Бандитский Петербург - Константинов Андрей Дмитриевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
Нужный человек, или Король питерских коррупиионеров
Александр Евгеньевич Ефимов родился в Ленинграде 5 ноября 1958 года в рабочей семье, никогда не знавшей особого достатка. В середине 90-х годов его уже называли одним из богатейших людей в городе на Неве, где его знали в основном как Ефима или Фиму — лидера одного из направлений знаменитого сообщества «тамбовцев». Путь Ефимова к богатству и успеху был труден и не прост. Он потребовал от Александра Евгеньевича огромных моральных, психологических и физических затрат, и в этих словах нет никакой иронии. Общеизвестно, что без труда нельзя выловить никакую рыбку из пруда, а Ефим умел ловить весьма и весьма жирных «карасей».
Его трудовой стаж начался в 1983 году. Фима тогда устроился буфетчиком третьего разряда в обычный скромный кинотеатр «Охта» и числился в Тресте столовых Красногвардейского района. В 1984 году он становится швейцаром (а проще говоря — вышибалой) бара-столовой номер шесть все того же района, любовь к которому он пронес сквозь бурное время перемен.
Ефимов особых результатов в спорте никогда не показывал, но парнем был достаточно крепким, способным при необходимости «решать вопросы». Именно тогда, в середине 1980-х, вокруг него постепенно сплачивается дружный «коллектив», который время от времени начинают привлекать серьезные люди для вышибания карточных долгов и других оперативно возникающих надобностей. У Ефима появляются деньги — достаточно значительные по тем временам. Он мог бы уже и не работать официально, но тогда еще преследовали за тунеядство, вот и приходилось Александру Евгеньевичу «подвешиваться» все в той же сфере обслуживания. (Опять же, он никогда не ленился за «лишней копейкой» наклониться, справедливо полагая, что она, копейка эта, рубль бережет.)
Недолгое время в 1985-м он «потрудился» буфетчиком в том же баре, где был швейцаром, но через несколько месяцев круто поменял профиль — оформился слесарем-сантехником в бане N25. В эту баньку любили захаживать и теневые дельцы, и бандиты. Фима всех встречал радушно и среди клиентов имел даже кличку Банщик. Не брезговал он принимать и сотрудников милиции — в скором времени его ближайшей связью станет офицер из отдела Управления угрозыска Алексей Никулин (позже на базе именно того отдела, где работал Никулин, будет создано знаменитое шестое управление — то самое, которое должно было бороться с организованной преступностью. А сам Никулин был весьма близок с Николаем Горбачевским, который несколько лет занимал должность заместителя начальника ГУВД Санкт-Петербурга и начальника службы криминальной милиции). У Ефимова вообще было очень много знакомых милиционеров, с которыми он поддерживал тесные контакты, справедливо полагая, что «все хотят кушать». Именно благодаря его широким связям в милиции и родился позже миф о том, что сам Ефимов служил когда-то участковым инспектором в Куйбышевском РУВД. На самом же деле Фима не служил даже в армии, а в Куйбышевском РУВД у него было просто очень много знакомых. Знакомства эти он позже, уже в 1990-е, будет использовать очень и очень эффективно, его не будут тревожить такие «понятия» (принятые, например, среди московских воров), что с ментами, мол, дела иметь «впадло». Ефим всегда считал, что нормально иметь дела с теми, с кем их выгодно иметь.
Надо сказать, что его «трудовая биография и понимание текущего момента» очень походили на биографии таких известных питерских лидеров, как Степаныч, Кумарин, Ледовских, Малышев, — они тоже трудились в свое время в меру сил в сфере обслуживания швейцарами, вышибалами и барменами. В Москве такие факты биографии, например, помешали бы успешной карьере, в Питере же это было в порядке вещей, в городе на Неве складывались постепенно свои традиции и тенденции. Именно благодаря этим тенденциям Петербург и будут позже называть бандитским, в отличие от воровской Москвы. (Правда, уже в 1996-м московская братва говорила: «Да, Москва — воровская, а Питер — город ментовской, потому что там менты борзые, крыши держат, через ментов больше половины вопросов решается, есть и такие ментовские команды, которые даже в общаки платят».)
