Новое Просвещение и борьба за свободу знания - Кауфман Питер (книги бесплатно без регистрации полные .TXT, .FB2) 📗

Архив интернета ставит перед собой те же цели, что ставила Александрийская библиотека. «Примерно в 300 г. до н. э., – рассказывают нам историки, – правившие в Александрии Птолемеи прониклись идеей привлечь в свой город ведущих ученых и поэтов, предложив им пожизненные должности в Мусейоне», располагавшемся в самом центре и имевшем свою библиотеку, где «большая часть интеллектуального наследия греческой, латинской, вавилонской, египетской и иудейской культур, добытая за огромные деньги, была скрупулезно собрана в архив для исследований». «Говорят, что Птолемей III (246–221 гг. до н. э.) отправил послания всем правителям известного мира с просьбой прислать копии книг». В результате Евклид вывел в Александрии свои геометрические теории, Архимед открыл число пи и заложил основы математического анализа, Эратосфен определил, что Земля круглая, и вычислил ее окружность с точностью до 1 %, Гален произвел революцию в медицине. Александрийские астрономы выдвинули гипотезу о том, что в центре Вселенной находится Солнце; геометры рассчитали, что год длится 365 и ¼ дней, и предложили добавлять лишний день каждые четыре года; географы предположили, что можно добраться до Индии, если плыть от Испании на запад; инженеры развили гидравлику и пневматику; анатомы впервые поняли, что мозг и нервная система – единое целое, изучили работу сердца и пищеварительной системы, провели эксперименты в питании. Уровень достижений поражал. И к тому же:

Связей с нашим прошлым и настоящим здесь предостаточно. Запуск проекта «Энциклопедии» 1750 г. ознаменовал выход проспекта с картой человеческого знания. Она была основана на схемах Фрэнсиса Бэкона, на которого часто ссылались Дидро и Д'Аламбер [289]. Бэкон стремился организовать знание: память, разум, воображение и т. п., и эти идеи снова актуальны. По собственному заявлению Google, его цель в том, чтобы

И это ужасает [290]. Разве разумно вверять такую роль одной-единственной частной организации, целью которой является получение прибыли, одному государству, одной религии, одной церкви? (Ответ по-прежнему «нет».) Труд компании по систематизированию объектов знания, ее Knowledge Graph [291], во многом основан на Freebase – базе структурированной информации, которую разработала компания Metaweb и которая была публично доступна в 2007–2010 гг. Google выкупил базу у Дэнни Хиллиса и его коллег, сегодня пытающихся создать, в том числе в Массачусетском технологическом институте, некоммерческую альтернативу, и на это могут понадобиться миллиарды долларов [292]. Говорят, что на момент покупки в той базе свободного знания было собрано 70 миллиардов фактов. Сегодня брошенный нам вызов намного серьезнее [293]. Мы должны понять, как сделать поиск знаний таким же простым, как поиск других продуктов – от музыки и спортивных видео до порнографии и обуви.

У нас есть то, чего не было у Комиссии Карнеги: новая сеть, некоторые «пробудившиеся» сообщества и поразительная сила компьютера. (Хотя у нас нет того, что было у них, а именно мотивирующего страха – но мы к нему еще придем.) Куда приведет нас искусственный интеллект – тема для будущего исследования, а пока не последовать ли нам примеру Вселенной монстров? Не признать ли нам, членам Повстанческого альянса, что мы не добились прогресса? Пока мы разглагольствуем о потенциальной угрозе, которой подвергнутся наши права, если мы сделаем свои материалы доступными для поиска, у нас крадут обед. И завтрак. И ужин. Коммерческий сектор активно использует потенциал роста для таких продвинутых продуктов и сервисов. Pandora, Netflix, iTunes, IMDb и другие предоставляют потребителю кино, звуки, изображения, тексты и обеспечивают его успешными рекомендациями. В Page-Rank, алгоритме Google, более двухсот сигналов. Система Amazon во многом похожа на систему ее конкурента Netflix, которую тот тщательно разрабатывал и даже в целях дальнейшего усовершенствования открыл для публики. Но настоящим Священным Граалем для нас, чья деятельность связана со знанием и образованием, будет эквивалент поисковика компании Pandora под названием Проект музыкального генома (Music Genome Project), чью заявку на получение патента можно найти онлайн. Он сверяет четыреста характеристик для каждого трека, чтобы установить его связь с другими. Характеристики называются «генами» песен. И все песни в базе Pandora, а это более 400 тысяч песен 20 тысяч исполнителей, были проанализированы вручную, причем на анализ каждого четырехминутного музыкального файла уходило 20–30 минут. Даже характеристики книг – старинного средства массовой информации – анализируются сейчас таким же образом [294].

Все это подводит нас к вопросу: где лежит геном знания? И что конкретно сделали мы, эксперты в вопросах знания, чтобы его расшифровать? Познать геном знания! Искать «черную дыру», «налоговую реформу», «парниковый газ» – и получать факты! Возможно, с помощью… Wikidata! [295] Факты! Истину! Знание! И увидеть архив, которым владеют… сами люди!

Если наступил век Республики образов, век видео, век, движимый необходимостью расширять пространство общего достояния, мы должны позаботиться о том, чтобы не попасть, следуя шестисотлетним путем ошибок, в тенета договоров и соглашений, регулирующих использование мультимедийных произведений и владение ими (как в случае с договорами, касающимися книг и журналов). Договоры на книги мы уже обсуждали. Но если мы повнимательнее присмотримся к одному конкретному примеру из области телевидения – возьмем, допустим, монументальный документальный сериал американского общественного телевещания о движении за гражданские права «Оцените» (Eyes on the Prize), – то станет очевидной вся сложность ситуации с договорами об интеллектуальной собственности в области видео. Для обычного зрителя этот документальный фильм может быть интересным, информативным и образовательным. Для тех, кто участвовал в его создании, он представляет собой хитросплетение взаимоотношений между талантливыми людьми с их воображением, документальными материалами и т. д., наложенное на матрицу прав и обязанностей, а они, в свою очередь, определяются десятками договоров и соглашений, затрагивающих творцов, агентов, юристов, гильдии, профсоюзы и тысячи, иногда миллионы долларов вложений. В число правообладателей и других финансово заинтересованных лиц могут входить продюсеры, режиссеры, операторы, монтажеры, сценаристы, композиторы, авторы песен, актеры, певцы, музыканты, танцоры, хореографы, рассказчики, художники-мультипликаторы, а еще целая толпа правообладателей из издательской, музыкальной или киноиндустрии, не говоря уж о десятках, иногда сотнях художников, дизайнеров, инженеров, консультантов и другого персонала, которые получают вознаграждение за помощь в преодолении пути от идеи до законченного произведения. Ф. Скотт Фицджеральд писал о «напряженной обстановке», часто имеющей место на съемочных площадках голливудских боссов: производство фильма, писал он, «достигалось месяцами закупок, планирования, сочинения и переписывания, актерских проб, строительных и осветительных ухищрений, утомительных репетиций и съемок; здесь материализовывался результат гениальных предчувствий и отчаянных замыслов, творческого бессилия, заговоров и рабочего пота» [296].