Восхождение Запада. История человеческого сообщества - Мак-Нил Уильям (читать книги полные txt) 📗
В отличие от письменных памятников Индии, культурные ценности греков были сосредоточены вокруг реальной жизни индивидуума и общества, и история имела для них определенное значение. И все же последовательное изложение событий греческой истории становится возможным только в V в. до н. э. Но и тогда на исторической сцене доминируют Афины и Спарта, а остальные государства остаются в их тени. Ранний период греческой истории можно восстановить лишь в общих чертах, и при этом останется много неясностей.
1. ПОЛИТИЧЕСКОЕ И СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ
Нет ни археологических, ни литературных источников, указывающих, когда грекоязычные племена начали заселять Балканский полуостров. Возможно, первые такие группы достигли территории современной Греции уже вскоре после 2000 г. до н. э. [308] Однако в продолжение нескольких столетий как на самой территории Греции, так и на островах Эгейского моря культура развивалась со значительным отставанием в сравнении с культурой Крита.
Начиная примерно с 1600 г. до н. э. на территории Греции укоренился более передовой уклад, опиравшийся на несколько крупных укрепленных центров, таких как Микены. Эта культура подверглась значительному влиянию минойской цивилизации Крита; и многие из сохранившихся произведений искусства этого периода неотличимы от произведений критской культуры той эпохи. Тем не менее есть основания полагать, что многие другие аспекты жизни на полуострове значительно отличались от тех, что доминировали на Крите. В частности, многие образцы оружия, найденные при археологических раскопках вблизи мощных фортификационных сооружений, господствовавших над городами микенской эпохи, не соответствуют тем, что применялись на Крите. Очевидно, в Микенах правили воины, а не жрецыцари [309].
Становление цивилизации на материковой части Греции требовало значительной политической и экономической централизации. Для возведения мощных фортификационных сооружений в Микенах, не говоря уже о городах поменьше, требовалось объединение усилий большого числа людей. Сейчас невозможно установить, как именно такая централизация была впервые достигнута. Возможно, завоеватели, связанные закаленной в боях воинской дисциплиной, захватив страну, разделили ее на «уделы» между командирами, однако нельзя исключить, что концентрация власти происходила постепенно и в конце концов эта власть сосредоточилась в руках правителей Микен.
Так или иначе, одной из основ социальной структуры Микен была аристократия, выдвинувшаяся во время военных действий. Колесницы появились в Греции примерно в середине II тыс. до н. э., и детали конструкции и упряжи позволяют заключить, что прототипом им послужили колесницы, принятые на вооружение в Сирии [310]. Возможно, отряды заморских искателей счастья (быть может, это и был мифический царь Пелопс) передали грекам новую тактику ведения войны, или же ремесленники, умевшие делать колесницы, были захвачены при набегах на берега Леванта. В любом случае в результате появления новой технологии могла появиться и аристократия или, по крайней мере, еще больше укрепилось влияние тех, кто был в состоянии изготовить снаряжение военной колесницы.
Таким образом, развитие Микен было сходно с развитием цивилизаций Среднего Востока. Подобно государствам касситов, митанни, хеттов и гик-сосов, Микенское царство также опиралось на колесничную аристократию, происходившую из варварских племен. И точно так же, как завоеватели Среднего Востока заимствовали и адаптировали культуру покоренных ими более цивилизованных стран и их соседей, микенская культура в своем развитии стала следовать образцу ближайшей культуры — критской — и быстро переняла внешние атрибуты этой цивилизации [311].
Есть, однако, одно принципиальное отличие в устройстве общества в Микенском царстве и государствах хеттов, касситов или митанни. Последние были простыми сухопутными народами, тогда как правители Микен неустанно осваивали море, и микенцы господствовали на нем не только как торговцы, но и как пираты. Пути микенских мореплавателей пролегали далеко. Контакты с Малой Азией, Кипром, Левантом и Египтом были обширными и интенсивными. И следы пребывания уроженцев Микен обнаружены в столь удаленных землях, как Сицилия, Сардиния. Есть также не вполне достоверные свидетельства об их пребывании в Испании и Британии [312]. Сейчас трудно судить, чем преимущественно занимались микенские мореплаватели — пиратством или торговлей, тем более что в те времена различие было весьма призрачным. Тем не менее нельзя не отметить следующее. Пока Египет оставался мощной военной империей, т.е. вплоть до XIV в. до н. э., нет никаких указаний, что микенский флот участвовал в каких-либо операциях, кроме мирных торговых рейдов вдоль Левантийского побережья. Поэтому нельзя исключить, что предания о «владычестве Миноса на морях», сохранившиеся в памяти греков, относится к той эпохе, когда мощный и хорошо организованный флот критян держал пиратство в Эгейском море под контролем. Однако приблизительно после 1400 г. до н. э. флот критян пришел в упадок, и с материковой Греции вырвались морские пираты и грабители. Кносс и сам, возможно, стал жертвой набегов вышедших в море жителей материка. Аналогично микенские мореплаватели вполне могли оказаться среди тех «народов моря», которые осуществляли набеги на побережье Египта в конце XIII в. до н. э. [313] Не исключено, что гомеровская «Илиада» — отголосок одного из таких набегов, на этот раз в северо-восточном направлении, к Трое у пролива Дарданеллы, который традиционно (и, не исключено, довольно точно) датируется 1184 г. до н. э.
