МЫ… их! - Хелемендик Сергей (читать книги бесплатно .txt) 📗
Братки побили олигархов на их родном телевизионном поле, побили с разгромным счетом. Можно не сомневаться в том, что это первый, но отнюдь не последний сериал о величии авторитетов. И выглядит он вполне убедительно по сравнению с набившими оскомину ёрническими поделками о веселых ментах.
Почему братки в России сильнее олигархов и будут сильнее всегда? Потому что братки есть проявление русского духа в чистой и неиспорченной форме. Разбойник —Соловей он или Стенька Разин, — всегда был для русского мужика фигурой более понятной и конкретной, чем батюшка царь или ненавистный барин. У братков есть своя культура, есть своя мораль, органически близкая еще не умершей в душах русских морали деревенской общины. И в сериале, который мгновенно стал народным и культовым, братки показали, что самих себя видят как героев, исполненных морального пафоса, богатырей, которые защищают народ от продажных сук политиков. Куда до них нервному и постоянно жалующемуся герою «Олигарха»!
В «Бригаде» были эстетически сильно озвучены основные мифы блатного мира — о воровском братстве, о благородном моральном облике настоящего вора, о любви к идеальной женщине, которая у вора бывает только одна. Остальные бабы обязательно суки. О моральном превосходстве воров над ментами — продажными, грязными, трусливыми. О подлых политиках и о том, что хорошо станет только тогда, когда политиками будут конкретные, отвечающие за свои слова «бригадиры».
Братки в России сильнее олигархов настолько, насколько больше нравится русским моральный пафос «Бригады» по сравнению с высокомерной, обидчивой риторикой «Олигарха». И раз воровскому пафосу верят, значит для этого есть причины. Русские не одноклеточные янки. Просто так в какое-то фуфло верить не станут. «Бригада» тревожный сигнал для московских олигархов. Это обещание братков взять толстосумов за горло, обещание конкретное.
В престижном аналитическом издании для олигархов и их приближенных я наткнулся недавно на очерк. Репортер получил задание побывать на похоронах смотрящего вора какой-то из сибирских областей. Очерк в аналитическом издании выглядел как русская волшебная сказка. Пропуском репортеру служила фраза «Тюменские воры за меня сказали». Это был пароль, который открывал любые двери. Похороны «смотрящего» вылились в массовую акцию, съехались десятки тысяч людей, братки и милиция совместными силами управляли этой массой, и управляли успешно.
Наши авторитеты крепнут во всем мире
Братки и бригады, подобно нашим олигархам, вышли за пределы России и «бомбят» уже по всему миру. И наткнуться на них где-нибудь в Европе делается все проще. Есть места, где наткнуться уже легче, чем не наткнуться. Вот история пятилетней давности, на этот раз не из газеты, а из реальной жизни.
В Словакии жил-был парень, назовем его Паша-телевизор, бывший комсомольский босс, который сумел добиться лицензии на телевизионный канал от словацких властей. При этом Паше удалось убедить довольно подозрительную американскую фирму, зарегистрированную на Багамских островах, скупавшую в то время телевизионные каналы в Восточной Европе, финансировать проект. Так родилось словацкое коммерческое телевидение с названием настолько дебильным, что его не хочется повторять.
Паша-телевизор сумел добиться высокого рейтинга своего телеканала и, подобно Березовскому или Гусинскому, полез в политику. Но запутался, да так сильно, что телеканал у него отобрали. Пришла толпа словацких братков и выгнала Пашу и его людей из телестудии — как бы за долги. Паше оставалось только судиться, и поскольку делец из Паши получился не вполне зрелый и долги действительно были, то ничего хорошего суд ему не обещал.
И тогда вдруг произошло чудо. Рядом с Пашей вдруг появилось несколько новых людей — в словацкой прессе их называли «русскоговорящими советниками». Советников было всего пять или шесть, но они пришли к местным браткам, охранявшим пашино телевидение, недолго с ними поговорили — и словацкие братки ушли. Выпустив из рук телеканал, стоимость которого в то время оценивалась в сто миллионов долларов.
