Тайны Кремлевского централа. Тесак, Фургал и другие. Громкие дела и «Странные» смерти, в российских - Меркачёва Ева Михайловна
Распорядок дня колонии № 4.
06.00 Подъем.
06.00–06.15 Заправка коек, утренний туалет, уборка.
06.15–06.30 Физическая зарядка.
06.30–07.25 Завтрак.
07.25–07.55 Проверка наличия осужденных, утренний осмотр.
07.55–08.15 Вывод на работу, в школу и ПУ.
8.00–13.00, 14.00–17.00 Работа на производственных объектах, проведение занятий в школе и ПУ.
11.45–12.0 °Cъем с работы 1 смены.
12.00–12.50 Обед.
12.50–13.15 Вывод на работу.
16.30–16.45 Съем с работы 1 смены.
16.45–17.00Помывка в бане.
16.00–17.00 Прием осужденных по личным вопросам руководством ИУ.
17.00–17.30 Проверка наличия осужденных, вечерний осмотр.
17.30–19.15 Ужин.
18.30–20.30 Воспитательные, культурно-массовые и спортивные мероприятия.
20.45–21.45 Личное время, просмотр телепередач.
21.00–21.30 Уборка помещений отрядов.
21.30–21.50 Вечерний туалет.
21.50–22.00 Подготовка ко сну.
22.00 Отбой.
22.00-6.0 °Cон.
02.00–02.40 Ночная проверка наличия осужденных.
— По-вашему, труд действительно исправляет? Ведь именно на этом утверждении строилась система исполнения наказания.
Мамаев: — Мы на воле трудились раз в сто больше, чем тут. Да, мы не выполняли такую примитивную работу как сейчас. Но казна тогда пополнялась в разы больше от налогов. Тут мы зарабатываем 11 тысяч в месяц, по крайней мере, нам обещали такую зарплату, но мы ее еще не успели получить.
Кокорин: — Было бы более логично, если бы нам изначально в качестве наказания назначили работы. Суть исправления в том, чтобы человек стал приносить пользу для общества, а не в том, чтобы его закрыть от общества.
— Вы говорили, что в колонии легче, чем в СИЗО. Но чем именно?
Мамаев: — Во-первых, уже нет неопределенности. Есть понимание, когда выйдешь. Во-вторых, ты не сидишь без дела. В-третьих, ты много времени проводишь на свежем воздухе. Благодаря этому даже спится по-другому.
Кокорин: — Тут все по-другому. В СИЗО на помывку выводят раз в неделю, здесь можно каждый день.
Мне с первого дня тут позволяют заниматься травмированной ногой. В медчасти колонии есть аппараты, и я могу делать процедуры (ультрафарез), которые мне назначил врач для восстановления. В СИЗО, чтобы меня привели на первую процедуру, потребовалось 8 месяцев. Там без разрешения следователя ничего нельзя.
У нас в спальне в отряде пять больших окон без решеток. А помните то крошечное темное окошко, что было в камере Бутырки?
— Конечно, помню. Кстати, вы уже записались в тюремную библиотеку?
Мамаев: — Да, все втроем. Взяли книги. Причем, все, не сговариваясь, Достоевского. Я, к примеру, «Братья Карамазовы» читаю.
Кокорин: — А я взял «Записки из мертвого дома».
Мамаев: — Я с собой еще привез книгу христианского богослова и поэта Ефрема Сирина. Вот его читаю чаще, чем Достоевского.
— Павел, ходите в храм, который есть при колонии? Александр, у вас не спрашиваю, потому что вы вроде атеист — по крайней мере, в Бутырке вы ни разу не спрашивали про священника и религиозные книги.
Кокорин: — Я не атеист. Я тоже верующий, просто это не афиширую. Да и в храм не нужно ходить для того, чтобы верить.
Мамаев: — В храм ходил, но не попадал еще к священнику, который проводит тут служения. Очень хотел бы на причастие, литургию.
— Как вам местная «баланда»? Вкуснее, чем в Бутырке?
Мамаев: — В «Бутырке» мы почти не ели то, что разносили, потому что там можно платные горячие обеды заказывать, передачки там есть. Так что всего хватало. Зачем там было «баланду» хлебать? Тут по-другому. Мы ходим в столовую со всеми. В ларьке покупаем кое-что — так, на перекус.
