Лубянская преступная группировка - Литвиненко Александр Вальтерович (читаемые книги читать .txt) 📗
Смотрю — гусаковские сотрудники, Алёшин и Комаров, тащат целый мешок из джипа Горлатых: колесо отвинтили, магнитофон, диски. Я кричу: «Вы чего делаете? Это же грабёж!» А Комаров: «Ему машина больше не понадобится. Его же посадят!» Такие вот сослуживцы!
На следующий день я пришёл в приёмную, там уже был Иван Кузьмич Миронов, заместитель начальника управления. Все — перепуганные. Миронов волнуется: «Как же так, взяли нашего?»
Когда я увидел Горлатых, он стал просить: «Поговори с директором, чтобы меня выслушал. Попробуй убедить, что я случайно вляпался, пусть уволят, только не сажают».
Я доложил Ковалёву, как прошла операция, и попросил, чтобы он принял Горлатых. Тот согласился. Мы привели к нему задержанного. Потом директор вызвал меня, Миронова, следователя и Гусака. Сначала обратился к Миронову: «Иван Кузьмич, кто у нас служит? Вы посмотрите на него — это же бык! Он пришёл ко мне с таким крестом на шее (у Горлатых был крест с бриллиантами на толстой цепи). И мне лепечет, что взятку взял, потому что детей не на что кормить!»
Миронов начал объяснять, что Горлатых заслуженный офицер, внедряется в преступные группировки. Ковалёв взбесился: «Довнедрялся до того, что сам бандитом стал». Директор спросил моё мнение. Я ответил:
«С одной стороны, Горлатых жалко, а с другой… в операции участвовали молодые сотрудники. Всё это видели. Что мы им скажем? Сами решайте:
передавать материалы в прокуратуру или нет». Ковалёв приказал: «Материалы в прокуратуру передавать».
Горлатых был осуждён условно. Статью поменяли — не взятка, а мошенничество. После этого он вернулся на Лубянку. Встретили радостно:
«В Лефортово отдохнул? Теперь садись за стол и начинай работать!»
Начальники
— На твоей памяти в ФСБ сменилось четыре директора. Ты с ними со всеми знаком лично?
— Да.
— Меняется ли стиль работы Конторы в зависимости от личности её директора?
— Каждый директор, едва пришёл, пытается поставить свою команду, и, естественно, стиль работы меняется. Допустим, Барсуков начал везде фэсэошников ставить (ФСО — Федеральная служба охраны), которых с собой привел. Фэсэошники в Кремле выросли, они — как придворные. А какой у нас двор, все прекрасно знают — византийский. Они всего боятся — как доложить, а что там подумают? А кто за ним стоит? В общем, пока десять раз не осмотрится да не подстрахуется — решение не примет. Вот, допустим, в отделе по борьбе с терроризмом надо быстро решения принимать, на месте. А они не умеют этого делать.
Потом пришёл Ковалёв. Тот всю жизнь прослужил по пятой линии. Он начал тащить «пятёрочников». Питомцы Пятого управления КГБ (политические) вред нанесли колоссальный. Для них преступник — это враг. А с врагом не разговаривают, и законов для борьбы с ним не существует. Но это же бред. Я говорю: "Постойте, надо же задокументировать, надо доказать по закону факт преступной деятельности. Мы же не бандиты, должны всё делать по закону». — «Это враг, — объясняют. — Какие там доказательства!» Вот с чего начался произвол весь. С «пятёрочников».
Это Ковалёва методы. И, естественно, в ФСБ крен начался в эту сторону.
Потом, когда появился Путин, начал тащить своих из Питера. А что Питер? Бандитская столица. Люди, которые в своём городе не смогли элементарный порядок навести. С ними приехали их водители. За водителями — их бандиты. Те бандиты, которых они прикрывали там, переехали в Москву. Начали брать коммерческие фирмы под крыши. Извините, но я в жизни не поверю, что в Питере вся организованная преступность не прикрывается ФСБ. Да это просто невозможно!
Тамбовская группировка дня бы не продержалась в Питере, если бы Кумарин-Барсуков, её лидер, не был знаком с Патрушевым и Путиным. У них дачи рядом! Они же вместе жарят шашлыки…
— А период работы Степашина запомнился?
— Ничем не запомнился. Степашин — он никакой.
