Ветка сакуры - Овчинников Всеволод Владимирович (читать книги полностью txt) 📗
Существует множество юмористических рассказов о нецивилизованных иностранцах, которые совершали тягчайший грех: намыливались в ванне и загрязняли драгоценную горячую воду для всех тех, кто должен был сидеть в ней потом.
Однако, если присмотреться к японцам в общественной бане или где-нибудь у горячих источников, убеждаешься, что и они не всегда ведут себя как предписано. Человек подходит с шайкой к крану или прямо к ванне, окатывается раз-другой и тут же залезает в горячую воду, чтобы согреться и к тому же отмочить грязь. Потом он вылезает, моется мочалкой, споласкивается и уже после этого вновь погружается в воду, чтобы насладиться пребыванием в ней как можно дольше.
Восхищение японской баней несколько остывает после более близкого знакомства с ней. Прикосновение к дереву, может быть, действительно приятнее, чем к эмали или кафелю нашей ванны, а глубина фуро действительно позволяет погружаться по самую шею. Но главный недостаток фуро состоит в том, что к дереву неизбежно прилипают клочки волос, хлопья мыльной пены и что из-за глубины, а также формы деревянного чана его практически невозможно начисто вымыть и хорошо высушить. По утрам японские домохозяйки нередко используют оставшуюся с вечера теплую воду, чтобы прямо в фуро полоскать белье.
И горожанин и сельский житель в Японии привыкли бывать в бане если не ежедневно, то через день, во всяком случае. Напасти столько горячей воды на каждого человека было бы недоступной роскошью для подавляющего большинства семей. Отсюда и обычай мыться из шайки, чтобы чан оставался чистым для всей семьи. В деревнях доныне сохранился обычай, когда соседки топят фуро по очереди, чтобы сэкономить на дровах и воде. По той же причине в городах еще с прошлого века существуют общественные бани. В Токио, например, ими ежедневно пользуется около двух миллионов человек.
Бассейн такой бани, в котором к вечеру бывает больше голых тел, чем горячей воды, служит главным местом общения для жителей околотка. Обменявшись новостями и набравшись тепла, соседи расходятся по своим нетопленным жилищам.
Погоды тут такие же, что и в Испании, только зимой куда холоднее.
Родриго де Риверо и Веласко, Дневники. Мадрид, 1609.
Климат здесь так себе: летом в Токио влажно и жарко, как в Вашингтоне, а зимой – если живешь в японском доме – мерзнешь не меньше, чем в Лапландии. Ни когда не жарко и не холодно, то обычно идет дождь.
Уолт Шэлдон, Наслаждайтесь Японией. Токио, 1961.
Официальные туристские справочники избегают распространяться о погоде. Они упоминают лишь, что Япония имеет умеренный климат, приводят среднюю температуру зимы и лета, а также годовое количество осадков. Это не случайно, так как в целом японская погода мало радует. На весь год приходится примерно лишь тридцать дней отличной погоды, когда не холодно и не жарко, безветренно и безоблачно. Сверх того найдется, пожалуй, еще примерно тридцать хороших дней, когда один из этих четырех признаков отсутствует. Лучшие месяцы – это апрель и май, октябрь и ноябрь. А для других сезонов на один хороший день в неделю приходится три средних и три плохих.
Б. Мэнт. Турист и подлинная Япония. Токио, 1963.
Дверь в подлинную Японию
Личное знакомство с домашним бытом японцев безнадежно начинать с попыток пожить в какой-нибудь семье. Приглашать гостей к себе домой у японцев не принято. Даже для семейных торжеств обычно снимают специальное помещение.
Погрузиться в атмосферу подлинной Японии очень трудно и вместе с тем очень легко. Для этого достаточно переступить порог рекана – японской гостиницы. Потому что рекан по своему назначению – это улучшенная модель домашнего очага; заведение, которое как бы монополизирует в этой стране функции гостеприимства.
Реканов в Японии так же много, как храмов. И поскольку ночлег в рекане – это, пожалуй, самое глубокое проникновение в японскую жизнь, о котором может мечтать иностранец, настоятельно советую не упускать такого случая.