Кокорин: — А почему ты про пельмени не рассказываешь? Тут прекрасные пельмени можно в «столе заказов» приобрести. Пирожки как-то покупали. Они в ларьке по 30 рублей, вкусные очень. Раньше тут продавали еще кур-гриль, но мы на них не попали. Сейчас почему-то их не продают. Хотелось бы, чтобы вернули.
Меню в колонии в день визита.
Завтрак: каша гречневая, яйцо вареное, молоко, хлеб, чай с сахаром.
Обед: суп с крупой пшеничной и мясом птицы, макароны с котлетой, хлеб, кисель.
Ужин: Запеканка овощная, биточки рыбные, хлеб, чай с сахаром.
— Павел, у вас не появилось дополнительных татуировок?
Мамаев: — Здесь это запрещено. Мы вообще стараемся не причинять неудобств колонии. Мы воспитанные люди на самом деле, и не хотим ни у кого вызывать дискомфорт.
Кокорин: — А я никогда не делал татуировок, потому что мне однажды понравилось, как один известный спортсмен рассказывал, что сдает кровь. Мне сама идея донорства понравилась. А там условие — чтобы не было татуировок. Я сдавал несколько раз кровь на воле. Когда выйду, думаю, продолжу донорство.
— Вы уже подали ходатайства на УДО?
— Мамаев: — Пока нет. У нас тут есть несколько дел, которые надо завершить.
— Наверняка готовите футбольный матч?
Мамаев: — Да, вы угадали. Вот думаем, как назвать команду. Хотели «Зона 31» (31 — код Белгородского региона), но руководство не одобрило. Может, «Золотой лев»? Это один из символов Белгородской области, он есть на ее гербе. Белгородцы в Полтавской битве, по свидетельствам летописцев, дрались как львы, вот потому и этот символ появился.
Кокорин: — И матч проведем, и еще несколько мероприятий спортивных.
— Когда освободитесь, что сделаете в первую очередь? Может, захотите по святым местам проехаться, чтобы снять негативную тюремную энергетику?
Мамаев: — Нет никакой тут негативной энергетики. А что будем делать, пока не думали.
— Вернетесь в спорт? Вас возьмут играть в футбол?
Кокорин: — Хотелось бы. Пока говорят, что возьмут. Но все меняется, многое будет зависеть от того, когда мы освободимся.
Мамаев: — У меня еще контракт действует. Так что надеюсь продолжить дело, которым занимался всю свою жизнь.
(Оба футболиста освободились по УДО. Вернулись в футбол, хотя из-за пандемии тренироваться и играть было не просто).
Окроплял губы, проповедовал сокамерникам: как жил в СИЗО схиигумен Сергий
Схиигумен Сергии рассказал о голодовке
Справка: Николай Васильевич Романов (в монашестве Сергий) — российский религиозный деятель, отлученный от церкви. Получил известность как строитель нескольких монастырей и храмов и в связи с рядом скандалов. Его называли «духовником Натальи Поклонской». Отец Сергий — человек, служивший в милиции, совершивший убийство и 13 лет отсидевший в тюрьме. Несмотря на это стал одним из самых известных и влиятельных священников России. 29 декабря 2020 года в ходе штурма Среднеуральского монастыря он был задержан правоохранительными органами, в отношении него было возбуждено уголовное дело по подозрению в склонении к самоубийству, нарушении права на свободу совести и вероисповеданий, и самоуправстве. Ему назначено наказание в виде 3,5 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
Схиигумен Сергий (Романов)
Одним из самых необычных сидельцев московских СИЗО за все последние годы был и остается скандально известный, отлученный от церкви иеромонах Николай Романов (Сергий). Сегодня он получил уже третий срок — по приговору Бабушкинского суда Романов получил 3,5 года колонии общего режима. Но в СИЗО Сергий Романов был, пожалуй, самым смиренным арестантом, хоть и объявлял поначалу головки. Чем дольше он сидел, тем спокойнее, казалось, становился. Но были, как говорится, «срывы».
