Великий последний шанс - Веллер Михаил Иосифович (книги бесплатно TXT) 📗
…И вот, значицца, седня Европа сладко жрет, пардон, качественно питается, и «догонял-реформаторы» нам предлагают сидеть в нашем, э-э, компосте и всячески подражать им, и через тридцать лет мы будем кушать не компост, а фазанов. Но через тридцать лет фазаны кончатся, и на компост как раз подсядет Европа.
Мы не можем прийти в Европу сегодня, потому что ножки короткие и потеют. А сегодня уже наступило сегодня. А можем мы прийти в Европу через тридцать лет. Когда она будет уже в дерьме. Так она хоть пожила перед этим. А мы что? И кроме того: зачем нам дергаться, если мы уже там, где Европа будет только через тридцать лет?
НАС ХОТЯТ ВЕСТИ В ТОЧКУ ГИБЕЛИ ЕВРОПЫ!
Потому что в предыдущие точки мы уже не успели.
Мы не есть Европа, мы не можем стать ею — и мы не должны стать ею. Раньше надо было, а теперь это будет лишней и роковой ошибкой.
Нам остается только использовать Европу. Именно для этого она в полной мере созрела.
Пожировала. Сама выбрала. Пусть сама и тонет. Наше дело — оформить страховку и получить комиссионные с билетов.
Системообразующий инстинкт
1. Есть в океане некоторые некрупные стайные рыбы, которые при нападении хищников реагируют, по мнению ученых, неадекватно. Им бы разбежаться, чтоб ловить трудней было! А они, наоборот, сбиваются в подобие довольно плотной сферы. Жри себе, акула или тунец, с удобством в куче пищи. Странно… Глупее тараканов, что ли?..
«Системообразующий инстинкт» — один из базовых социологических терминов философии энергоэволюционизма. Но сейчас мы не философствуем, а определяем среди миражей реальный маяк!
Биологи, те, которые ихтиологи, полагают, что рыбы поступают все же правильно: у хищника разбегаются глаза, и он дезориентирован мельканием массы трудноуловимой добычи под носом — т.е. ему труднее охотиться в куче добычи, чем гоняться за каждой поодиночке. Мол, суньте руку в аквариум и попробуйте сами. Серьезно!
Ученые придерживаются нехитрой точки зрения, что все реакции живого существа прямо, или линейно, детерминированы. То есть вызваны конкретными причинами. То есть: собака хочет жрать — и бежит искать пищу. А вот если кормить собаку регулярно и досыта, а она все равно бегает, имитируя поиск пищи — это их озадачивает и наводит на размышления.
Ученым труднее понять, как это ни странно, что реакции бывают косвенные, опосредованные, ступенчатые, разноэтажные. Есть инстинкт насыщения при голоде. Для его удовлетворения нужны мышцы и легкие, чтоб бегать за добычей. Мышцы и легкие должны работать, чтоб не атрофироваться. Инстинкт — «бегать и искать добычу» — встраивается в собаку полуавтономно: хочет жрать — бегает, и получает жратву прямо в пасть без труда — но все равно бегает. Выполняет свою норму по беганью и исканию пищи, выполняет физиологическую программу организма. Служебный инстинкт «бегать-искать» не связан жестко с базовым «жрать», он обеспечивающий, и природа позаботилась, чтобы собаке был потребен сам процесс поиска пищи!
То есть: инстинкт — это не что-то простое, однородное и однозначное типа «бьют — бега». Инстинкты — они слоеные, плетеные, поэтажной конструкции.
От собачек ныряем обратно к рыбкам. В любом действии рыбок ихтиолог хочет видеть прямую целесообразность. А уж в реакции на угрозу жизни — и подавно должна быть целесообразность, иначе не выжили бы рыбки, если б неадекватно реагировали на угрозу! А тут: жрать их после их действий только легче — а они все равно сбиваются в кучу! Вот и надо объяснить, что не легче хищнику стало, а тяжелей! Задача для ведомства Геббельса…
Ответ здесь на двух уровнях. Первый — уровень прямой целесообразности. Умный прячет лист в лесу, а рыбу — в стае. Каждая спасает исключительно себя, прикрываясь другими в их огромном числе. С математической точки зрения — это оптимальное действие для снижения вероятности погибнуть до минимальной, приемлемой. И хоть рыбьи особи очень слабо дифференцированы внутри вида, но кто быстрей и ловчей держится в середине кучи, оставляя между собой и хищником как можно больше других рыбок — тот выживает и дает потомство вероятнее. Естественный отбор в действии, а потомство каждой очень многочисленно.