По всей вероятности, богатства, добытые за морем, и явились тем цементирующим фактором, который сплотил Микенское царство. Только располагая значительными запасами золота и других ценностей, верховный правитель Микен мог вознаграждать своих приверженцев и соратников с той свободой, какой они от него ожидали, и лишь продуманная щедрость могла позволить правителю содержать войско настолько сильное, чтобы не опасаться возможного противодействия со стороны вассальных князей. Но когда волнения и беспорядки в египетском и хеттском царствах стали препятствовать торговле и тем самым уменьшать доходы Микенского царства, правители Микен решили захватить силой то, что раньше удавалось заполучить более мирными средствами [314].
Это главный вход в крепость Агамемнона, возведенную на вершине крутого холма. Он был обращен в сторону плодородных равнин Аргоса и позволял контролировать путь через горы на север к Коринфскому заливу. Стоящие на задних лапах львы напоминают хорошо известный еще в искусстве Месопотамии мотив. Массивность крепостных стен, равно как и сама конструкция ворот — если воин не был левшой, то при входе в ворота он мог быть атакован со стороны, не прикрытой щитом (т.е. сверху правой стены укрепления, показанного на фотографии). Все это свидетельствует о воинственном характере микенского общества.
С другой стороны, в перспективе массовое обращение к насилию подорвало власть верховного царя. Каждый разоренный город означал меньше средств для поддержания аппарата централизованной власти. Неудачные кампании, как, например, против Египта в начале XII в. до н. э., должны были отбить охоту князьям и царькам затевать новые войны. В конце концов, после провала военных походов, когда казна верховного правителя стала пустеть, возможность мятежа со стороны разочарованных приверженцев, а тем более соперников становилась все более реальной. В последующей истории Греции возникавшие при подобных социальных напряжениях беспорядки смогли в значительной степени облегчить жившим на соседних территориях менее развитым варварским племенам, таким как дорийцы, возможность вторгнуться на земли Микенского царства и разрушить его. Можно заключить, что микенские цари в надежде обрести могущество решились на грабеж и разбой, но в конце концов потеряли и само царство.
308
Появление грекоязычных воинов на территории современной Греции было частью куда более массового процесса переселения народов, в результате которого искусство выплавки бронзы и так называемые индоевропейские языки распространились по всей территории Европы.
309
О связях критской и микенской культур см. Helene J.Kantor, The Aegean and the Orient in the Second Millennium B.C. (Archaeological Institute of America, Monograph No.l [Bloomington, Ind.: Principia Press, 1947]).
310
Eugen von Mercklin, Der Rennwagen in Griechenland (Leipzig: Druck von Radelli unci Hike, 1909), pp.1-2.
311
Критские ремесленники, возможно, захваченные во время военных кампаний, а возможно, привлеченные царскими милостями, скорее всего и создали многие произведения искусства из тех, что были найдены на территории материковой части Греции. В произведениях искусства микенской культуры трудно обнаружить принципиальные отличия от стиля критской культуры вплоть до периода, следующего за разрушением Кносса, которое произошло примерно в 1400 г. до н. э.
312
Cambridge Ancient History, II, 459; Pierson Dixon, The Iberians of Spain and Tlieir Relations with the Aegean World (Oxford: Oxford University Press, 1940), pp.18-21.
313
Окончательный отпор морским набегам был дан примерно в 1190 г. до н. э., когда в результате совместных действий армии и морского флота фараона были разбиты как сухопутные, так и морские группировки, осуществлявшие набеги с севера. Те пираты, которым удалось уцелеть, нашли приют в Палестине, где со временем и образовали известное по Библии племя филистимлян, дав этническое название земле, на которой они поселились. См. A.R.Burn, Minoans, Philistines and Greeks, B.C. 1400-900 (London: Kegan Paul, Trench, Trubner & Co. Ltd., 1930).
314
Это может быть рассмотрено как частный случай более общей и простой закономерности в отношениях жителей возвышенностей и долин Среднего Востока и Средиземноморья, которая уже обсуждалась ранее. Различие заключается лишь в том, что отнюдь не недостаток в пище побуждал микенских «викингов» к их набегам. Они бросались в бой ради престижа и роскоши, которые позволили бы верховному правителю Микен поддерживать власть и величие, раздавая золото, бронзу и рабов своим приверженцам. Поэтому не столько простые селенья, сколько города, центры развитой цивилизации, были настоящей целью захватчиков. Так же, как селения, расположенные на вершинах, оказывались в маргинальном положении по отношению к долинам, точно так же и города микенского царства были в маргинальном положении по сравнению с богатыми и более развитыми городами Среднего Востока. Весьма возможно, что источником роскоши Агамемнона были отнюдь не ресурсы его страны, а богатства иных земель, достававшиеся ему в результате войн и торговли с ними. Иными словами, политическая централизация в микенскую эпоху была возможна лишь благодаря паразитическим связям с более старыми и развитыми культурами - на начальном этапе с цивилизацией Крита, а на более позднем этапе микенской культуры и с городами побережья Леванта. Напрашивается сравнение с взаимоотношениями развитых цивилизаций с империями, возникшими в степной зоне, начиная с эпохи сюнну (III в. до н. э.) и вплоть до XVIII в. н. э., т.е. до того времени, когда эпидемия оспы и армии Китая разрушили последнюю степную державу - конфедерацию калмыков.
