Лубянская преступная группировка - Литвиненко Александр Вальтерович (читаемые книги читать .txt) 📗
— Как, успели за ночь? Это же многосерийный фильм!
— Успели. Ведь впереди маячило Лефортово. Гусак рассказал, как давали команду похитить Джабраилова, я — как давали команду убить Березовского, Понькин — как он работал по Тейтуму. Кроме того, я ещё рассказал, кто убил Листьева — весь разговор с Трофимовым передал. Четыре месяца спустя, после нашей пресс-конференции, Доренко действительно показывал этот фильм как боевик. Мы даже отбили зрителя у рейтинговой ленты «Никита».
— Ну и Доренко «отбили».
— Да, его выгнали с эфира. Прошло две или три серии, остальное ему запретили показывать.
— Понятно, почему Шебалин не пошёл к Доренко —ты сказал, что он был провокатором и телезапись не входила в его миссию. Но совершенно непонятно, почему с вами пошёл Гусак. Судя по твоему рассказу, его нельзя заподозрить в чистоте помыслов.
К тому же он пользовался доверием Ковалёва и Хохолыюва, помогал им тебя «разводить», уговаривал отказаться от обвинений. Зачем он пошёл записываться к Доренко?
— Я думаю, он запаниковал, когда услышал, что завтра нас арестуют. Или вдруг решил, что Березовский с Доренко сильнее Хохолькова с Камышниковым. Не рассчитал, одним словом. Это его и погубило. Уверен, что Хохольков его считал своим, пока не узнал о записи у Доренко.
«Саша, вы проиграли»
А утром после съемок мы пришли к Ковалёву — всем отделом. Там присутствовал генерал-лейтенант Лысков, помощник Ковалёва. Нашу беседу, как мне потом стало известно, сняли скрытой камерой. Лысков сидел спиной к камере, а Ковалёв сбоку — их видно не было, а весь наш отдел рассадили напротив и снимали.
— Весь седьмой отдел? Это сколько же человек?
— Гусак, Шебалин, Щеглов, Понькин, Бадвей, Скрябин, Ермолов, Соловей, Шевчук, Круглов, Латышёнок. Все, кроме Енина.
— И все подтвердили твои обвинения?
—Да.
— Ты видел эту кассету?
— Кассету не видел. Но мне рассказывали, что генералы смотрели и возмущались нашей наглостью. Ковалёв начал с того, что иностранные спецслужбы неустанно ведут работу по разрушению наших правоохранительных органов и ФСБ, систематически и всячески пытаются их дискредитировать. Этим занимаются Англия, США, страны НАТО, а также Израиль. Речь длилась двадцать минут. Кругом враги, мы в плотном окружении, а есть люди, которые не понимают, что играют на руку западным спецслужбам, либо с ними связаны.
Когда он закончил, встал я:
— Николай Дмитриевич, я не являюсь агентом ни израильской, ни американской спецслужб. Я бы не хотел так далеко уходить в политику. Я вот на бумаге могу расписать, чем некоторые наши генералы занимаются. Причём распишу подробно, приведу конкретные эпизоды преступной деятельности.
Ковалёв замотал головой:
— Не надо мне твоей схемы. Сегодня вас должны вызвать в военную прокуратуру для дачи объяснений по поводу ваших рапортов. Я бы попросил вас (обратился ко мне) сказать в прокуратуре, что этого вообще не было, что Камышников ничего такого не говорил. И на этом всё успокоится. Вы понимаете, ведь это же какой удар по Системе.
— Я не могу отказаться от своих слов и врать в прокуратуре, — ответил я.
Лысков предложил: «Можно сказать по-другому. Что да, Камышников говорил, но это был не приказ, а просто шутка. Нелепая шутка, и всё». Я возмутился: "Какая шутка? Это был приказ. Почему я должен врать? Не буду я этого делать».
И тут Ковалёв произнёс:
— Александр, но мы ведь можем тебя посадить в Лефортово, ты же знаешь.
— А за что?
— Ну, изучим твою рабочую биографию, что-нибудь да найдётся, —улыбнулся он. — Но мы же этого не хотим. Ведь то, что вы делаете, по органам бьёт. Всё должно быть тихо. Зачем сор из избы выносить?
И я предложил:
— Хорошо. Я понимаю, что это ударит по органам, и предлагаю следующее: назначьте комиссию и во всём разберитесь внутри органов. В комиссию должны войти не только те, кого вы сами предложите, но и те, кого мы назовём. Мы знаем честных генералов, которые во всём разберутся.
