Пятьдесят оттенков для Золушки - Максвелл Джина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT, FB2) 📗
И вот плод его вдохновения.
Он не знал, примет ли она этот подарок или нет, в любом случае он не мог держать это в тайне, как маленький грязный секрет. Но уже не имело значения. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Он глубоко вдохнул, при этом его грудь уперлась в ее спину, затем медленно выдохнул.
— Ну вот. — Он опустил руку. — Можешь открыть глаза.
Люси вдохнула, потом прикрыла рот рукой и прошептала:
— О, Боже!
Рид не понял, было ли это сказано в положительном смысле или отрицательном, но очень надеялся, что первое. Хотя он сердцем чувствовал каждый мазок, он изучал свою работу и старался увидеть ее глазами Люси. Линии и завитки, прочерченные углем, изображали ее на кушетке в агонии страсти. Спина выгнута, голова чуть повернута вбок, волосы в беспорядке разметались по диванной подушке. Ее правая нога подушечкой упирается в пол, будто бы для устойчивости, другая остро согнута в колене, пальцы немного задраны вверх. Правая рука вытянута вдоль тела и исчезает между ног, в то время как левая обхватывает правую грудь, так что набухший сосок выглядывает между пальцев.
Но его любимая часть — это ее лицо. Сквозь густую челку просматривалась бровь, всегда выгнутая, когда Люси переживала сильнейший всплеск удовольствия. Ее глаза были закрыты и густые темные ресницы элегантно касались слегка порозовевших щек. Ее распухшие от поцелуев губы были чуть приоткрыты, как будто сквозь них только что прорвался судорожный выдох. А возле уголка глаза расположилась крошечная веснушка в форме сердечка, деталь, которую большинство бы не заметили, но которая для него определяла разницу между Люси и любой другой девушкой.
Он пришел в себя, когда она медленно, как будто завороженная, направилась к холсту. Она вбирала в себя каждую деталь портрета, как будто он висела в картинной галерее. Рид стоял на границе света и тени, засунув руки в карманы, и молча наблюдал за ней.
Сегодня на ней был милый ярко-розовый сарафан. Лиф плотно обтягивал ее тонкую талию, немного сборился на бедрах, а воздушная юбка колыхалась при каждом ее движении.
— Рид, я… — Она замолкла, и он понял это как неодобрение.
— Что ты думаешь? Не бойся сказать правду.
Люси обернулась, в ее глазах застыли слезы.
— Это потрясающе! Ты невероятно талантлив! — Она снова повернулась к картине. — Ты сделал меня… — Она глубоко вдохнула, затем прерывисто выдохнула: —…красивой.
Его шаги с гулом разнеслись по комнате, когда он пересек пространство между ними, повернул ее к себе и заключил в объятия. Одной рукой он обхватил ее лицо и вытер слезинку, побежавшую по щеке.
— Ты не представляешь, насколько ты ошибаешься, дорогая! Мне понадобилось несколько попыток, чтобы хоть чуть-чуть передать твою красоту.
Она грустно улыбнулась:
— Очень мило с твоей стороны, но я и через миллион лет не выглядела бы так.
Вспыхнувшая молния резко осветила темную комнату, следом раздался грохот грома, и по стеклу застучали крупные капли дождя. Казалось, что по мере того, как нарастала гроза, в его душе поднималось отчаяние. Рид хотел устроить взбучку каждому, кто хоть отчасти виноват в том, что эта женщина перед ним не понимает, насколько она невероятна. Она не просто столь же прекрасна, как на картине. Ее чувство юмора, неуклюжесть, сострадание к окружающим и преданность своему делу — все в ней делало ее на голову выше всех женщин, которых он когда-либо знал.
Он уже хотел было это сказать Люси, как вдруг она добавила:
— Ну сам посуди, если бы я выглядела, как эта девушка на картине, Стивен сразу же был бы у моих ног.
Безумие. Рид не понимал, как она могла сказать в такую минуту что-то столь бесчувственное. Единственное объяснение — она думала о нем все время.
Какая, к черту, разница, что сперва они преследовали определенную цель — свести ее с другим мужчиной, и Рид не должен был подходить так эмоционально к их странным отношениям? Создав этот прекрасный портрет ее — для нее, — он подарил ей особую часть себя. А она отвесила ему пощечину, привнеся в этот вечер образ Стивена.
