Внеклассная алхимия - Силаев Александр Юрьевич (книги серии онлайн TXT) 📗
…И еще одно: если уж прозвучал «вопрос со всеми вытекающими» — назад его не возьмешь. Это как девственность. Очень странно пытаться восстановить.
Так что назад эта историческая машинка не едет.
Если предположить, что Дьявол может хотя бы казаться равномощным касательно Бога, ему тоже надо приписать — свой проект, свою иерархию и свое сообщество. И не приписывать к нему совсем уже никчемную сволочь. Короче, мало быть больным и грубым животным, чтобы тебя взяли в сатанинскую рать. Есть подозрение, что на дипломированного и статусного «злодея» тоже надо учиться. И мелкая психопатическая мразь — это одно, а челядь и агентура князя мира сего — другое. Более того, коли есть проект и сообщество — в нем должны быть и какие-то нормы, а нормы, так или иначе, суть нормы некой порядочности… В общем, дьявольская агентура предстает — относительно приличным народом.
Это я к тому, что Бог с Дьяволом могли бы как-то договориться касательно тех людей, что выбрали себя как больных и вредных животных. И санкционировать их веселое повешение вдоль дорог. Кажется, это было у классиков: все можно простить-понять, кроме совсем уж мелкого негодяйства, крысиной хулы, плевка в суп… Таких — сразу вешать (а великий тиран может быть симпатичен).
Чудный был бы пакт. Разве что Господь заступится за мелких ублюдков и все испортит…
Два значения «страдательности». Первое, бытовое — когда больно. Второе, из философского словаря — когда с тобой что-то делают. Есть деятельная сторона — и страдательная. Если синтезировать оба смысла: больно, когда с тобой что-то делают. Или: твои желания там, где решаешь не ты.
Мы ведь мало где решаем. Хотим чего-то там, где контрольный пакет у мира. И как они там решат — бог весть. Про нас они обычно решают плохо для нас.
А не хрен было туда вкладываться! Не следовало инвестировать желания в сомнительные проекты. Отсюда стратегия, можно назвать ее буддистско-стоической — изымать инвестиции из такого ненадежного банка, и переводить их. Туда, где решаешь ты.
«Делай, что должно, и будь, что будет», — спустя пару тысяч лет стоический пароль спел БГ… Вторая часть пароля тут по смыслу первая: «будь что будет». Пусть горит к чертям этот банк, наше главное вложено в иных местах.
Привязываешься не к тому, что делают с тобой, а к тому, что в тебе самом делается тобой же. «Долг» оказывается тут вполне себе гедонистической штукой. Отбирать у мира право на твою оценку как условие счастья, эмигрировать в автономию, бежать из того формата, где наркоманы, несчастные влюбленные, ревнивцы, скупцы, тщеславцы и т. п.
Радоваться не силе власти, которой ты наделен, но мере свободы.
Это все очень легко сказать.
Достаточно сложно сделать.
Но надо, блин.
Чтоб не было мучительно больно…
— Дискурс — это слово «курсировать» и отрицающая приставка «ди». Короче, искусство не дергаться. Взял дискурс — держи его. Не бегай к остальным. Чего взял-то? Ну вот, допустим, шахматная доска и фигуры. Можно говорить о них как о шахматах: конь же один ходит на эф три, и так далее. Можно как о предметах: деревянная фигура семи сантиметров, окрашенная в белый цвет, схематически напоминающая башенку, в трех сантиметрах от нее фигурка пяти сантиметров, и т. д. Можно как о товаре: стоимость комплекта в тысячу рублей образуется из следующих накруток… Можно вспомнить, как вчера ими ударили по голове, и оценить боевые свойства доски. Главное — не дергаться. Начал говорить о шахматах как о шахматах — забудь, что это фигурки из дерева, слон не из дерева. Начал обсуждать ударную силу — не кидайся к стоимости, будь последователен, будь точен, короче, ботай в дискурсе — будешь если не умнее, то хотя бы логичнее.
