Откровения Виктора Суворова - Суворов Виктор (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Еще был хороший вопрос: что бы я предложил предпринять, чтобы разрушить Советский Союз? Я говорю — скажу. Но вы же все равно этого не сделаете. Вот Советский Союз покупает у вас хлеб. Вы не продавайте им хлеб, и все рухнет.
Удивляются — как рухнет? Они ж тогда сами начнут производить!
Говорю: в том-то и дело. Они начнут производить свой хлеб, а чтобы Россия производила свой собственный хлеб, и картошку, и все прочее, мужику нужно платить не фальшивым рублем, а настоящим.
Вот Ленин когда-то ввел Новую экономическую политику. Ничего нового в ней не было, это был обыкновенный капитализм. Разрешили торговать. Делай хлеб и торгуй. Платили золотым рублем. Прошло два года, завалили хлебом Россию, а в 1927 году — трудности с хлебозаготовками. Вы, говорю, понимаете, почему? Трудности с хлебозаготовками!
— Нет, говорят, не понимаем.
— Был продналог. А в 1927 году мужики перестали хлеб на рынок вывозить. Мужики сосредоточили в своих руках червонцы, приезжают на рынок, а на рынке ничего не могут купить. Потому что промышленность работает на военные вещи. И ничего для него не производит. За рубеж мужик уехать не может. Купить не может ни ковров, ни гвоздей.
Перед Сталиным был путь: дальше вводить не только НЭП, но и всю промышленность переводить на нужды мужика, который кормит страну. Выпускать мотоциклетки, велосипеды, примусы, керосину побольше, цемент, ковры. Школ побольше, чтобы мужик мог на что-то свои золотые рубли потратить. Но промышленность работает на армию, на войну. И тогда нужно или мужика уничтожить, отобрать у него деньги, загнать в колхозы и забирать все бесплатно, или отказаться от всякой индустриализации. От военной индустриализации и от планов мирового господства.
Я им объяснил, что Советский Союз, если не сможет покупать хлеб, будет вынужден дать мужику свободу, вынужден будет платить ему настоящей деньгой, за которую что-то можно купить. Ведь сейчас тотальный дефицит. На рынке очереди стоят жуткие… Поэтому сколько бы вы сейчас ни дали мужику, ВПК работает, все будут покупать хлеб за рубежом и расплачиваться золотом, нефтью. Прекратите снабжать Советский Союз хлебом, и тогда страна постепенно станет нормальной демократической страной, не будет вас ракетами пугать. Промышленность вынуждена будет перестроиться.
Но они не соглашались. Они считали меня дураком, считали, что меня заслали им такие вещи говорить.
Понимаете, в Америке, если находится умный человек, он идет в бизнес и успешно работает. А тех выпускников университетов, которые никуда не годятся, часто забирают в разведку. Вот передо мной такие люди и сидели.
Они готовы балансировать на грани войны. Пусть этот монстр производит оружие, а этим оружием убивают американцев во Вьетнаме, но чтоб только золото шло в Америку за хлеб. Мы с ними говорили, как глухонемой со слепым. Они меня решительно не понимали. А с моей стороны это была не измена Родине. Я работал на свою страну. Если бы они меня тогда послушали, то, может быть, эти преобразования раньше начались. До того, как жареные петухи начали клевать в задницу. Была бы моя власть, я бы так и поступил. И я считаю преступниками тех, кто нашего мужика держал в колхозе, без паспорта, в пьянстве, в кабале.
Еще был один интересный вопрос. Они попросили у меня совета, как наладить антисоветскую пропаганду. Прежде всего спрашивают: ты «Голос Америки» слушал? — Слушал. Би-би-си слушал? — А как же. Есть, говорю, привычка на Руси ночью слушать Би-би-си.
Они и говорят: если бы ты отвечал за нашу пропаганду, как бы ты ее организовал? Ну, говорю, прежде всего не так, как она организована. А что там не так? Пропаганда ваша объясняет, как у вас хорошо. Слушаешь «Голос Америки» — вот в Америке носки стоят столько-то, апельсины каждый день лежат в магазине и стоят столько-то, и рабочий за один час зарабатывает на три тонны апельсинов. И каждый у нас ездит в автомобиле, автомобиль стоит столько… Вот. Или как начнут про медицину. Я до сих пор помню. Вот у них там одна страховка, другая страховка, и еще какая-то там страховка, и как ее правильно выбирать…
А здесь сидит русский человек, у него уши пухнут: он вообще не понимает, зачем страховку нужно иметь, если у нас бесплатно все. Он думает: что вы тут мне рассказываете?! Они говорят: а что же делать? Так, говорю, все просто: вот есть книга, допустим, Авторханов, «Технология власти». За нее дают срок! Вот возьмите, соберите данные, за какие книги какие сроки дают. Пишут эти книги советские люди. Советская власть сама знает, что для нее опасно. Вот, скажем, книга Авторханова весит пять лет лагерей. Солженицын, «ГУЛАГ» — тоже пять. За другую книгу дают три года и так далее.
