Дело было в Педженте - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор (версия книг .TXT) 📗
Высовываться в этих условиях с альтернативными существующему официально курсу идеями, которые рождались в обществе, в период “застоя” было глупо и опасно. Поэтому и было принято решение “уходить в подполье” и, “заняв оборону”, продержаться на достигнутых рубежах как можно дольше. В таком положении реальных возможностей прямого влияния (из “подполья”) на сознание у рассредоточенного среди народов Русской цивилизации центра сопротивления не было.
Глобальный Предиктор действовал тоже в основном бесструктурно, внедряя в советское общество нужную для его целей информацию, и структурно — разрушая старые и формируя новые, как ему казалось, эффективные структуры в СССР. Таким образом, после 1953 года в стране создалась ситуация концептуальной неопределенности, которая к 1992 году и проявилась в гербовой символике. Двуглавый орел — символ концептуального двоевластия [99].
Сталин был убит, но сталинизм остался жить в сознании, а больше в коллективном бессознательном народов реализуя свой интеллектуальный и нравственный потенциал.
«А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Екатерина Матвеевна, то знайте, что был я и есть до последнего вздоха преданный единственно вам одной. И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно, а может быть, от того это, что встречались мне люди в последнее время всё больше душевные, можно сказать деликатные.
Тому остаюсь свидетелем боец за счастье трудового народа всей Земли, Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Августа Бебеля красноармеец Сухов Фёдор Иванович!».
В этом письме Сухов — символ сталинизма и через образ бойца в белой гимнастерке [100], который готовится к последней схватке один на один с бандой Абдуллы, в фильме впервые показан уровень глобальной заботливости исторически реального сталинизма за судьбы всех народов земли. Более того, письмо — красноречивое доказательство веры сталинизма в человека будущего: «… встречались мне люди в последнее время всё больше душевные, можно сказать, деликатные». Без понимания содержания второго смыслового ряда последние слова письма могут вызывать у зрителя ироническую усмешку, поскольку реальность на экране достаточно сурова.
Данное письмо важно еще и потому, что оно является своеобразным водоразделом между фильмом и сценарием: после письма в сюжет фильма вставлен эпизод, которого нет в сценарии, но именно он весьма значим для понимания многих процессов современной нам действительности. Но сначала о том, как события представлены в фильме…
Картина 16. Их нет нигде
Оставшись один, Сухов готовится к последнему бою: занимает оборону над входом в крепость в недоступном для бандитов месте, одевает чистую белую гимнастерку и в это время камера показывает, как к нему наверх поднимается Лебедев.
«— Ну что, хранитель, женщины ушли? — спрашивает Сухов
— Я задержал их, — отвечает Лебедев, разворачивая перед Суховым то ли схему, то ли карту.
— Смотрите, это — подземный ход выходит к берегу моря. Его прорыли в эпоху саманидов; в последние 400 лет им никто не пользовался».
Этого эпизода в сценарии нет. Он появился в процессе съемок. Если же придерживаться содержания киноповести, то из её текста хорошо видно, что Сухов и без помощи Лебедева находит выход из критической ситуации:
«Сухов увидел, как во дворе Саид сел в седло своего коня и выехал из ворот музея.
Сухов смотрел ему вслед, пока он не скрылся за барханами. Теперь Сухов почувствовал, что остался совсем один. Лебедев был не в счет. Он взял свой «сидор», лежавший рядом с пулеметом, достал из него чистые портянки и рубаху. Переобулся, переоделся и, укрепив на доске осколок зеркала, начал бриться. Брился он тщательно, не спеша, думая о своей Катерине Матвеевне.
Сухов что-то вспомнил и, не добрив одну щеку, схватил пулемет и побежал вниз.
Пробежал через площадь по узким улицам Педжента и остановился у нефтяных баков. В упор он дал по одному из баков несколько очередей, осмотрел следы от пуль и побежал обратно».
