Время Сталина: факты против мифов - Пыхалов Игорь Васильевич (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа:
«Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушёл в банду», «Инаюв Анзор, уроженец с. Гухоп Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие» и т. п.
Следующий документ хорошо иллюстрирует обстановку в правоохранительных органах Чечено-Ингушетии:
Совершенно секретно
1942 г., мая мес., 23 дня. Я, капитан Госбезопасности НКВД СССР — Свирин С. Г., согласно указания заместителя Народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Кобулова произвел проверку фактов по Ножай-Юртовскому району, изложенных в письме секретаря Райкома ВКП(б) тов. Куролесова в адрес Обкома ВКП(б) ЧИАССР от 26 апреля 1942.
НАШЁЛ:
В своём письме тов. Куролесов привёл следующие факты в отношении РО НКВД по Ножай-Юртовскому району:
Начальник РО НКВД тов. Улубаев во время проведения в районе мобилизации под предлогом оперативных дел выехал в сел. Ярок-Су, где пьянствовал со стрельбой и дебошами;
Улубаев покрывает милиционера Исрапилова, у которого два брата дезертира, один из них дезертировал из РККА;
Улубаев проводит время в выпивках с пред. Райсовета Мукуловым — арестовывался органами, как националист, и нарсудьей этого района, последний подозревается, во взяточничестве по делу Мидниева.
Начальник милиции Мусаев также пьянствует с Мукуловым и издевается над колхозниками. В марте мес. Мусаев, будучи пьяным, утерял маузер, который был после доставлен за вознаграждение.
Произведённой предварительной проверкой на месте устанавливается:
Пьянка Улубаева в сел. Яроксу имела место. Акт вместе со стрелянными гильзами и протоколами допроса был направлен районной милицией Хасавюртовского района Наркому НКВД ЧИАССР тов. Албогачиеву, мер к своевременной проверке принято не было.
У милиционера Исрапилова действительно братья дезертиры, которых он якобы доставил на доброявку, но где они в данное время — неизвестно.
Пьянка Улубаева с Мукуловым и другими лицами 20 апреля требует расследования.
Кроме этих фактов, в процессе беседы с секретарем Райкома выясняется, что:
Милиция и РО НКВД производят незаконный арест граждан, содержат их в КПЗ, не давая о них сведений в НКВД ЧИАССР;
РО НКВД без санкции НКВД ЧИАССР раздаёт оружие лицам, не имеющим право его носить;
Среди милицейского состава наличествуют пьянки, доходящие до того, что дежурный по КПЗ Самбиев, будучи в пьяном виде спал в КПЗ. Оружие и арестованные никем не охранялись;
Милиционеры при производстве обыска по изъятию спиртных напитков у спекулянтов, там же пьянствуют.
Начальник милиции Мусаев не привлек к ответственности Гаирбекова, похитившего 2 мешка муки из сельпо;
Улубаев пьянствует у лиц, подлежащих аресту по постановлению суда и не арестовывает их;
Во время отъезда жены Улубаева была устроена пьянка и после ее проводов, на которой участвовали районные и сельские работники. Проводы сопровождались пьянкой и стрельбой. Все работники 3 дня отсутствовали из района.
В связи с тем. что все изложенные выше факты требовали проведения расследования, мною было поручено следователям Особой инспекции тов. Самолиенко и Мустафе срочно произвести расследование.
Расследованием установлено, факт пьянки Улубаева с дебошем и стрельбой в сел. Яроксу и издевательства над колхозниками;
Улубаев в апреле мес. ехав с женой в Ножай-Юрт, задержал колхозную тачанку и под угрозой оружия и издевательств заставил колхозника вести себя в Ножай-Юрт;
Улубаев и начальник милиции Мусаев пьянствовали с поручителями по делу Мидниева, который бежал вместе с сыном в банду и на которых имелось решение суда от 26 марта об их аресте. Улубаев не принял меры к выяснению имеющихся данных о том, что Мидниев был освобожден за взятку.
Подтверждается факт грубого отношения пред. Райсовета Мукулова к колхозникам колхоза им. Энгельса и что Улубаев и Мусаев в целях выгородить Мукулова, вызывали к себе и издевались над колхозником Гудаевым, который резко выступал против грубостей Мукулова, его всячески запугивали и утрожали расправой;
Подтверждается факт, что 8 мая дежурный милиционер по КПЗ Самбиев, будучи пьяным, спал, оружие и арестованные никем не охранялись. Улубаев ограничился взысканием Самбиева на 5 суток с исполнением служебных обязанностей и 2 дежурному Джамбекову строгий выговор;
В январе 1942 г. в момент операции по изъятию спиртных напитков у спекулянта Токиева, в его доме были обнаружены милиционеры Бонаев и Ильясов, которые вместе с подлежащим аресту спекулянтом распивали спиртные напитки.
Улубаев мер к ним никаких не принял.
В конце января мес. милиционер Ильясов, находясь в командировке в Хасав-Юрте на вечеринке в пьяном виде вел бесцельную стрельбу, убил rp-на Абдусалимова и ранил себя в живот;
Участковый, уполномоченный Абдурахманов в апреле мес., будучи пьяным, по дороге в сел. Ножай-Юрт с обнаженным револьвером напал на едущих женщин (уволен с работы 1 мая с.г.).
Случаи незаконных арестов и выдачи оружия лицам, также имели место.
Вообще аппарат милиции, благодаря преступному руководству Улубаева и Мусаева разложился и бездействовал (см. справку по материалам расследования).
Произведённым ознакомлением агентурно-оперативной работы РО НКВД, работу признать удовлетворительной нельзя. Осведомительная сеть состоит из 29 чел., из них завербовано 5 чел. в 1941 г. и 7 чел. в 1942 г., на 27 000 населения эта сеть явно недостаточна.
Итак, что же представляла собой Чечено-Ингушетия в 1943 году? С одной стороны — массовое дезертирство, массовое пособничество немецким диверсантам. Характерны в этом отношении показания захваченного таки НКВД полковника Губе Османа:
«Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.
Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.
Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми га чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услугу в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища». [197]
С другой стороны — разветвленная сеть предателей в республиканских органах внутренних дел. Довершали картину тысячи «легализовавшихся» участников бандформирований, спрятавших оружие и ждавших удобного момента, чтобы ударить в спину Красной Армии.
Терпеть и дальше такое положение было нельзя. На массовые преступления чеченцев и ингушей решено было ответить адекватно — их массовым выселением.
Надо сказать, что высказывались и другие мнения о том, как решать «чеченский вопрос». Например, будущим хрущевским генеральным прокурором и главным «реабилитатором» Р. А. Руденко, занимавшим в то время скромный пост зам. начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР. Выехав 20 июня 1943 года в командировку в Чечено-Ингушетию, по возвращении он представил 15 августа 1943 г. на имя своего непосредственного начальника В. А. Дроздова доклад, где говорилось, в частности, следующее:
