Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера - Соцков Лев (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
На Шамиля немецкие разведчики вышли через посредника из числа эмигрантов же, которому, очевидно, доверяли. В конце февраля 1935 года с ним встретился господин, который хорошо владел турецким языком, проявил большую осведомленность в кавказских вопросах, свободно ориентировался в названиях эмигрантских организаций и именах их руководителей. Он даже не преминул упомянуть, что в Германии известно имя его деда. Так что беседа пошла вполне в деловом плане и в духе взаимопонимания.
Шамиль сразу же заявил, что, устанавливая связь с кавказской эмиграцией, немцы должны определить для себя, хотят ли они только, как он выразился, демонстративных действий или серьезной конспиративной работы на Кавказе. Собеседник однозначно подтвердил заинтересованность в последнем. Обсудили рабочие моменты поддержания связи, после чего немец сказал, что в ближайшие дни с Шамилем встретится его руководитель, с которым можно будет обсудить все вопросы.
В начале марта такая встреча состоялась. За Шамилем заехал тот же работник, с которым он уже встречался, за рулем автомашины был другой немец, втроем они проследовали за город и остановились возле казино средней руки, владельцем которого, к удивлению Шамиля, тоже оказался немец. Для них был сервирован столик в небольшой полукомнате с видом на подиум, где танцовщицы исполняли танец живота, но к столикам в нише, в отличие от таковых в зале, не приближались — вымуштрованы. Здесь Шамиль и познакомился с господином Гуккесом, менеджером местного отделения известной германской электротехнической фирмы АЕГ. Это было одно из прикрытий германской разведки в Стамбуле.
Правда, скоро на Лубянке стало известно, что Гуккес получил письмо из Берлина от статс-секретаря германского министерства авиации о том, что предрешен вопрос о его назначении представителем германской авиационной промышленности. Ему рекомендовалось приступить к поиску подходящего помещения для его нового офиса и официально предупредить директора стамбульской конторы АЕГ о предстоящем уходе. Словом, учитывая функции Гуккеса, ему подобрали и более солидное прикрытие, с такой «крышей» можно встречаться с кем угодно, не вызывая особых вопросов, ведь круг интересов промышленника достаточно широк: политики, военные, деловой мир и т. д.
Шамиль, обращаясь к Гуккесу, попросил более подробно изложить позицию Германии в делах Кавказа. Немец уклонился от каких-то обязывающих формулировок, но сказал, что это составная часть борьбы третьего рейха с большевизмом. Германскому другу было объяснено, что особое значение имеет вопрос об отношении Германии к магометанскому Кавказу и что в свое время немецкие войска на Кавказе допустили большую ошибку, сориентировавшись на Грузию.
Шамиль предложил устроить Гуккесу или его помощнику встречу с видными членами его организации, однако тот наотрез отказался, пояснив, что хотел бы поддерживать контакт только лично с ним, поскольку его служба ему доверяет. Затем последовали другие встречи с германским разведчиком. Шамиль информировал его, что комитет одобрил переговоры с германскими представителями и готов к совместной работе. Сам он не будет участвовать в проведении разведывательной работы, однако при желании немцев может рекомендовать им способных и подходящих для работы лиц, не связанных официально с комитетом, но имеющих большие возможности на Кавказе.
Когда Шамилю была предложена его германским собеседником относительно небольшая сумма денег на «представительские» расходы, он отказался, сказав, что заинтересован в том, чтобы иметь постоянные и солидные взаимоотношения, а на самом деле намекнул немцу, что скаредничать в важном деле не следует. Тот согласился и попросил представить соображения по работе и связанным с нею расходам.
Прощаясь с немцем, Шамиль отметил, что кавказский национализм по духу во многом родственен нацизму; Кавказ, не говоря уже о богатствах его недр, — это мост в Среднюю Азию, а поэтому имеет величайшее значение для восточной политики Германии. Договорились об очередной встрече после возвращения Шамиля из Парижа, куда его пригласили соотечественники, обосновавшиеся во Франции .
