Человек, похожий на генерального прокурора, или Любви все возрасты покорны - Стригин Евгений Михайлович

Боязнь ответственности. Этот порок — одно из страшнейших несчастий нашего времени.

Генералов и всяких начальников в стране — тьма-тьмущая. Людей, готовых взять на себя ответственность, — единицы…

В тот вечер панический страх власть предержащих переломил ход новейшей истории России…». [168]

Сильно сказано, и, похоже, не далеко от истины. Несколько часов, которые могли бы изменить направление развития страны в одну сторону, а изменили в другую.

«…Вместо того, чтобы быстро провести квалифицированный допрос задержанных, провести обыск и документирование его результатом в кабинете замминистра финансов, изолировать Евстафьева и Лисовского на время, необходимое для завершения следствия, Коржаков и Барсуков стали ждать утра следующего дня, чтобы доложить Б. Ельцину о том, что творится в его предвыборном штабе. Их ошибки были мастерски использованы их политическими противниками». [169]

Тихое задержание вызвало громкий скандал. «О задержании Евстафьева и стало известно. Считается, что тревогу подняла охрана.

Через три часа после их задержания уже знал, что идёт допрос. Для и его команды это была тяжкая ночь. Все могло повернуться очень печально. Во всяком случае, они исходили из худшего варианта — в ФСБ им подберут уголовную статью, сделают соучастниками хищения валютных средств, посадят». [170] Есть такая русская пословица: у страха глаза велики.

«Глубокой ночью, 20 июня, на частном телеканале НТВ была прервана развлекательная программа и задыхавшийся от волнения ведущий политических программ сообщил полуночникам, что в стране произошёл очередной переворот. [171] И уже есть первые жертвы — это мало кому известные Евстафьев и, томящиеся в застенках Белого дома.

Эта версия была придумана в ту же ночь, с 19 на 20 июня, в особняке «Логоваза». Там заседали,,,,,, и деятели поменьше…

Телезрители, разумеется, ничего не поняли. В Москве светало, запели птицы. Признаков обещанного переворота не наблюдалось. Генерал, пару дней назад назначенный секретарём Совета безопасности, не мог дать журналистам внятного комментария по поводу ночных заявлений». [172]

Это, по словам самого героя скандала —, который уже успел к моменту откровения подружиться с. На самом деле, свежеиспечённый секретарь Совета безопасности промямлил по сути (и прорычал по форме), что все попытки переворота будут пресечены самым жёстким образом, т.е. произнёс банальную фразу, которая ничего не объясняла: кто, что и когда. Председатель Совета безопасности просто не знал, что нужно сказать и что вообще произошло. [173] Это расстиражировали по СМИ как поддержку «борцов» против нового ГКЧП. [174]

Ж. Касьяненко писала: «Как и все, что делается наспех, выглядит забавно и неуклюже попытки ельцинской команды, да и самого, сделать хорошую мину при очень плохой игре. Особенно, по-моему, вляпался. Так сказать, боевое крещение. С его-то командирскими свойствами в иной политической системе координат цены бы не было. А так ведь — заиграют, передавая из рук в руки: от Бергмана в Тирасполе к и Караулову, от них далее везде, вплоть до Кремля. А там — свои правила, своя игра, свои партии и подводные течения, которые то одного, то другого выбрасывают на рифы». [175]

Похоже, противники группы,, понимали, что они не особенно популярны в глазах народа и вовсю прикрывались именем, надеясь компенсировать его популярностью свою непопулярность. Например, сказал, что два генерала-безопасника испугались «усиления влияния». [176]

Имя генерала-десантника использовалось на полную катушку. «… применил против новаторский приём, использующий профессиональные рефлексы как дебютанта кремлёвских подковерных игр». [177]

Очень скоро сложилось мнение в значимости позиции в этом скандале. «Ясно, что осуществить изъятие двух самых могущественных генералов до того, как в Кремле появился, было в принципе невозможно», — пришла к выводу газета «Советская Россия». [178] Хотя, на самом деле, генерал-десантник играл роль невольного щита не особенно популярных личностей. Но заинтересованные лица, например президент фонда «Политика» всячески подчёркивали лебединый след в падении двух генералов госбезопасности. вещал: «…Возникла совершенно новая ситуация. На пост, дающий возможность контролировать деятельность спецслужб, пришёл, который, с одной стороны, имеет поддержку почти 15 процентов избирателей [179], а с другой — человек с совершенно железной хваткой. Отсюда — естественное стремление спецслужб «подрезать» позиции тех сил в президентском окружении, которые поддерживают [180], причём устранив тех людей, которые прямо с ним не связаны.

Это был двойной удар, нанесённый практически в сердцевину самой избирательной кампании. Потому, что и, и А. Евстафьев были в ней ключевыми фигурами, связанными и с аналитической группой, руководимой, и со штабом избирательной кампании, который возглавляют и. Здесь был целенаправленный удар по структурам избирательной кампании президента, имеющий целью парализовать её. Следствием этого могла стать отмена выборов». [181] Вот так одним махом куча обвинений. Но и этого оказалось мало.

На пресс-конференции прозрачно намекнул на причастность и к покушению на бывшего президента Национального фонда спорта Бориса Фёдорова и организации провокации с коробкой из-под ксерокса. [182]

Не забыл упомянуть о КГБ, сказав, что коробка была подброшена «действовавшими в духе советского КГБ спецслужбами»: «Никаких денег Евстафьев не выносил». [183] Какая же политическая борьба возможна без лжи? Испокон веков такого не было. [184]

В это не поверили сразу. «Судя по всему, — писала „Комсомольская правда“, — на пресс-конференции слукавил. И зря — мелкий обман порождает большие сомнения». [185] Чего уж там «слукавил», сказали бы проще «солгал». Привычное дело. По мнению Николая Леонова: «Лично А. Чубайс в те часы поставил рекорд вранья…». [186]

Кстати, это обстоятельство (враньё) в хвалебных по отношению к Чубайсу материалах, [187] естественно, не тиражируется. Чтобы не помнили люди. Однако, это к слову, неправда оказалась неудобной позже, а когда она произносилась, то была просто нужна. Обычная вещь, какая же политика делается в России без обмана?

Одновременно ударился в гробовую тему. «Назначение — это последний гвоздь в крышку гроба российского коммунизма, — заявил. — А увольнение, и — это последний гвоздь в крышку гроба иллюзии военного переворота в российском государстве». [188] Чем-то нездоровым веет от этих слов главного приватизатора. Уж, не с перепугу ли он стал таким решительным и заговорил гробовой терминологией? [189]