Ковалёв согласился: "Хорошо. Вы не ходите в прокуратуру, а мы назначаем комиссию». Я отказываюсь: «Нет, вы сначала назначьте комиссию, и тогда мы не пойдём в прокуратуру».
«Ну ты понимаешь, требуется время, чтобы подготовить приказ». —"Какое время? Вот сейчас и напишите от руки приказ. Назначаем комиссию, начинаем работать. Если комиссия выяснит, что мы наврали, то уйдём сразу же, напишем рапорта и уйдём. И тогда можете сажать. А если выяснится, что мы говорим правду, то пусть уйдут те, другие".
Ковалёв: «Нет, для начала вы не пойдёте в прокуратуру, а потом мы назначим комиссию». Мы: «Нет, наоборот». Ковалёв: "Ладно, я должен подумать. Но пока в прокуратуру не ходите. После обеда я дам вам ответ».
На этом совещание закончилось, и мы поехали в отдел. Часа в два-три мне позвонили из прокуратуры. Человек представился: «Генерал Анисимов, начальник Управления по надзору за ФСБ", — и пригласил к себе для дачи объяснений.
Я пошёл к Гусаку: «Меня уже вызывают. Что сказал Ковалёв? Будет комиссия или нет?» Гусак позвонил Ковалёву, тот ответил: «Подождите, пока не ходите». Гусак в панике: «Николай Дмитриевич, они идут туда…»
Мы собрались: я, Шебалин, Понькин и Латышёнок, и отправились в прокуратуру. Приходим к Анисимову, тот вызывает следователя: «Развести по разным кабинетам и допросить». Меня оставил у себя в кабинете. Напротив сидит полковник Минченко, начальник отдела. Они меня начали допрашивать, и я им всё рассказал. Причём не только о том, что мне давали команду убить Березовского, а также и по Джабраилову, и по Трепашкину то, что мне было известно. Я рассказал и о том, что Хохольков в своё время ставил мне задачу выбить деньги за наркотики у некоего уголовного авторитета, Нанайца.
Анисимов спросил: «И ты это всё подпишешь?» Я кивнул. «Да, — говорит, — сынок. Будучи лейтенантом, я вёл дело Судоплатова. С тех пор ничего подобного не слышал. Приходи завтра, мы составим протокол, и ты его подпишешь. Или не подпишешь".
Я на следующий день прибыл в прокуратуру. Подписал. Через некоторое время звоню и спрашиваю: «Что с нашим заявлением?» Анисимов: «Возбуждено уголовное дело».
Дело было возбуждено по факту превышения и злоупотребления У должностными полномочиями руководством УРПО ФСБ России. После этого оно было передано в Следственное управление Главной военной
прокуратуры. — Я в жизни не поверю, что в это время Березовский не тянул
•за все нити, не использовал все связи — Юмашева, Савостьянова, Дьяченко, чтобы разобраться с Хохольковым и Камышниковым.
— Наверное, использовал. Только факт, что у него ничего не вышло
— дело-то закрыли. Но ФСБ тоже не дремало. В газете «Сегодня» появилась
статья, где я обвинялся в десяти убийствах и пятнадцати разбойных нападениях. Мне позвонил Березовский и спросил: «Это правда?» Я говорю:
«Нет». Тут он мне сказал: "Я только что вышел от Савостьянова, где тот устроил мне «очную ставку» с Ковалёвым. Ковалёв посоветовал тебе не доверять. «У нас, — говорит — есть информация, что Литвиненко занимался „убийствами“. Я спрашиваю: „Ну а вы, Борис Абрамович?“ — Я ему сказал:
«Николай Дмитриевич, не Литвиненко занимался убийствами, а Гусак. И вам грех его обвинять, потому что он это делал по вашему приказу». На следующий день меня встретил Гусак и спрашивает:
— Это ты рассказал Березовскому про дагестанцев?
— Да, я. А ты откуда знаешь?
— Мне Ковалёв вчера сказал, что Березовский ему на меня жаловался. Я тебя предупреждаю, эти дела серьёзные, там конкретные трупы, а не какие-то мифические приказы. Если ещё где-нибудь ляпнешь, мы с тобой будем уже по-другому разговаривать.
Я ему говорю:
— Знаешь что, Саша. Вот ты ходишь, уговариваешь ребят отказаться от показаний. Занимаешься шантажом. Если тебе есть чего бояться — это твои проблемы. Наступил момент истины, и каждый будет сам отвечать за свои дела.
— В конце июля Ковалёва сняли, и на его место был назначен друг Березовского Путин. Это не помогло?