«Истинный мир» (в ницшевском его разумении) вообще нельзя запинать. Только ноги себе отобьешь. Ницше пинал, пинал — где сейчас Ницше? В истинном мире, правильно. Бог, я подозреваю, вообще очень любит тех, кто пинает его из чувства долга и справедливости… Приберегаю для них в раю специальную кущу — потенциальных праведников.
Если же от слов как-то к смыслу… «истинный мир» — не блажь, но необходимость. Туда, сюда — никуда без него. Если мы люди, то обязательно возводим за миром что-то, чтобы обретаться людьми. И сам Ницше тоже возводил. Что именно?
Для начинающих можно пояснить в двух регистрах: нравственном и прагматическом. Подонком можно считать того, для кого эмпирия служит исчерпывающим арбитром. В целом естественный отбор может и работать, но единичная судьба слишком часто стоит на одной-единственной карте, случайности, флуктуации. Хорош или нет писатель Х и музыкант Y? Все взрослые, честные и умные будут строить каждый свою теорию в тему «что такое хорошо и что такое плохо», то есть двигаться дедуктивно, и потом из этого общего судить частное. То есть сначала отвечать на вопрос «что такое литература», а потом судить «литератора Васю».
Теперь к прагматике. Действительность для человека с более-менее хорошим вкусом часто невыносима, иное же — невозможно. «Истинный мир» прокладка между миром и нами. Выход из «невозможности» и «невыносимости». Способ еще немного пожить, не сдохнуть — что прагматичнее-то?
Интересно вот, если психологически переживаешь свое онтологическое отчуждение, ну, например, тебе хреново из-за того, что ты состоишь из атомов, которые придумал не ты сам — это что? Не говорю уже о том, что вынужден беседовать на языке, который не твой и заниматься отчужденным пищеварением. Это скорее в сторону психического расстройства или особо тонкой чувствительности? Или одно другому не помеха? И какие-нибудь гностики-манихеи-катары — были именно такие ребята, то ли тонкие души, то ли психи, то ли все сразу?
Любой политический протест казался бы мелкотравчатым рядом с протестом онтологическим. Ну сравните: факт, что человек смертен, и факт, что кто-то умыкнул природную ренту или там прибавочную стоимость.
Подчас человек сам не знает: то ли его мутит с чего-то глобального, то ли ему всерьез обидно за природную ренту. Подчас одно выражает себя через другое. Подчас бывает полезно перекодировать свою мутоту в иной способ выражения.
Ну, например, рваную экзистенциальную рану залечить радикальной политической деятельностью, вымутить революцию — и себе, как говорится, и людям. Или наоборот: глухую социальную обиду перевести в какой-то общий бытийный план, посетовать на Вселенную в целом, и утешится вполне себе религиозным способом. Главное — индивидуальный подход.
У Гегеля, цитированного то ли Батаем, то ли Кожевым: «Человеческое существование есть смерть, проживающая человеческую жизнь». Если сказать: «человек, существуя человечески, должен, прежде всего, отличаться, и прежде всего — от себя» — будет ли это понятнее? И самое главное, будет ли оно о том же? Или так: «подлинно живем, когда внутренне умираем» — понятнее? о том же?
Если бы мне надо было поделить всех людей метафизически на два типа… То есть мне не надо, но если было бы надо… Я бы начал с проблемы смерти и загнул на две основные традиции работы с ней. То есть неважно, сколько там традиций — я бы загнул на две. Если бы надо было найти три типа, нашел бы вам три, но же пока о двух тренируемся?
Основная проблема жизни, что жизни на решение большинства проблем не хватает. Более возвышенно можно сказать и так: бесконечное восприятие каждого конечного человека вынуждено знать о своей конечности, и как-то самоопределяться с этим. Короче, человек смертен — знает бытовой рассудок. И вся метафизика про то, что это не так. Но это не так может быть двумя основными способами.