Не надо вам никаких программ и прочего создавать, уже все написано, открывайте такую книгу и читайте в микрофон. Вот и все. Ох ты, говорят, а у тебя такие книги есть?
А я, как приехал, сразу в русский магазин и все свои деньги там истратил. Написал я им целый лист, рассказал, где в Лондоне магазин с русскими книгами найти. Говорю, что и у вас в Нью-Йорке такие магазины должны быть обязательно. Но им списка недостаточно. Принеси, говорят, книги. Отдал я им эти книги, целую библиотеку бесценную. Совета они моего не послушали и книги не вернули. Книжки пришлось второй раз покупать. А ведь книги были замечательные. Например, «Загадка смерти Сталина» Авторханова. Ведь Авторханов — мой учитель!
— Да, книга эта потрясающая. Методика исследований в ней та же, что и в «Ледоколе».
— Это у меня та же самая, что у него! Что меня роднит с Авторхановым? Номер один: прежде всего идет провокация в названии. «Загадка смерти Сталина»! Я как зашел в магазин, сразу увидел.
Какая загадка? Вы что? Умер товарищ Сталин, и все. Открываю, начинаю читать. И вот мне нужно было из Лондона ехать далеко-далеко на автобусе, несколько часов. День-то я в Лондоне провел, возвращаюсь домой на автобусе. Ночь. В автобусе темно. И вот мелькнет за окном фонарь, я строчку — рраз! — прочитал. Оторваться не могу.
Что я у Авторханова взял? Главное: он ставит вопрос, затем он ищет ответ в советской открытой прессе и дает нам цитату. Вот газета «Правда» сказала то-то и то-то. «Я это понимаю вот так, может, кто иначе понимает, но вот у меня такое понимание вопроса». И все. Не навязывает своего мнения, а подводит к вопросу. «Вот, дело было так». Все. Господи, думаю, чего же это я раньше не додумался?
Когда я это все прочитал, я решил, что только так и нужно писать.
Сейчас бьют меня, что, мол, «не научный у тебя стиль»! Ладно, стиль не научный, а содержание? Давайте сравним. Вот «История Великой Отечественной войны», шеститомник хрущевский или двенадцатитомник брежневский. Стиль там научный, а содержание? Откройте и найдите, сколько было военных округов в Красной Армии на 21 июня 1941 года. Попробуйте найти! Сколько у нас было общевойсковых армий? Кто этими армиями командовал? Где они находились? Куда они двигались? Что за этим скрывалось? Сколько у нас было танков? Сколько было самолетов?
Это что, наука у вас? Если Жуков пишет свою книгу научным стилем и пишет, что у нас было в три, пять, восемь раз меньше танков, чем у немцев. Это наука или как? Но стиль научный!
Еще мне казалась интересной манера задавать вопросы. Задают американцы вопрос: почему русские — дураки, делают то или то? У них всегда, если американец что-то не понимает, он считает, что другой дурак Если британец что-то не понимает, он спрашивает, что за этим кроется. Американец никогда не пытается додуматься. Он считает, что если он делает вот так, то это правильно, а если другой делает не так, то это неправильно.
Допустим, задает вопрос: слушайте, обычный калибр пушки у вас 76 мм. Так? Так. Трехдюймовка. У французов был 75 мм, этот калибр распространился на другие страны. А у нас 76 мм. На Т-34 — 76,2. И вдруг выходит БМП. Там пушка — 73 мм. Нигде в мире такого нет. Или вот, допустим, калибр 122 мм. У вас на ИС-2 стояла пушка 122-мм, была гаубица, полевая пушка, гаубица-пушка и пушка-гаубица калибром 122 мм. И вдруг вы на танке ставите 125 мм! Три миллиметра разницы, а зачем? Вы что, дурные? Или вот вдруг на Т-62 появляется калибр 115 мм. Ну? Был 100, потом 122, а потом вдруг 115! На Т-64 — 125! Глупость, да?