Однако, при всех своих многочисленных связях с представителями правоохранительных органов, Ефимов не чурался и уголовной среды. Его, например, поддерживала достаточно авторитетная «братская бригада», состоявшая из чистых уголовников, выходцев из Братска… В 1986-1987 годах Ефимов числится гардеробщиком столовой N 4, однако там он уже почти не появляется, у него возникают совсем другие «темы». Он близко сходится с Владимиром Кумариным, лидером «тамбовцев», хотя и не высовывается, предпочитая оставаться в тени Кума. Коллектив же самого Ефима начинает постепенно облагать налогами торговцев в Красногвардейском районе, предоставляя «охрану» спекулянтам и фарцовщикам. И вот что интересно — известно, как торгаши относятся к рэкетирам. Они их, мягко говоря, не любят и при случае всегда «сольют» в ту же ментовку. Но… Ефимов никогда не привлекался к уголовной ответственности, вплоть до 1996 года. Он умел находить с торговцами общий язык, можно даже сказать, дружил с ними. (А ведь в то же самое время воры пытались взять в Ленинграде инициативу на себя: в частности, тогда был направлен в Питер некто Савва Николаевич Попандупалло, уроженец Чимкента. Этот Попандупалло имел «лицензию» от московских воров на сбор общака, он тряс валютчиков и кооператоров на Невском, его поддерживали «дагестанцы». Однако среди тогдашних городских авторитетов Попандупалло, опиравшийся на судимых, поддержки не нашел — победили «спортсмены», люто ненавидимые ворами. Савва Попандупалло продержался не более трех месяцев — был арестован и на этом свою активную деятельность по сбору средств в общак прекратил.) В то же самое время Ефимов и Кумарин росли, как на дрожжах.
1987-1988 годы. Фима еще «стесняется», этот период в его трудовой книжке отмечен работой швейцара в столовой N19 Красногвардейского района. Но когда началось кооперативное движение, Александр Евгеньевич понял, что пора выходить из подполья — в 1988-м он открывает кооператив с трогательным названием «Саша» и становится представителем этой фирмы.
Постоянной резиденцией «ефимовских» становится известное кафе «Вечер». Там они собираются для решения вопросов и просто для отдыха после тяжелых трудовых будней. Кстати говоря, именно то, что Ефимов стал председателем кооператива «Саша», позволило впоследствии многим, даже очень хорошо информированным, людям в Питере утверждать, что Фима — скорее коммерсант, чем бандит, и что он в «бандюганство вписался исключительно для того, чтобы самому братве не платить». Такие заявления не случайны: Ефим очень рано проявил себя как жесткий, дальновидный руководитель, постоянно настаивавший на том, чтобы боевики «не высовывались». В своем коллективе Александр Евгеньевич старался поддерживать жесткую дисциплину, все члены коллектива обязаны были постоянно посещать тренировки в спортзале комбината общественного питания на проспекте Ударников. Те, кто пропускал тренировку без уважительных причин, должны были платить денежный штраф.
Кооператив «Саша» постепенно все тверже и тверже вставал на ноги, торгуя всем понемногу. Но особый интерес Ефимов проявлял к сфере торговли цветными металлами и лесом. В этих направлениях Александру Евгеньевичу удалось раскрутиться на всю катушку, в то время как другие лидеры «тамбовских», Кумарин и Ледовских, начали искать подходы для последующей монополизации сферы нефтебизнеса.
Ефимов же по-прежнему не стеснялся широко афишировать свои связи в правоохранительных органах — очень близким его знакомым становится сотрудник ОМОНа Андрей Ильин. К концу 1980-х Ефимов уже считал себя практически неуязвимым для правоохранительных органов и любил повторять: «Вся мусарня у меня в кармане».
Впрочем, сильные связи Фима имел не только в правоохранительных органах, но и в деловых кругах. Он обладал редким талантом не только завязывать отношения с людьми уже состоявшимися, но и видеть перспективу. Так в начале 90-х у Ефимова сложились достаточно тесные отношения с бизнесменом Владимиром Коганом, который впоследствии станет одной из ключевых фигур в питерском «Промстройбанке». Позже и Ефим, и Коган старались особенно не афишировать свое знакомство: известно, что деловые связи — самый настоящий капитал и порой самая твердая валюта.
