Великий последний шанс - Веллер Михаил Иосифович (книги бесплатно TXT) 📗
И вот есть русский — крепкий, трудолюбивый, зажиточный, и дом и двор его — хороши. Так за пределами «его зоны» — хоть трава не расти! Оазис в пустыне соплеменников. А не свое — чего корячиться. За всех всю землю не переделаешь.
И земля русская — бескрайняя, плодородная, красивая — лежит изуродованная в пренебрежении. Словно варвары грязные на ней живут, а не цивилизованный народ.
НАРОД, ПЛЮЮЩИЙ НА СВОЮ ЗЕМЛЮ, ХОРОШЕЙ ДОЛИ ИМЕТЬ НЕ МОЖЕТ.
Отродясь в Русском Поволжье ничего толком не росло. Голодный край был, засухами выжигался. И лишь пятнадцать лет — когда была там Республика немцев Поволжья! — росло все! пшеница стеной! фрукты соком брызгали! дома под железом и шифером! Потом перед Великой Войной выселили немцев оттедова в Сибирь и в Заполярье — и больше в тех краях ни достатка, ни благоустроенности никогда уже не было… Ну? А трудодни и райкомы были те же, колхозы те же, планы по селу и сдаче те же. Люди только разные были.
Характернейшая черта русской ментальности:
А ХРЕН С НИМ СО ВСЕМ.
И так сойдет. Все равно ничо хорошего не будет. Тебе что, больше всех надо? Я человек маленький. Меня это не касается. Вот пусть власть сама и разбирается. Прикажут — тогда сделаю.
Это все — ментальность народа-аутсайдера.
14. Градостроительство. Эта черта в полной мере и с удивительной наглядной силой демонстрирует себя в облике русских городов.
Русские города удивительно некрасивы. Они никакие. Они вообще не города с точки зрения архитектуры и эстетической организации пространства. Это просто скопище построек для жизни и работы. Постройки поставлены как придется, исходя из количества средств и логики трудового процесса.
Мы ведь этого обычно не замечаем, не видим. Мы здесь родились и живем, растем и любим — «это наша родина, сынок…» Надо повидать города мира — да не блестящие столицы, а разные города и городки, чтобы испортилось настроение от своей судьбы. Вредно, вредно пускать русских за границу!..
Наилучший, наиудобный пример — «красавица»-Москва. Про окраинные спальные районы мы не говорим — они в России везде равно безлики и внешне бездарно-бедно-инкубаторски. Обиталище для толп рабсилы. Но — центр! Бессмысленное нагромождение любых и всех течений, стилей, этажностей, назначений, совершеннейший разнобой пространств между зданиями, кварталами, проулками, беспорядочное чередование облицовок, витрин, асфальтов и плиток. Втыкался со своей постройкой кто во что горазд, плюя на соседей, с которыми все равно ничего не сделать.
Идея Москвы, как города — это толпа, куча, толкотня, беспорядочность, равнодушие к тому, кто и что рядом, превыше всего желание урвать и предъявить свои интересы, власть денег над властью любой, бардак как принцип жизни.
Взгляните на историческую брусчатку Красной Площади — какими волнами идет первая, славная, парадная дистанция Империи! А что — выровнять как стол невозможно? Страх и ужас парадных коробок — волны Красной Площадь. Уж если это — сплошная пологая колдобина, по телику не видно — и ладно, и сойдет! — то чего еще ждать?.. Да уважает ли себя народ с такой колдобиной?
Ну и получите зассанные подъезды и битые бутылки. А, люмпены!?
И пока первые лица страны не будут — да, как встарь, только взаправду! — выходить с реальными метлами на субботники, а пачкающее город хамье караться примерно… э, пустое…
Заведомо ложные измышления. Бронетехника державы не может больше ходить на парады на Красной Площади, потому что Манежная площадь изрыта подземным торговым городом, танки в него провалятся. А город торговый подземный принадлежит в основном (или отчасти? или много отстегивает?) мэру Москвы Лужкову, и замахнуться на эту торговлю никак не возможно, прибыльна она сильно. Деньга частного бизнеса дороже державной мощи и гордости. Это — державный народ? Это — шваль продажная.
