От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века - Яковлев Александр Николаевич (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗

«Неоконсерваторы» часто отождествляются с правым крылом республиканской партии. Это верно лишь отчасти. На самом деле эта группировка значительно более пестрая по своему политическому происхождению и связям. Среди них есть и правые республиканцы «со стажем», но есть и перебежчики из рядов левых и традиционных либералов из демократической партии, которые были психологически и политически «сломлены» исходом войны во Вьетнаме и омертвлением либерализма как движения. Ч. Тайролер, один из руководителей «неоконсерваторов», заявлял, что их задача заключается в том, чтобы «просвещать элиту».

Группировка «неоконсерваторов» возникла еще в ту пору, когда зримо определилось поражение США во Вьетнаме, возник «вьетнамский синдром». Их «имперское» мышление связано не с пиком американской «мощи», а с моментом «сползания» от этого пика к гораздо более низкой точке на рубеже 60—70-х годов. Неоконсерваторы жадно искали признаки эрозии влияния США на международной арене и в «„росте советской военной мощи“, и в появлении „окна уязвимости“ США для советских ракет, и в „„утрате“ Анголы, Эфиопии, Кампучии, Ирана, Афганистана, Никарагуа, хотя эти события не имели касательства к «национальной безопасности“ США, отражали настроение освободительной борьбы народов.

Они видели «славное прошлое» США в «холодной войне», в Карибском кризисе. Все остальное казалось им «упадком», «гниением», «оттеснением к обрыву». Но это не пассивная ностальгия по «добрым старым временам», а откровенное стремление вернуться в эпоху, когда военное и политическое господство США в мире представлялось обеспеченным на века. «Неоконсерваторы» сознательно сеяли среди американцев настроения унижения, страха, уныния, отчаяния по поводу «бедствий» родины, пытаясь переплавить их в чувства раздражения, ненависти, национализма, шовинизма, расизма, милитаризма, антисоветизма. В какой-то мере это удалось и на этапе 1976 года, когда Дж. Картер шел к власти, и особенно в 1980 году, когда Р. Рейган, использовав, в частности, ситуацию ирано-американского кризиса и шовинистическо-воинственный психоз в стране, стал президентом.

Главное же для «неоконсерваторов» в 70-х годах было связано с их фанатической ненавистью к разрядке напряженности, от которой и пошли, по их мнению, все «беды». Она, мол, «погубила» военную и политическую мощь Вашингтона, завела страну в ловушку. СССР стал «смертельной угрозой» для США. «Спасти» страну от катастрофы, от прямого «вторжения» СССР может только гонка вооружений, развертывание новых систем оружия для воссоздания военного превосходства над «русскими».

«Имперская» идеология «неоконсерваторов» сложилась на основе исторической ретроспективы «холодной войны». Но это еще не все. Характерной ее чертой стал упор на войну ядерную. «Внезапно, — отмечает. Р. Шеер, — на поверхность всплыла целая клика сторонников „холодной войны“ из числа неисправимых „ястребов“ и „неоястребов“, чьи симпатии никогда не были на стороне усилий в области контроля над вооружениями при правительствах Никсона, Форда и Картера. Члены этой группы категорически отвергают мирное сосуществование с Советским Союзом… Вместо этого они ищут возможности конфронтации, пытаясь путем использования политического и экономического давления и угрозы военным оружием коренным образом изменить характер советского общества… Будучи убеждены в том, что не сама по себе гонка ядерного оружия, а лишь достижение Советами „превосходства“ в этой гонке было бы опасным, они сдвинули акцент в американской внешней политике от необходимости избежать ядерной войны к подготовке подобного исхода событий» [192].

На пересечении линий искусственно нагнетаемого «разочарования» в прошедшем этапе внешней политики, связанного в представлении неоконсерваторов прежде всего с разрядкой и «коммунистическим заговором» и столь же навязываемого представления о том, что с помощью оружия, в том числе ядерного, «мир по-американски» может быть заново создан, и родилась равнодействующая «неоконсервативной» идеологии и политики. Это дало импульс рейгановской кампании на выборах. «Серьезное давление со стороны правых республиканцев было оказано с конца 1975 года до августа 1976 года. Главный формальный успех в этом секторе общественного мнения был достигнут в конце периода во внешнеполитической программе, принятой сторонниками Рейгана на республиканском конвенте», — отмечает английский исследователь К. Белл [193].

