Григория Великого и Дезидерия, «Житие святого Мавра» Псевдо-Фауста (другое - Одо де Гланфёйля). Его дальнейшим целям служил обширный материал: «Книга понтификов»; «Салернская хроника»; южноитальянские, преимущественно, беневентские анналы; «Капуанская княжеская хроника»; «Каталог пап», который опубликовали Б. Альберс и О.Хольдер-Эггер; вероятно, регистр папы Иоанна VIII; Кассинское продолжение «Истории лангобардов» Павла Дьякона; Ватиканское продолжение лангобардского каталога правителей; «История норманнов» Амата, которая бросающимся в глаза образом была использована только во второй редакции; затем из агиографии «Житие Ромуальда» Петра Дамиани (как и другие сочинения этого автора), «Житие Адальберта Пражского» и «Житие Доминика Сорского»; «Перенесение апостолов Матфея и Варфоломея» и «Перенесение святого Меркурия и 12 братьев»; в распоряжении Льва находились также правовые тексты, как Ахенское законодательство от 817 г., лангобардское Divisio от 848 г., папский декрет о выборах 1059 г., возможно, вассальная клятва Роберта Гвискара и Ричарда I Капуанского и стих Карла Великого у Павла Дьякона. Он мог быть также поверхностно знаком с традицией не только зависимых от Монтекассино монастырей (Сант-Анджело в Баррее, Сан-Либераторе в Майелле), но и чужих монастырей, таких, как Сан-Винченцо-аль-Вольтурно, Казаурия и Сан-Модесто в Беневенте, и создавал на её основании сообщения. Другие источники Льва ныне утеряны, как, например, источник, который сообщил ему подробности о битве при Гарильяно 915 г. (I,52), или также рассказ об избрании Алигерна (I, 60).
Продолжателями был использован следующий письменный материал: вероятно, регистры Григория VII, Урбана II и, непременно, Пасхалия II, документы по борьбе за инвеституру, «Книжица против захватчиков и виновных в симонии» Деусдедита, письма Бруно из Сеньи, «Перенесение святого Николая» Никифора Барийского, «Видение Альберика» и, наверное, ещё многое другое из местной агиографии.
Отмеченные взаимосвязи между хроникой и её историческими источниками в целом очевидны. Только в немногих отдельных случаях специально требуется обоснование.
В то время как Ваттенбах считал «Салернскую хронику» источником «Хроники Монтекассино», Клевитц хотел свести связь между обоими сочинениями к тому, что они почерпнуты из одного «общего источника», а именно, монтекассинской традиции. Ныне установлено, что в XI в. с «Салернской хроникой» был знаком аббат Дезидерий, а в XII в. из неё делал выписки Пётр Дьякон. Поэтому изначально есть все основания предполагать, что и Лев Марсиканский пользовался этим историческим сочинением. Места, в которых его хроника совпадает с Салернской, более многочисленны, нежели хотел признавать Клевитц. Так, в главе I, 20 Лев сообщил о перенесении мощей святого Януария из Неаполя в Беневент; а затем добавил: «как сообщается в истории господина Эрхемберта». Однако, о святом Януарии рассказывает только «Салернская хроника» (гл. 57, стр. 58), а никак не Эрхемберт. Значит ли это, что Лев ошибся в указании своего источника? Да, это, действительно, так. Ведь поскольку Эрхемберт упоминался вместе с анонимной «Салернской хроникой», то и в Средние века, и даже в раннее Новое время она выступала под его именем. Следовательно, «Салернская хроника» была в руках у Льва Марсиканского, но он ошибочно принимал её за часть «Истории лангобардов» Эрхемберта.
После того как это стало ясно, мы можем теперь с уверенностью предположить, что «Салернская хроника» служила источником во всяком случае для второй части «Хроники Монтекассино». Как верно заметили уже Ваттенбах и Бетман, сообщение в I, 15 о Павле Дьяконе происходит по большей части из «Салернской хроники». Совпадение очевидно; к тому же по одной детали можно с вероятностью предположить, что здесь речь не может идти ни о каком общем источнике. Так, в I, 15 в заключении говорится: «Но, уже зрелый возрастом, он окончил течение своей жизни». Это место почти дословно передано в «Салернской хронике» (гл. 37, стр. 38; только «но» отсутствует, и порядок слов слегка изменён). Однако, это не собственное выражение салернца, а взятая из «Истории лангобардов» Павла Дьякона фраза, где она, правда, отнесена к королю Лиутпранду. В «Хронике» это обычный приём: из чужих слов цитируются более или менее длинные пассажи в качестве клише и используются при этом в совершенно новой взаимосвязи, которая не имеет со старой ничего общего. Поскольку едва ли можно предполагать, что этот метод применялся уже в т.н. «общем источнике», последний как таковой можно исключить здесь из числа источников «Хроники Монтекассино».