О влиятельных русскоговорящих советниках Паши-телевизора в Словакии никто толком ничего не знал — и так и не узнал. Точно известно одно — эти люди не могли легально носить в Словакии оружие. А если бы носили нелегально, то их бы арестовали. То есть советники были безоружны. Приехали они, вроде бы, из Америки. Приехали, чтобы поговорить с теми, кто Пашу обидел.
После того как местные братки по просьбе русскоговорящих советников ушли, Паша-телевизор воспрянул духом, снова полез в политику и даже стал парламентским деятелем. А советники как-то незаметно растворились в пространстве. Оставив по себе добрую память, не сделав ни одного выстрела. Помогли человеку — и идут дальше. Как тимуровцы.
Процесс внедрения наших авторитетов в страны Европы начался давно, и его результаты видны всюду. Они хватают поначалу не самые большие куски, но закрепляются везде, где ступит их нога. А вот олигархов наших в Европе как-то не видно. Это не значит, что их нет, но видно братков. А ведь как следует из логики этой книги, всё еще только начинается.
В этой связи я попробую высказать прогноз, который может быть полезен для читателей этой книги, живущих в Европе.
Дело в том, что в Европе нет таких творческих репрессоров, облеченных государственной властью — полицейских, прокуроров и судей, — как у нас. То есть европейские полицейские и прокуроры никого не крышуют, не знают даже, что это такое. Их полиция не мафия, в отличие от нашей. Не потому, что они честнее наших —у них другие условия, другая история. Они уже столетия живут в скученном состоянии, к тому же верят в демократию.
Из сказанного проистекает, что крышеванием в Европе занимаются свои национальные авторитеты, которые часто не выдерживают конкуренции с нашими братками. И получается как в Будапеште. Или как в Праге. Или как в Берлине — столице Германии, между прочим.
Прогноз заключается в следующем: в круто заваривающейся геополитической каше Европы наши авторитеты могут оказаться очень важным, динамичным, а самое главное, ответственным элементом. Они простые, понятные, доступные, и к ним могут потянуться слабые и растерянные люди — таких в Европе становится все больше. Могут потянуться к нашим браткам и сильные, в надежде стать с их помощью еще сильнее.
Бросается в глаза, например, что чешские, словацкие, австрийские газеты, еще несколько лет назад любившие писать о русской мафии, пересмотрели свое отношение к этой теме. В Словакии, правда, еще остались крикуны из числа «атлантистов», сидящих на содержании у американских благотворительных фондов, которые позволяют себе русофобские выпады, но и они скоро перестанут это делать. Экспансия наших авторитетов в Европу принесла неожиданный эффект — русские как народ выросли в глазах местного населения почти так же сильно, как в 44-м и 45-м. Братки, сами того не желая, поддержали престиж русского имени. Не потому, что браткам обидно за державу, что они государственники и заботятся о славе великой Родины. Нет, все проще —силу уважают всегда и везде. Русская мафия, она же новая исполнительная власть на территории бывшей советской империи, есть бурно растущая сила. Эту силу знают дома, ее начинают чувствовать и за границей.
Силой делает братков организация на эффективных принципах воровской общины, то есть настоящая вертикаль власти внутри каждой бригады. И, конечно, умение драться, утраченное почти всеми нашими европейскими братьями.
Рассуждения о планетарной экспансии наших бригад закончу так. В условиях разгорающейся Войны за Выживание, войны всех против всех, наш «криминал» будет усиливать свои позиции в качестве альтернативной исполнительной власти. Не только в России — по всему миру. У братков есть твердая почва под ногами — своя мифология, своя корпоративная этика, подкрепленная немедленным наказанием нарушивших слово, есть боевой дух и чисто русская выносливость, воспитанная нашими суровыми тюрьмами. Все это накладывается на общий русский цивилизационный код, и получается так, что наши братки, попадая в европейские и американские тюрьмы, ставят всех в этих похожих на санатории ВЦСПС тюрьмах на уши, заводят там свои порядки и начинают уже за пределами великой Родины сеять разумное, доброе, вечное. В том виде, в каком им это дано понять.