Город, как ничто другое, являет системообразующий инстинкт народа. Город — это не куча домов. Это — система, образованная из построек и пространства между ними в их сочетаниях и соотношениях. Создание города как системы — умение и искусство отдельное.
Город — это когда вертикали и горизонтали построек и пространства между ними являются в совокупности тем целым, чем не является простая сумма, простое местосочетание домов и кварталов.
Город — есть цельность, организм, картина и скульптура сам по себе, самоценность.
Единственный город Империи — Петербург. Строили итальянцы — лучшие того времени зодчие в мире. Знали они, и поняли цари — город един есть, система города — систему державы отражает, дух ее системный.
Италия, Германия, Испания, Франция, Англия, Австрия — полны городов. Россия — нет.
И не надо спеси. Самолюбие — должно быть: конструктивным. Отрицание своих неблагоприятных черт есть вернейший путь к их развитию и дальше — нам же во вред и на погибель.
Организованное пространство — означает: мы здесь вместе, единое сообщество, одной судьбы, друг другу защитники и помощники, вместе — лучше и сильней, чем по отдельности не здесь. И недаром именно и только ленинградцы славились в Союзе доброжелательностью, порядочностью, честностью, гордостью без спеси и вообще был трафарет воплощенных достоинств.
ПОКАЖИ МНЕ ТВОЙ ГОРОД - Я ПОЙМУ ТВОЮ ДУШУ.
15. Война как системообразование. Как там говорил мудрый Гераклит, отец диалектики и мизантроп царского рода, презирающий людское ничтожество? «Война — отец всего и мать всего, одних она делает великими, других ничтожными, одних свободными, других — рабами». Война отбирает жестоко: кому быть стадом — а кому великим народом.
15-А. Оперативно-тактическая организация. И Румянцев, и Суворов успешно били турок — меньшим числом и лучшей организацией. С переменным успехом русские воевали со шведами, пруссаками Фридриха П, французами Наполеона. Бывали биты — так эти полководцы бивали всех, гении мировой полководческой мысли и практики. А бывало, и побеждали, и войны мы выигрывали. То есть: русские и европейцы вполне сравнимы, одного поля ягоды; вроде так.
Но. Такая штука. Инерция строительства империи — вещь тяжелая, длительная. А слабости народа — прежде всего являют себя в духе, в ослаблении инстинктов: энергетика не так уже прет! не та удаль! не та удачливость! Не то умение побеждать не числом, но уменьем — с яростью и хитростью.
Крымская война 1853 года. Стотысячный англо-французский десант в отрыве от своих далеких баз. Упираясь и терпя лишения — у себя дома — Россия не сбросила десант, уступила, проиграла войну.
Главное в войне — не техника, что бы ни твердил Энгельс — особенно когда техника в общем равная. И даже не численность — а то бы миром владели китайцы. Главное в войне — организация. Когда люди создают из себя и собою структуру, более мощную, единую, гибкую, сокрушительную, чем стадо врагов. (Волк и овцы — из тех же атомов, молекул и клеток, только скомбинированы те частицы по-разному.)
Турок еще били! Центральную Азию покорили! Ибо были прогрессивнее, развитее, мощнее феодальных образований.
Но в 1905 году модернизированная Япония, спаянная корпоративным духом, вломила России почем зря. Цусима — едва ли не самый позорный разгром в военно-морской истории мира. Сто лет Россия крутится, как уж на сковороде, находя причины: заряды сырые, корабли медленные, адмиралы тупые. А вообще мы храбрые и хорошие моряки-бойцы! Да? А кто спускал флаги, прося японцев помочь, спасти, снять раненых?!
Строго говоря, со времен Екатерины, 200 лет русского военно-морского флота — это огромные убытки, малые успехи, бессмысленная возня и поражения. Кроме недоброй роли балтийских матросиков, просидевших I Мировую в безопасности и дали от фронтов на флотской пайке и водке сыгранной осенью 1917, то флот лишь удовлетворял государственному самолюбию как декорация мощи.
