Торговля с врагом - Хайэм Чарльз (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Первым президентом БМР стал ловкий банкир из клана Рокфеллеров Гейтс Макгарра. В 1933 году он покинул этот пост. Его сменил 43-летний Леон Фрезер, фигура весьма колоритная. До прихода в банк он сменил множество занятий: был репортером нью-йоркской газеты «Уорлд», специализировавшейся на политических скандалах, уличным оратором, владельцем липовой компании и даже… комедийным актером, правда неудачным. Леон Фрезер плохо разбирался в вопросах экономики и финансов, зато у него были огромные связи во влиятельных деловых кругах, а главное — страстная преданность миру денег, не признающему ни границ, ни верности родине. За первые два года гитлеровского правления Фрезер приложил максимум усилий, чтобы превратить БМР в инструмент финансирования германской экономики. И хотя в 1935 году он пересел в президентское кресло «Фёрст нэшнл бэнк оф Нью-Йорк» и обосновался в его главной квартире на Манхэттене, влияние на деятельность БМР он сохранил вплоть до 40-х годов.
Остальные директора банка также принадлежали к могущественной финансовой группировке: Винченцо Аццолини, искушенный в финансовых делах глава Банка Италии; невероятно честолюбивый и жестокий Ив Бреар де Буазанже, член руководства Банка Франции; Александр Галопин, представляющий бельгийскую банковскую группу (в 1944 году его, как пособника нацистов, казнили борцы Сопротивления).
Деятельность БМР с самого начала вызывала подозрения у министра финансов США Генри Моргентау. Он не доверял толстосумам и власть имущим, несмотря на то что принадлежал к кругам весьма состоятельным. Честный и требовательный к себе, Моргентау считал своим долгом всегда и всюду разоблачать коррупцию. Долговязый, нескладный, с лысеющей куполообразной головой, пронзительным фальцетом, маленькими сверлящими глазками под неизменным пенсне и нервной, неуверенной улыбкой — таким стал в зрелые годы Моргентау, сын посла США в Турции, назначенного президентом Вудро Вильсоном во время первой мировой войны. Еще юношей Моргентау пришел к убеждению: прожить честно в продажном обществе и не запятнать свое имя можно, лишь усердно трудясь на собственном клочке земли. В возрасте 22 лет он одолжил деньги у отца и купил тысячу акров земли в долине Гудзона. Волей судьбы он оказался соседом Франклина Д. Рузвельта (32-й президент США от демократической партии, избиравшийся начиная с 1933 г. на этот пост четыре раза).
В годы первой мировой войны обе семьи сблизились, их связала крепкая дружба. Элинор Моргентау была неразлучна со своей почти тезкой Элеанорой Рузвельт. В то время как звезда Рузвельта стремительно поднималась на политическом небосклоне, Моргентау все глубже погружался в дела своего хозяйства. В начале 20-х годов он основал газету под названием «Америкэн эгрикалчурист», которая выступала за предоставление государственных кредитов фермерам. Став в 1928 году губернатором штата Нью-Йорк, Рузвельт назначил Моргентау председателем фермерской кредитной ассоциации. Находясь на этом посту, будущий министр финансов выступал за проведение реформ в отношении сельскохозяйственных рабочих.
Легенда гласит: однажды морозным зимним днем 1933 года Рузвельт и Моргентау встретились на границе своих владений. Разговорились. Моргентау посетовал: «Замирает жизнь в наших краях…» Тогда Рузвельт сказал: «Как бы ты посмотрел на то, чтобы стать министром финансов…»
Моргентау создал хорошо отлаженный аппарат, в руководстве которым проявлял мягкость в сочетании с военной четкостью. Особым доверием министра пользовался его заместитель Гарри Декстер Уайт. В отличие от Моргентау он не мог похвастаться знатным происхождением. Уайт родился в нищей семье евреев-эмигрантов. Его юность прошла в суровой борьбе за существование. Этот невысокий, остролицый, энергичный человек как мог помогал отцу, имевшему небольшое скобяное дело. Получив гарвардскую стипендию и добившись профессорского звания в Лоуренс-колледже, штат Висконсин, Уайт сделал карьеру экономиста.