— Если бы надо было выбирать между Степашиным, Патрушевым, Барсуковым и Путиным, кого бы ты взял себе в агенты?
— Любой подошёл бы.
— Но кто из них был бы наиболее полезен с оперативной точки зрения?
— Надо смотреть, какая задача, где они находятся.
— В организованной преступной группировке.
— Тогда надо смотреть, на каких они ролях. Дай подумать… Из всей этой команды я бы, наверное, всё-таки завербовал Барсукова.
— Он наиболее профессионален?
— Во-первых, он более порядочен, что ли. Думаю, у него есть совесть. Мне было бы приятнее сотрудничать с Барсуковым. С ним отношения можно было бы перевести из чисто агентурных в более доверительные. Из него бы получился хороший агент. Но, конечно, по оперативным возможностям лучше всего Путин. Но его надо было бы постоянно держать под контролем, потому что он всё время врёт. Его надо регулярно проверять. С ним тяжело было бы работать. Но результат был бы лучше, чем с Барсуковым.
— Почему?
— Путин тот человек, который в преступной группировке обладал бы большими оперативными возможностями. Он неприметный совершенно. Он лучше физически подготовлен, подтянутый. Наиболее самолюбивый. А воры грамотные психологи, его бы на этом использовали. И Путин владел бы наибольшей информацией. Что и нужно оперативному работнику. А завербовать его проблемы не было бы.
Глава 3. Военные тайны
— Ты не скрывал своего отношения к чеченской войне?
— Я не скажу, что всегда был против чеченской войны. Даже думал, что эту проблему можно решить только силовым путём. Когда начиналась первая воина, я ее поддерживал. Кто ж знал, как она началась!
Впервые я задумался над тем, что происходит, в Первомайском. Я участвовал в операции по освобождению заложников. Мы задержали чеченцев, я допрашивал парня, ему было семнадцать лет, совсем пацан, школьник. Я его спросил: «Почему ты пошёл воевать?» Он ответил: «Я ненавижу эту войну. Она мне противна. Но я пошёл воевать потому, что у нас пошёл весь класс». Я тогда вспомнил фильмы о Великой Отечественной, как со школьной скамьи всем классом уходили на фронт добровольцами.
— Он боялся, что его будут бить?
— Да. И должен сказать, что конечно, мы были очень озлоблены, потому что пятнадцать суток прожили в поле, в грязи. Видели этих заложников, обмороженных людей, женщин с детьми. Это было что-то страшное. Куча трупов, разрушенное село. Ужасное зрелище. Но когда он сказал, что —мы всем классом пошли на фронт», я понял, что Россия не сможет выиграть эту войну.
У убитого чеченского командира изъяли записную книжку. Там кодовые таблицы были. Я написал справку (для радистов важно, как они ведут переговоры). В этой справке были имена арабских наёмников (без фамилий), и Барсуков тряс на пресс-конференции этой справкой: «Вот видите, мы уже установили 26-28 наемников, которые участвовали в боевых действиях. Но они убежали от нас босиком!»
Меня ещё поразило в этой записной книжке то, что чеченцы ведут строгий учёт боеприпасов, оружия, расписаны посты, кто и в какое время стоит, кто кого сменяет. Такое я видел в последний раз в образцовой дивизии Дзержинского. И понял, что полевой чеченский командир ведёт учёт своих сил и средств, как в образцовой дивизии СССР.
Дисциплина, порядок, «всем классом на фронт» — это не банда. Это армия. Малочисленная, не имеющая такого вооружения, как российская, но — армия. Они знают, за что воюют. Можно убеждать всех, что они бандиты. Но в преступники не идут "всем классом». И банды не уничтожают вместе с целым народом.
Конечно, там есть люди, которые на войне делают деньги, как и в российской армии. Конечно, у них многие и грабят, и мародёрствуют. Как и наши. Но всё же это — война, а не охота за парой тысяч боевиков, как нас убеждают.
— Ты допрашивал Аллу Дудаеву?
— После того, как был убит Джохар Дудаев, его супруга пыталась выехать из аэропорта Нальчика вместе с телохранителем Мусой Эдиговым. Была задержана. Она предъявила поддельный паспорт, но её опознали. Муса уже сидел в самолёте. Но когда увидел, что остановили Аллу, вышел из самолёта и сдался.
