Америка против всех. Геополитика, государственность и глобальная роль США: история и современность - Яковенко А. В.
Самое серьезное испытание эйзенхауэровская стратегия пережила в последние годы президентства ее создателя. Как мы помним, еще в предвыборных выступлениях Айк (как американцы называли Эйзенхаруэра) убеждал сограждан, что русские желают реализовать сценарий экономического удушения Америки потому, что крайне неразвиты и не способны обогнать США в честной конкуренции. Однако в 1957 г. американцы с удивлением узнали, что страна, где якобы до сих пор пашут землю при помощи сохи и лошади, запустила в космос первый спутник. Менее чем через три месяца после истечения президентского срока Эйзенхауэра в космос отправился Юрий Гагарин.
Запуск спутника оказался огромным ударом по престижу американского государства. Небольшой по размеру, не более полуметра в диаметре, 80-килограммовый стальной шар с радиопередатчиком вызывал беспокойство не только в смысле национальной гордости. Если от бомбардировщиков можно более или менее эффективно защититься, то как быть, если угроза обрушится на Америку непосредственно из космоса? Ответа на этот вопрос так и не было найдено в эпоху Эйзенхауэра. Как и Трумэн, Эйзенхауэр уходил из Белого дома с осознанием того, что его стратегия, столь амбициозно и смело сформулированная, оказалась во многом риторикой, которая слабо отвечала реалиям современного мира. Даллес, верный доктринер Эйзенхауэра, умер в 1959 году, поэтому старому генералу пришлось в одиночку нести на себе бремя критики, которой его подвергли американцы, уставшие от провалов Вашингтона.
Эта критика была вполне обоснованной. К 1960 году Вашингтон лишился лояльных ему режимов во всех уголках земного шара. Вьетнам, Лаос, Панама, Куба — вот лишь неполный перечень стран, где пали или уже шатались проамериканские правительства. Неудивительно, что на выборах 1960 года американцы отвернулись от соратника Эйзенхауэра — Р. Никсона — и отдали свое предпочтение Дж. Кеннеди.
Начало правления Кеннеди показалось многообещающим. Самый молодой президент в истории страны, выходец из почтенной семьи, воевавший на Тихом океане, блестящий адвокат, прекрасный оратор, здравомыслящий политик, интеллектуал, который привел в свою администрацию не менее заметных людей — таков был новый президент. От нового лидера ожидалось нечто принципиально иное, чем «массированное возмездие» и создание блоков по всему миру.
Во многом Кеннеди эти надежды оправдал. Конечно, он не отказывался от конфронтации с Москвой и признавал необходимость сдерживать распространение влияния СССР в мире. Однако предложенные им средства имели более конструктивный характер. Разработанная министром обороны Р. Макнамарой доктрина гибкого реагирования была гораздо более взвешенной и реалистичной, она предусматривала использование широкого спектра не только ядерных, но и конвенциональных вооружений сообразно характеру угрозы. «Мощь, размещение и мобильность наших войск, как и вооруженных сил наших союзников, должны быть достаточными, чтобы предотвратить постепенную эрозию свободного мира в результате ограниченных войн, — утверждал новый американский лидер, — Наша цель ныне — увеличить нашу способность давать отпор неядерными силами… В большинстве районов мира главная тяжесть местной обороны против открытого нападения, подрывной деятельности и партизанской войны должна лежать на местном населении и армии. Однако, учитывая большую вероятность и серьезность этой угрозы, мы должны быть подготовленными к тому, чтобы внести существенный вклад в виде мощных, высокомобильных сил, обученных для этого вида войн, часть которых должна быть расположена на передовых рубежах» [343]. Конечно, после лозунгов о тотальной ядерной войне с СССР даже такая не вполне мирная риторика казалась невероятным прогрессом.