Она увидела вспышку ярости в его глазах и как несколько раз сжались его челюсти, хотя Рид и старался не выдавать свои чувства. Его мысли привели бы ее в ужас, хотя все это она, без сомнения, заслужила.
— Рид, прости! Я…
Он не дослушал. Резко повернувшись, он выскочил из комнаты прямо в разразившийся снаружи шторм. Она побежала за ним и, остановившись на пороге, увидела, как он пересек улицу. Его рубашку уже можно было выжимать.
— Стой, Рид, вернись!
Он резко остановился, но не обернулся. Его кулаки сжались, а плечи поднимались и опускались. В этот момент Рид выглядел дико, даже опасно и, о Боже, сексуально. Дрожь пробежала по позвоночнику Люси, мурашки покрыли руки, но не из-за того, что холодный дождь колотил по ее коже и пропитал насквозь волосы. Даже разъяренный, он волновал ее и пробуждал самые низменные желания. И это ее пугало и огорчало одновременно.
Когда он повернулся и направился к ней с опасным блеском в глазах, Люси подумала, что, возможно, ей стоит уходить, а извиниться позже. Но Рид уже прижал ее к кирпичной стене. Она должна была извиниться или сказать хоть что-то, но слова не приходили ей в голову, она только смотрела на ту сторону Рида, которой она никогда не знала. Его животное поведение никак нельзя было назвать милым.
— Что, скажи мне, что в этом придурке тебя так привлекает?! — кричал он. — Серьезно, расскажи мне, пожалуйста, потому что, сколько бы я ни пытался понять тебя, я просто, черт возьми, не могу!
Привлекает? Если ее кто-то и привлекал, то это был Рид. Между ними должна была быть простая договоренность, ничего больше, чем уроки, как стать женщиной, интересной для некоего хирурга-ортопеда, с которым она потом жила бы долго и счастливо, имела партнерские отношения, основанные на взаимных интересах и профессиональном уважении. И что в итоге? Теперь она уже не понимала, чего хочет. Хотя это неправда. Мозг подсказывал, что ей нужен Стивен. Но ее тело и — о, ужас — сердце хотели только Рида.
Она тряхнула головой, волосы налипали ей на лицо. Горячие слезы потекли по щекам, но она надеялась, что они перемешаются с каплями дождя, и она не будет выглядеть так же жалко, как она себя ощущала.
— Что ты хочешь от меня услышать?
Его волосы, до этого уложенные вверх, потяжелели от воды, стекавшей с них. Его светло-серая рубашка, с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, промокла и облепила мускулистое тело. Он подпирал руками стену сбоку от ее головы и наклонился к ней еще ближе. Он вперился в нее таким взглядом, что она не в силах была отвести глаза, и когда он заговорил, его слова резали как бритва:
— Когда я в тебе, ты тоже думаешь о нем, а, Люси? Может, ты мечтаешь, чтобы это был его член, а не мой?
Она сделала ему больно, задев ранимую его часть, которая была внимательным другом и нежным любовником. Та часть его, которая, прикасаясь к ее телу, боготворила каждый изгиб, чтобы потом перенести его на холст.
Но сейчас перед ней был Рид-боец, обороняющийся потоком грубых вопросов, чтобы залечить свои раны. Но, несмотря на резкие слова бойца, она видела за ними чувства художника. Впервые она осознала двойственность его природы.
Люси прогнала мысли о том, что нужно ей, и переключилась на то, что нужно ему. Почувствовав уверенность, она обхватила руками его лицо, ладонями чувствуя щекотание его щетины.
— Никогда. — В его глазах мелькнуло удивление, но он тут же вернул на место маску. — В ту секунду, как ты прикасаешься ко мне, я теряю себя, Рид. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы. — Каждый. Божий. Раз.
Раздался грохот грома, вспышка молнии осветила полуфантастические черты Рида, раскрыв его порыв. У Люси была секунда, чтобы подготовиться, как вдруг его губы впились в ее стремительнее укуса змеи и не менее смертельно.
Она застонала и подалась к нему, наслаждаясь жаркими движениями его языка. Его руки обхватили ее попу и резко прижали ее тело к его. Она почувствовала его твердый член за молнией джинсов. Прогнувшись к нему, она хотела убить малейшее расстояние между ними. Ей казалось, что без его максимальной близости она умрет.