Если придерживаться ключей к иносказанию, согласно которым пулемет — оружие второго (исторического) приоритета, то “выпавший” (или изъятый?) из фильма эпизод киноповести на уровне второго смыслового ряда указует на некое важное обстоятельство, ставшее известным сталинизму после изучения глобального исторического процесса и осознания подлинного места в нём истории России. На основе такого понимания сталинизм и должен был руководствоваться при принятии решения о путях выхода из критической ситуации. Но в процессе киносъемок произошла корректировка не столько сценария, сколько вариантов матрицы развития Русской цивилизации, в результате чего и появился эпизод с подземным ходом.
Как по ходу сюжета вдруг возник “подземный ход, прорытый в эпоху Саманидов” да еще с «открытием» его хранителем музея, пожалуй мог бы ответить кто-то из участвовавших в съемках фильма, но вряд ли при этом он даже сегодня смог бы дать вразумительное пояснение по этому поводу, кроме банального: эпизод введен для занимательности сюжета.
Из содержания киноповести и дальнейших событий фильма становится ясно, что о подземном ходе знал и Абдулла. Этот факт — свидетельство связи местного знахарства с библейским. Из сюжета фильма почему-то выпал важный эпизод, имеющийся в начале киноповести, в котором Абдулла уходит из Черной крепости (а не из Старой как в фильме) от Рахимова через “подземный ход”.
«Саманиды, династия правителей Мавераннахара (Средняя Азия) в 819 — 999 гг. Основатель династии — Саман-худат. Государство Саманидов (875 — 999) в Средней Азии со столицей в Бухаре, образовалось после распада Арабского халифата и объединило в первой половине Х века значительную часть территории Средней Азии. Период экономического и культурного подъема до конца Х века». [101]
Другими словами, Лебедев приглашает Сухова принять участие в каком-то событии, хронологически связанным с эпохой «саманидов». Таким событием на Руси, оказавшим сильнейшее влияние на всю последующую историю Русской цивилизации, несомненно является введение христианства, разрушившее сначала мировоззренческое единство русичей, а спустя двести лет и территориальное единство Руси. В связи с этими событиями можно говорить о первой «великой смуте» на Руси, завершившейся утратой концептуальной самостоятельности и монголо-татарским игом. Поскольку в сообщении Лебедева о “подземном ходе” говорится, что “последние четыреста лет им никто не пользовался”, то хронологически это событие может быть связано со второй «великой смутой», завершившейся вторжением поляков в Московскую Русь и фактически тоже утратой на какое-то время независимости. Другими словами, можно говорить, что введением в фильм сюжета, связанного с «подземным ходом», национальное знахарство еще в 70-е годы ХХ столетия было использовано (скорее всего в обход сознания) Глобальным Предиктором в организации в России очередной «великой смуты». О том, что использовано оно было в обход сознания, говорит факт гибели Лебедева от руки Абдуллы.
Такое понимание второго смыслового ряда фильма подтверждает и сюжет киноповести. Согласно ему Сухов постоянно демонстрирует качество, свойственное схеме управления «предиктор-корректор» (предуказатель-поправщик), в которой обратные связи замыкаются не на уже свершившиеся события, а на те тенденции, которые могут привести к этим событиям; иными словами часть обратных связей замыкается не через настоящее и прошлое, а через будущее. Соответственно этому Сухов — олицетворяет собой и Внутренний Предиктор, возобновивший свою зримую деятельность в Русской цивилизации. Поэтому в киноповести Сухов постоянно упреждает действия Абдуллы и его «людей» (прием с часами после купания; сцена взятия Абдуллы в заложники; уход из Педжента до его блокады). В фильме же он на какое-то время утрачивает это качество и попадает в ситуацию, контролируемую библейским знахарством. Расхождение сюжетной линии фильма и сценария в этом эпизоде — указатель наличия концептуального двоевластия в стране еще в 70-х годах. Поэтому так важно правильное понимание в иносказании “Белого солнца пустыни” символа “подземный ход”.