В отношении «колеблющихся» стран также было провозглашено использование не грубой силы и «принуждение к дружбе» с помощью операций ЦРУ, а прежде всего опережающие социально-экономические реформы (программа «Союз ради прогресса»). Заместитель президентского советника по национальной безопасности и известный экономист У. Ростоу подкрепил эту стратегию своей теорией стадий роста, которая предусматривала, что массированные зарубежные инвестиции могут в сжатые сроки вывести любую отсталую экономику на качественно новую ступень развития.
Конечно, все это не отменяло деятельности ЦРУ и военных переворотов по всему миру. За короткое президентство Кеннеди американские спецслужбы свергли шесть неугодных режимов, не говоря уже об открытой агрессии против Кубы у Плайя-Хирон (к слову, задуманной еще Эйзенхауэром) и быстром скатывании США к агрессии во Вьетнаме. Впрочем, трудно судить, какую политику избрал бы в дальнейшем Кеннеди, убитый в 1963 году. Его место занял Л. Джонсон, курс которого куда больше напоминал стратегии Трумэна и Эйзенхауэра.
Разумеется, Джонсон никогда публично не отрекался от идей Кеннеди, напротив, вступая в должность, он торжественно обещал продолжить их воплощение в жизнь. Однако новому президенту явно недоставало реализма, который выгодно отличал мышление его предшественника. Джонсоновская стратегия в большей степени двигалась эйфорией от осознания безграничных возможностей Америки. Экономические успехи США породили иллюзию того, что американцы могут одинаково успешно решать самые амбициозные задачи как внутри страны, так и на мировой арене.
Внутри страны был провозглашен лозунг «Великого общества», что подразумевало одновременно искоренение бедности, расовой сегрегации, решение вопросов социального и медицинского обеспечения, создание достойной системы образования, развитие инфраструктуры в быстрорастущих городах, улучшение условий жизни в глубинке, иными словами, коренную перестройку Америки.
Во внешнем плане Белый дом ориентировался на тактику «отрезания» союзников социалистического блока везде, где было возможно. Была разработана идея о «наведении мостов», согласно которой предполагалось установить контакты с партнерами СССР по Варшавскому договору и привлечь их на свою сторону. В поле зрения Вашингтона попали Чехословакия, Венгрия, Болгария.
Человек грубый и бесцеремонный, Джонсон перенес свои методы работы и на управление государством. Ко всему этому добавлялась вопиющая некомпетентность нового национального лидера. Курс США при Джонсоне предполагал беспорядочные «атаки на коммунистов» по всему миру. Поддержка того или иного режима отныне зависела лишь от степени его лояльности к США. В отношении Латинской Америки, например, стала популярна «Доктрина Манна» [344] (названа по имени помощника госсекретаря США), согласно которой для Вашингтона решающую роль будет иметь проамериканский характер курса, а не тип политического режима. Администрация Джонсона, которая ратовала за преодоление расовой сегрегации в самих Соединенных Штатах, поддерживала режимы апартеида в ЮАР и Родезии, спонсировала профашистские силы в Чили, в итоге приведшие к власти А. Пиночета, свергла бразильского президента Ж. Гуларта, организовала военное вторжение в Доминиканскую Республику, планировала убийство индонезийского лидера Сукарно, пыталась ослабить позиции Лиги арабских государств и, наконец, ввязалась в полномасштабную войну во Вьетнаме.
Столь же непоследовательной и растерянной была деятельность тех приближенных американского президента, в чьи задачи входило определение приоритетов национальной безопасности. В итоге такие масштабные акции, как использование войск за рубежом, предпринимались безо всякой четкой картины происходящего и понимания возможных последствий, на основе сбивчивых и невнятных заявлений, подобных содержащимся в директиве СНБ № 288 (1964 год): «Если мы не сможем достичь наших целей в Южном Вьетнаме, почти вся Юго-Восточная Азия, вероятно, окажется под коммунистическим господством (весь Вьетнам, Лаос и Камбоджа), приспособится к коммунистам, ликвидировав эффективное американское и антикоммунистическое влияние, или окажется под господством сил, которые ныне не являются откровенно коммунистическими, но, вероятно, станут таковыми.» [345].