Это — дифференцированный уровень видового инстинкта. Но есть еще недифференцированный уровень. Общий.
А на этом общем уровне каждая рыбка сама по себе — ничто, а природу интересует только стая целиком. В стае можно найти полового партнера и дать потомство, в стае можно при потере партнера найти другого, в стае можно мигрировать по маршрутам обычного кормления и размножения, стая хранит и передает генофонд независимо от гибели любой особи, беззащитной и маленькой, в стае происходит обмен информацией. Стая — это системная организация вот такой безмозглой рыбьей мелочи.
И на опасность эта стая, система, куча, — реагирует всегда одинаково: она сжимается! Угроза жизни? — уплотниться, сжать ряды, повысить концентрацию энергии системы! Вроде: мы сжались плотнее — мы вместе — вместе нам легче выживать, чем более мы вместе, тем вернее противостоим угрозе и опасности — чем плотней мы собрались, тем более един наш общий организм, который и позволяет выживать нам вместе и каждой — только сплотившись вместе, мы можем преодолеть все и жить дальше.
А хищник удобно жрет. И может сожрать и всю стаю, благо она не разбегается. Но в конечном итоге, на круг и в общем, реакция себя оправдывает!
Это называется недифференцированный инстинкт самосохранения. Мы его так назовем.
Такой рыбий рой при появлении тунца или акулы действует глупо! Но эта глупость — продолжение того «ума», который в общем позволяет виду выживать — в бурях, в течениях, во мгле, в зарослях и рифах, среди туч и полчищ прочих обитателей глубин — не теряясь в бескрайних просторах поодиночке и сохраняя сообщество.
2. Итак, в этом зоопарке мы живем. И говорили о судьбе народа, который жрут акулы мирового бизнеса и щуки собственных рек. Заметьте, стая сокращается и частично уже разбежалась.
Все народы собираются в стаи. Но с разным успехом.
Было время — все успехи и провалы народов объясняли национальными и расовыми качествами. И все народы считались неравны, хотя большинство приличных считали каждый себя лучше других.
Потом наступило другое время. Определили, что все люди одинаковы и равно способны к любым занятиям и любому цивилизованному образу жизни. А разница народов — только из-за исторических условий.
И, ознакомившись с этими политкорректными выкладками, можете сходить на огород и освидетельствовать растение хрен.
Вот вам маленькая Европа, и все в ней сходное, и фазы цивилизации сходные, и вот четыре народа: немцы, итальянцы, поляки и румыны. И у них категорически разный уровень порядка, бардака, коррупции, управляемости государства и так далее.
И не в том даже дело, что национальные характеры разные. Они как-то по-разному организуют свое общежитие.
3. Людей тянет до кучи. Есть потребность в общении. Даже если не надо решать никакой общей задачи — поселок в тайге ставить, на мамонта хором охотиться, собираться для взаимного облегчения труда — а все равно: поговорить, рассказать-послушать, перед кем-то повыпендриваться. Один любит посмешить, другой — покомандовать, третий — поучить. Скучно без людей, одиноко, что за жизнь и чего в ней добиваться тогда.
Психологическая потребность в группе. Имеет в основе бескорыстный, рефлекторный характер. Ничего человеку не надо — а хочет «роскоши человеческого общения».
Но. Человек — существо в принципе групповое. Без группы он бы в природе не выжил, и уж подавно не поднялся. Без группы нет и языка — нет потребности в нем.
Инстинкт выживания, присущий любому существу, имеет в человеке и такой аспект (струю, этаж), как групповой инстинкт. Чья группа крепче, где упорней защищают каждого, где храбрее защищают свою территорию и неотразимей захватывают чужую, где больше заботятся о благе команды в целом — те выживают вероятнее.