Выступая там в узком кругу, Шамиль заявил, что час освобождения близок и он, внук великого имама, приехал призвать всех своих братьев объединиться с лучшими представителями других кавказцев и повести решительную борьбу за независимость. Его приветствовали, но проскальзывала и настороженность по поводу его претензий на роль единоличного лидера горцев.
Общую тональность собрания нарушил своей репликой весьма уважаемый в эмигрантской среде человек, доктор Шаков. Он сказал, что долгое время принимал активное участие в деятельности организации, помогал ей материально, считая это своим вкладом в борьбу за свободу Кавказа. А потом решил отойти от всего этого, когда увидел, что независимость кавказских народов понимается как протекторат какого-нибудь большого европейского государства. Но если находиться под протекторатом, то зачем же его менять? К русским мы привыкли, да к тому же эта страна не является колониальной державой. А если поменяем на других, например немцев, французов, итальянцев, то те заграбастают себе все, и мы будем такими же несчастными, как какие-то марокканцы.
Сотоварищи его разубеждали, что, мол, он преувеличивает, серьезная Европа никогда так не поступит, она сделает свое дело — посодействует национальному освобождению Кавказа, ну а остальное — это дело рук самих кавказцев.
Источник парижской резидентуры, имевший возможность побеседовать лично с автором этого высказывания, заметил, что Шамиль оставляет впечатление человека, которого мучает тень великого деда.
Были, конечно, и другие настроения. 0/165 сообщил о своем разговоре с Хаири-пашой, богатым черкесом из Стамбула. Тот возмущался недостаточной, по его мнению, активностью людей, стоящих во главе кавказской эмиграции. В Германии, сказал он, Гитлер ведет беспощадную борьбу с коммунизмом вместе с Муссолини. Необходимо поехать в Берлин, повидаться лично с фюрером, объяснить ему суть проблем кавказцев, которыми он обязательно заинтересуется и поможет в их решении. Оттуда поехать в Италию и поговорить на эту тему с дуче, фашисты окажут, несомненно, и материальную помощь. Он намерен поговорить с германским послом Надольным по поводу того, как можно добраться до Гитлера; если нужно, то он сам готов участвовать в такой миссии .
С ГЕРМАНСКИМИ ДРУЗЬЯМИ
Встречаясь с Гуккесом, Шамиль как-то сказал ему, что, насколько он знает, в Турции много людей, которые симпатизируют Германии. Немцам с учетом того, что особенности внешнеполитической обстановки не позволяют Турции пока отказаться от дружественных отношений с Советским Союзом, целесообразно уделить особое внимание усилению своего экономического присутствия в стране. С развитием торгово-экономических отношений между двумя странами Германия обеспечит себя не только богатыми источниками сырья, хорошим рынком сбыта своих промышленных изделий, но и, что особенно важно, откроет для себя большие перспективы в военно-политическом отношении в случае войны.
Гуккес поддержал разговор, согласившись с тем, что экономическая сфера межгосударственных отношений создает фундамент, на котором можно возводить любые, даже самые тяжелые конструкции. Он сам уделяет большое внимание работе с теми турецкими ведомствами, компаниями и организациями, которые развивают экономическое сотрудничество с Германией. Попросил порекомендовать ему крупного местного коммерсанта, который в силу своих знакомств в руководящих военных кругах мог бы быть посредником в его, Гуккеса, контактах с турецким военным ведомством, чтобы не афишировать ангажированность немецкой стороны в этом деле.
Шамиль эту просьбу исполнил, указав на влиятельного бизнесмена, давно помогавшего его организации. Камуфляж их отношений больше не требовался, и Гуккес настоятельно попросил Шамиля подготовить письменные соображения об организации разведывательной работы на Кавказе. У того был достаточный опыт такой работы в сотрудничестве с турецкой военной разведкой, но раскрывать его или дублировать те же методы он не стал. Это не понравилось бы его старым друзьям из Генштаба. В беседах с Гуккесом он делал акцент на политической стороне дела.