Давно отмечено, что современная цивилизация стирает местный колорит, ради которого путешественник пересекает континенты и океаны; что туристские отели столь же похожи друг на друга, как и аэропорты. Конечно, в одном из них вас будут обогревать, а в другом охлаждать. Униформа лифтера или горничной, возможно, будет отмечена каким-нибудь национальным мотивом. Но кровать всегда останется кроватью, а ванна и унитаз останутся самими собой на любой широте и долготе, так же как столики в ресторане, где завтракают, обедают и ужинают, как кресла в холле, где курят, листают журналы или просто дремлют. При любых вариациях тема везде будет одна и та же.
Японская гостиница в этом смысле представляет собой исключение. Объяснить, что такое рекан, легче всего от противного: это отель наоборот.
В отеле турист перед ужином надевает пиджак и галстук и отправляется в ресторан. Питается он в общем зале, а принимает душ или бреется у себя в номере. В рекане же постояльцы моются все вместе, даже в одной и той же воде, а ужинать расходятся по своим комнатам. Причем к столу принято не одеваться, а раздеваться, чтобы чувствовать себя как можно непринужденнее.
Японская гостиница, подобно «машине времени», уносит вас куда-то в прошлые века. Уже сам вход в нее выглядит так, словно это частный дом, где вы будете не постояльцем, а желанным гостем. Чаще всего это садовая ограда, почти не освещенная, за которую ведет извилистая дорожка между деревьев и каменных фонарей. Подойдя, наконец, к зданию, вы видите чуть приподнятый над порогом навощенный деревянный пол и выстроившуюся на нем шеренгу шлепанцев. Внутри лишь низкая ширма – ни конторки, ни ячеек с ключами.
Помните: вы здесь в гостях! А раз так, не надо удивляться, что комнаты в реканах не запираются и не нумеруются, а носят всякого рода поэтические названия – цветов, гор или рек.
Стоит вам выговорить магическую фразу, с которой вы стучитесь в Японии в любую дверь, а именно: «Прошу прощениям, как хор женских голосов со всех сторон ответит вам: „Добро пожаловать!“
И тут вы почувствуете себя то ли зрителем, то ли соучастником балетной сцены. Из-за кулис выпорхнут несколько женщин в кимоно, каждая из которых прежде всего отвесит вам церемоннейший поклон, распростершись ниц на полу. Потом они, весело щебеча, помогают вам разуться, разбирают ваши вещи и, топоча крохотными шажками но коридорам, куда-то вас ведут.
С этого момента вы должны полностью положиться на волю судьбы. Вас не спрашивают, какую комнату вы хотите – с ванной или без, с выходом в сад или без такового. И уж тем более никто не поинтересуется, в какую сумму квартирных вы должны уложиться. Вам тоже не полагается спрашивать: «Сколько это стоит?» Как гость, вы не имеете права выбора, вы лишь с благодарностью получаете то, что вам предлагают. Принято делать вид, что хозяин оказывает постояльцу все возможное гостеприимство в обмен на добровольное денежное пожертвование с его стороны.
Это касается не только комнаты, но и еды. Здесь нет меню, из которого вы могли бы заказать что-то по своему вкусу. Вас просто накормят ужином и завтраком, по-прежнему оставляя в неведении относительно цен этих непременных приложений к ночлегу. Единственное, что зависит от вас самого, – это количество сакэ, которое будет согрето к вашему ужину и подано за отдельную плату.
Итак, вас подводят к двери, на которой мастерски выписан иероглиф: сосна, слива или что-нибудь в этом роде. Служанка, опустившись на колени, грациозно отодвигает створку, и вы, оставив в коридоре шлепанцы, благоговейно шагаете внутрь. Комната в первую минуту буквально ошарашивает своей пустотой, полной обнаженностью всех своих плоскостей. Сразу даже не решишь: то ли это предел утонченного вкуса, то ли своего рода сени, за которыми находится само жилое помещение.