Когда в ноябре 1976 года Р. Рейган провалился на выборах, начал действовать «Комитет по существующей опасности». Вокруг него стали концентрироваться увлеченные идеей имперского реваншизма «неоконсерваторы». Здесь встретились люди типа М. Тейлора, Д. Диллона, Г. Фаулера, Л. Керкленда, Д. Паккарда, Э. Уильямса, Ю. Ростоу, П. Нитце, У. Кейси, Ч. Тайролера, Н. Подгоретца, С. Беллоу, Р. Аллена, Р. Пайпса, Ф. Карлуччи, Дж. Кемпа, Ф. Икле, Дж. Киркпатрик, Р. Стилуэлла, И. Кристола, Р. Перла, Э. Роуни, Дж. У. Ван-Клива, К. Грея, К. Эдельмана, Дж. Шульца, А. Уоллиса, Дж. Лемана, М. Новака, М. Кампелмана. Среди них был и Р. Рейган.

В вывеске комитета был свой исторический смысл. Именно так называлась организация крайне правых в дни корейской войны. Теперь мишенью комитета стала разрядка и Договор ОСВ-2. Конечно, это были другие люди, чем в руководстве «новых правых». Р. Шеер подчеркивает, что в комитете слились «в целом изощренная идеология бывших левых и бывших либералов с примитивными, крайне правыми взглядами Рональда Рейгана, его советников и помощников», и это имело далеко идущие последствия для американской политики [194]. Кроме того, у этой группировки и цель была иной — проникнуть непосредственно в «интимный круг» внешней политики США, в самые центры принятия внешнеполитических решений, чтобы не только словом, но и делом продвигать новое «имперское» строительство на ядерной основе.

Для понимания политической устремленности «Комитета по существующей опасности» характерно выступление Н. Подгоретца в журнале «Комментарии — цитадели „неоконсерваторов“: „Утратили ли мы волю защищать свободный мир — да, свободный мир — против распространяющегося повсюду коммунизма? Видя, как сегодня растут изоляционистские настроения в Соединенных Штатах, можно было бы прийти с легкостью к заключению, что мы такую волю и в самом деле потеряли“ [195]. Ю. Ростоу считает, что мир живет в обстановке «кануна третьей мировой войны» [196]. В этом заявлении есть и стремление «переиграть» историю. «В особом мире Ростоу и „Комитета по существующей опасности“ кубинский ракетный кризис 1962 года — высший пункт американского ядерного превосходства над Советами, представлялся добрыми старыми денечками… Но к концу 60-х годов отчаяние по поводу поражения во Вьетнаме истощило национальную волю и привело к разрядке и разоружению 70-х годов, наиболее опасному из десятилетий с точки зрения комитета», — пишет Р. Шеер [197].

Уже упоминавшийся на страницах этой книги Р. Барнет, директор вашингтонского Института политических исследований, отмечал в связи с этим, что воссозданный «Комитет по существующей опасности» сыграл важную роль в перестройке общественного сознания в США на более милитаристский лад. Комитет развязал три кампании против сторонников разрядки. Его члены активно участвовали в так называемой группе «Б», составившей доклад о «росте советской военной угрозы» и задавшей тон «игре цифрами», из которых следовало военное отставание США [198]. Затем последовала атака на главу Агентства по разоружению и контролю над вооружениями Л. Уорнке. Самую активную роль комитет сыграл в срыве ратификации Договора ОСВ-2 [199]. В результате, по мнению Р. Барнета, правительство Картера было вынуждено отступить от идеи ограничения гонки вооружений [200]. Р. Барнет лукавит. На самом деле и администрация Картера, и «Комитет по существующей опасности» делали общее дело, просто каждый играл свою роль.