Моргентау решил, что необходимо обстоятельно разобраться в деятельности БМР, и с этой целью направил в Базель своего представителя. К сожалению, его выбор пал на Мерля Кохрана, личность весьма сомнительную. Официально Кохрана назначили секретарем американского посольства в Париже, где он попал под начало друга Рузвельта, по-талейрановски двуличного посла Соединенных Штатов. Большую часть времени Кохран проводил в Базеле, подробно информируя о замыслах БМР одновременно и Моргентау и Корделла Хэлла (Корделл Хэлл — госсекретарь США в 1933-1944 гг). Кохран симпатизировал нацистам и одобрял деятельность БМР, о чем красноречиво свидетельствуют его многочисленные докладные записки. Моргентау относился к политическим суждениям Кохрана с определенной долей скептицизма, однако продолжал пользоваться его услугами, ибо знал: немцы доверяют Кохрану и по многим вопросам держат его в курсе событий. Чуть ли не ежедневно Кохран обедал то со Шмицем или Шредером, то с Функом или Эмилем Пулем, то с другими нацистами из руководства БМР. Из почерпнутых в беседах за столом сведений он мог составить отчетливую картину планов БМР на будущее.
В марте 1938 года, когда гитлеровцы вступили в Вену, большая часть похищенного австрийского золота немедленно перекочевала в сейфы БМР. Нацисты-директора банка категорически возражали против обсуждения этого вопроса на заседаниях правления в Базеле. Кохран в своих сообщениях Моргентау также умолчал о вопиющем факте грабительства. В итоге австрийское золото оказалось в руководимом Функом «Рейхсбанке», где перешло под особый контроль Эмиля Пуля, занимавшего одновременно пост и президента «Рейхсбанка», и директора БМР. Примечательно, как Кохран характеризовал Пуля в своем письме Моргентау от 14 марта 1939 года: «Я много лет знаю Пуля. Он финансист с огромным опытом». Не менее лестно отзывался он и о Вальтере Функе.
Однако время для таких хвалебных отзывов было выбрано неудачно. На следующий день после того, как было написано письмо, гитлеровские войска двинулись на Прагу. Члены правления Чешского национального банка были взяты под арест. Нацисты, угрожая оружием, потребовали выдать национальное сокровище странызолотые запасы, оценивавшиеся в 48 млн. долларов. Перепуганные члены правления банка сообщили, что золото уже передано БМР, а оттуда должно быть переправлено по их распоряжению для большей безопасности в Банк Англии. Наивные люди! Они и не подозревали, что его глава, эксцентричный Монтэгю Норман, обладатель пикантной бородки а-ля Ван Дейк и любитель путешествий, был ярым приверженцем Гитлера.
По приказу немецких захватчиков члены правления Чешского национального банка обратились к голландскому представителю в руководстве БМР Дж. Бейену с просьбой вернуть чешское золото в Базель. Согласовав этот вопрос с главным управляющим БМР Роже Обуэном из Банка Франции, Бейен позвонил в Лондон и дал указание Норману вернуть золото. Норман немедленно подчинился. Золото через Базель было передано в Берлин для закупки стратегических товаров, необходимых Германии в предстоящей войне.
Никто бы так и не узнал об афере, если бы не молодой, расторопный лондонский журналист и экономист Поль Айнциг. Он выведал все об этом золоте через знакомых в Банке Англии и тут же отослал в «Файнэншл ньюс» статью, которая вызвала в Лондоне настоящую сенсацию. Вскоре Айнциг встретился с членом парламента от оппозиционной лейбористской партии Джорджем Страуссом, и с этого момента они вместе повели расследование.
Однажды воскресным вечером Моргентау, стремившийся узнать истину, позвонил британскому министру финансов сэру Джону Саймону. Мерль Кохран прислал Моргентау телеграмму, в которой, как и следовало ожидать, пытался обелить БМР и категорически отвергал обвинения Айнцига, утверждавшего, что БМР — послушное орудие в руках нацистов.
Моргентау хотел выяснить мнение британского министра по этому поводу. Ответ был более чем сдержан: «У нас не принято прерывать воскресный обед для решения деловых вопросов, тем более по телефону».
«Что поделаешь, сэр Джон, — ответил Моргентау, — у нас все наоборот. Мы уже 40 лет все дела решаем исключительно по телефону!»
