Великий последний шанс - Веллер Михаил Иосифович (книги бесплатно TXT) 📗
Группа — это система. Система — это собрание элементов, имеющее более сложную структуру, более высокий уровень энергетики вследствие этого структурирования, обладающее новыми качествами, чего не было у составляющих ее элементов и их простой совокупности.
Простейший пример человеческой системы — армия. Строй. Фаланга. Она категорически не равна толпе воинов той же численности и с тем же вооружением — она их сметет и перебьет! Структура сомкнутого строя, единообразия щитов первой шеренги, подобранных с шагом длины копий, торчащих вперед стеной, и слитного движения в ногу — многократно увеличивает силу фаланга, где сила есть способность совершать действие и преодолевать сопротивление.
Характерно, что развитие военного дела и общегосударственного устройства всегда шли параллельно.
Люди сбиваются до кучи, думая, что это они просто так. Или думая, что это они по своему разумению стараются лучше устроить совместно свою жизнь. Но в самой основе и глубине — групповой инстинкт выживания и заставляет их сбиваться в систему.
4. Интеллектуальная и трудовая энергичность отдельных людей еще не гарантирует им создание прочного и процветающего государства. Вот к чему мы ведем. Этих качеств недостаточно.
Римляне не были гениями мысли и труда. Но создать условия мыслить и заставить трудиться они смогли. Весь досягаемый мир организовали в свое государство. Суперсистема.
Греки создали культуру и цивилизацию Средиземноморья на небывалом, эталонном уровне. А их полисы вечно ругались и воевали между собой — цивилизация самоистощилась и легла под порожденный ею же Рим.
Люди многих провинциальных народов, попадая в Рим начала эры, возвышались и преуспевали очень часто. Но — в Римском государстве, влившись. Их народы создать свои подобные государства не сумели. О да, по разным причинам. Но факт.
Мы часто говорим о национальных характерах. Отмечаем экспансивность, порывистость, темперамент и некий анархизм латиноамериканских народов. Трудно представить латиноамериканца нешумным, терпеливым, законопослушным, трудолюбиво-бережливым и дисциплинированно-скромным.
А теперь полюбуйтесь на латиноамериканские государства. Все они когда-то списали свои конституции с американской. А результат? Диктатуры, коррупции, бунты, долги, перевороты, банановые республики.
Они глупее других? Да с чего бы. У них нет возможностей для просвещения? Сколько влезет. Суровая природа? Нам бы такую. Войны? Ну, порезать друг друга они любили, крови там были пролиты моря. За что? Нам с другого материка сразу и не разобраться. Люди всегда найдут повод для резни.
Эти потомки испанцев, индейцев и африканцев дали смесь, где очень легко с коррупцией, но очень плохо с приличным государством. Как они танцуют! Как они играют на гитарах! Как они эротичны и жизнерадостны!
А для создания мощной государственной системы требуется известная сдержанность, самоограничение, умение ценить общее выше личного, способность суммировать усилия свои и массы других людей и вверять управление лидерам.
Требуется комплекс не отчаянного единоборца, но воина фаланговой шеренги, удовлетворенного непобедимостью своего строя.
5. То есть — нужно умение играть в команде? Жить общиной?
О, нет. Больше. Гораздо больше. Нужна высокая энергетика. И отвечающий за себя индивидуализм. И самоутверждение через подчинение старшему над собой. И осознание и убежденность в справедливости устройства твоего государства и его действий. И жажда коллективного лидерства — и уверенность в его возможности. И патриотизм. И многое еще. И в известных (а на самом деле неизвестных, в меняющихся применительно к конкретным историческим ситуациям) пропорциях.
Мировоззрение командного лидерства, где один за всех и все за одного.
Жить вообще, жить государством, жить справедливо, жить полно и счастливо, быть первым среди равных и равным среди первых, поступать во благо себе и во благо всему сообществу, отвечать за все и защищать всех и быть защищаемым всеми — и все это одно, это воедино. Вот что я называю системообразующим инстинктом.
Следовать ему должно быть для «человека государственного» так же естественно, как стайной рыбе держаться своего роя, уплотняя его при опасности.
Все перечисленные — аспекты одного и того же подсознательного, инстинктивного стремления выжить группой.
6. Есть народы музыкальные. Народы воинственные. Народы трудолюбивые. Народы философствующие. Им всем свойственны все черты, но какие-то развиты в общем более, чем у других.
Есть народы более скатные к крепкой государственности, и менее склонные. Люди «менее государственных» народов как индивидуальности ни в чем не уступают «более государственным». Вот только равной по эффективности и удобствам государственности у них не получается. А поодиночке в чужую вписываются вполне.
Это генетика. Это тысячелетняя селекция и естественный отбор. Это пришельцы и завоеватели. Победы и поражения. Ландшафт и климат. Влияние подчинения и повелевания. Численность и территория. Экономика и военная мощь. Питание и политический строй. Религия и культурные традиции.
Огромное множество условий и комбинаций формирует и сохраняет то, что и является системообразующим инстинктом народа во всех его нюансах.
7. Подобно тому, как человек самоутверждается через индивидуальные поступки и работает над собой, крепя волю и тело и развивая ум для больших достижений, — так народ, руководимый коллективным системообразующим инстинктом, создает крепкую государственность и развивает ее, потому что только через крепкое государство народ может достигнуть вершин и занять достойное место среди прочих.
Чем прочнее и могущественнее государство — тем больше в этом мире, как член этого государства и в его составе, может совершить отдельный человек.
Системообразующий инстинкт — форма стремления человека к максимальным действиям.
8. Ну так вот у русских системообразующий инстинкт не самый сильный. Мы же себя с кем равняем? С лучшими, естественно. С англичанами, немцами, французами и прочими американцами. То есть с народами романо-германской традиции, романо-германской цивилизации. С индусами или зулусами мы не меримся — мы числим себя Европой.
Не мы одни убиваемся: мы же умные! и способные! и все можем! почему же государство у нас получается такое паршивое!
Итальянцы — жутко высокого мнения о себе, и брезгливого о своем государстве. Евреи считают себя просто богоизбранным народом — и в Израиле плюются от глупости и коррумпированности своего крошечного и молодого государства, а ведь только что сами его сделали.
9. «ЭТА СТРАНА»
Не знаю, кто, кроме русского, может сказать о собственной родине — отчужденно, с безнадежным сарказмом: «Эта страна». Ну ничего не сделать. Не зависит от нас. Не мы управляем. Не по уму организована, не для людей существует. Вроде мать, а вроде и мачеха. Не вольны мы над ней, не властны, будь она неладна.
СМИРЕНИЕ, ПОКОРНОСТЬ, БЕЗНАДЕЖНОСТЬ, ОТЧУЖДЕНИЕ, НЕНАВИСТЬ.
Вот такую подсознательно-ассоциативную цепь веками воспитывала структура власти у русского народа.
И сегодня, по происшествии тысячедвухсотлетнего цикла существования державы и этноса, мы переживаем период критический, рубежный, крайний: то ли выживем, то ли не удержимся — вот он, край и конец!
Сегодня самая энергичная часть русского народа стремительно и беспощадно уничтожает свою страну — предавая, раскрадывая, разваливая. С жестоким вдохновением. С тем умственным убеждением, которым оправдывает себя безудержная страсть.
СТРАСТЬ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОРАЗРУШЕНИЯ ЭТНОСУИЦИД.
10. Не верите? А взгляните в историю.
