Видеозапись - Нилин Александр Павлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
…Сообщение, пришедшее из Баку, ужаснуло не одних только почитателей «Торпедо», но и всех любителей футбола, ожидавших возвращения Стрельцова.
«Торпедо» проиграло «Нефтянику» – 0:3. Стрельцова прикрыл молодой защитник Брухтий.
Казалось бы, а чего такого уж страшного? И в самые знаменитые годы у Стрельцова случались неудачные игры, и в самые лучшие его времена защитникам удавалось противостоять ему.
Но в тот момент от него ждали обязательного чуда. А чуда, как считали тогда многие, не произошло.
…Много лет спустя я увидел у Стрельцова в альбоме фотографию: в распахнутом пальто, светлое кашне свободно повисло на шее, с улыбкой человека, про все плохое позабывшего, идет он со спортивной сумкой…
Снимок сделан на бакинском стадионе. Стрельцов соскочил со ступеньки автобуса и шагает к раздевалке…
Первую игру в Москве торпедовцы играли против куйбышевских «Крыльев Советов». Матч, конечно, не из центральных. Но на него мы шли, в основном, увидеть Стрельцова.
Какое-то время игра словно мало касалась его – для большинства было пока неуловимо его в ней участие.
Стрельцова рассматривали как бы отдельно от общего рисунка торпедовской игры.
А он, казалось, не спешил вписаться в этот рисунок. Не проявлял видимой активности, что свойственно ему было, разумеется, и прежде. Но при дебюте в новых обстоятельствах можно было ожидать от вернувшегося Стрельцова большего рвения.
Выглядел он потяжелевшим. Новой пластики его движения по полю мы еще не различали, не умели оценить. Но никакой скованности в действиях его не замечалось – Стрельцов как будто и не уходил с этого поля.
…У линии штрафной площадки он вдруг застопорил свой размашистый бег, словно вспомнил что-то или внезапно увидел, и пяткой прокинул мяч налево, на удар Валентину Иванову. И через мгновение, не взглянув даже вслед мячу, с бильярдной виртуозностью вонзенному в угол ворот, Иванов бросился к Стрельцову и ладонями сжал его раздвинутые улыбкой щеки.
В последний раз они играли на этом поле вместе тоже в начале сезона – восемь лет назад – против сборной Англии, И гол тоже забил тогда Иванов…
Первый свой гол после возвращения Стрельцову долго не удавалось забить. На ударных позициях он действовал без особого азарта. Отдавал великолепные пасы, был предельно изобретательным и доброжелательным партнером. Но как ни поворачивай разговор, какие ни делай исключения для Стрельцова, от центрфорварда ждут гола.
Интересно, что когда Стрельцов, наконец, начал забивать (в итоге-то он в тот год забил мячей больше всех торпедовских форвардов) голы, он никогда не старался выглядеть записным бомбардиром.
…На динамовском стадионе «Торпедо» играет с одесским «Черноморцем». За одесситов, кстати, выступает Валерий Лобановский – лучшие сезоны этого запомнившегося многим нападающего, всего на два года моложе Стрельцова, в киевском «Динамо» пришлись на времена, когда торпедовский лидер в большом футболе отсутствовал.
Стрельцов уже вполне освоился, однако результативностью не поражает. Он забивает первый гол с близкого расстояния, но с очень острого угла. Через какое-то время в ворота гостей назначен пенальти. Стрельцову предлагают пробить (Иванов, который обычно бьет пенальти, в этой игре не участвует, за капитана Валерий Воронин) – партнерам хочется снова видеть его бомбардиром. Он бьет несколько общо – вратарь отражает мяч. Стрельцов Спокойно дожидается, пока мяч, как по заказу, не оказывается вновь у его ног, и повторным ударом под перекладину забивает все-таки гол. Но и в первом, и во втором случае – никаких эмоций по поводу случившегося. Как нужно – так и будет…
Пожалуй, что в первом круге сезона шестьдесят пятого года Стрельцов не оправдывал надежд большинства.
Но Стрельцова ли будем в том винить?
Он ведь из тех игроков, что ведут за собой не одних партнеров, но и зрителя.
А зрителя он вел зачастую в еще непривычное ему, неизвестное.
С каждой следующей игрой в том сезоне Стрельцов приучал нас к новому стилю своей игры, менявшему, естественно, и весь стиль торпедовской игры, вернее, развивал этот стиль в сложившихся для него и для команды обстоятельствах.
Он, может быть, и сам того не желая, приучал нас, прививал нам вкус к новому зрелищу футбола – зрелищу, вполне возможному лишь при его участии.
Стрельцов был интересен всем и помимо результата – его влияние на ход игры захватывало, независимо от того, чем закончилась игра.
Участие Стрельцова в матче, присутствие его в большом футболе само по себе становилось сюжетом.
Он не умел, не хотел скрывать, когда игра у него не клеилась, не получалась, – зрители, конечно, сердились на него, но одновременно и бывали покорены откровенностью большого игрока.
Как человек он раскрывался целиком как в удачных, так и в неудачных для себя играх…
Во втором круге уже невозможно было представить, что всего полгода назад «Торпедо» существовало, обходилось без Стрельцова.
…Лучшим игроком сезона шестьдесят пятого года вновь признали Валерия Воронина.
Но и Воронин в тот момент привлекал к себе меньше внимания, чем Стрельцов.
На чествовании «Торпедо» в Лужниках московской общественностью любое упоминание его имени выступавшими, любой намек на сыгранную им в прошедшем сезоне роль вызывали немедленную овацию в многотысячном зале.
Остальные сидящие на сцене чемпионы не выказывали и тени ревности. И всем своим видом выражали, что они тоже рады за Стрельцова.
А сам Стрельцов, как бы поднимаемый время от времени этой волной всеобщей доброжелательности над сценой и залом, выглядел по-прежнему естественным и распахнутым, несмотря на галстук и строгий костюм.
На банкете в Мячково слово Стрельцову предоставили после того, как выступили Иванов и Воронин. Капитан «Торпедо» произнес полагающиеся к случаю слова, Воронин сказал красиво и остроумно о рабочих руках, создающих автомашины, о руках, которые футболисты автозавода «рекламируют своими ногами». Стрельцов, уже раскрасневшийся, поднялся и с обычной своей открыто-простодушной улыбкой, без всякого драматизма и пафоса, очень обыденно сказал о том, о чем, видимо, только на таком торжестве и уместно было сказать: что после всего случившегося с ним он лучше, чем когда-либо, понимает, как повезло ему с тем, что жизнь его связана с автозаводом, что он был в «Торпедо» и вернулся в «Торпедо».
Был конец декабря. Ближе к полуночи, когда разговорами о последних матчах минувшего сезона временно завершилась тема футбола (вспомнили, как в решающей игре с «Черноморцем», когда Стрельцов не забил верный гол, Иванов попенял ему: «Что же ты мне, Эдик, не отдал мяч, я в шести шагах сзади был», – а Эдик ответил: «Ну неужели, Кузьма, я тебя не видел, просто не сомневался, что забью»), когда вышли из дому в морозную темноту, Стрельцов вдруг предложил: «Поставим елку в центре поля, которому мы всем обязаны…»
Он взял елку, и почти по пояс в снегу между деревьями мы двинулись к тренировочному полю «Торпедо»…
Как получилось… Я теснее всего соприкоснулся со спортивным миром, с футболом в период, когда от спортивной журналистики совершенно отошел.
Отошел, конечно, до смешного громко сказано, если учесть, что и при самом активном участии в ней я написал один коротенький очерк и несколько заметок, сотрудничая в газете внештатно.
Но у меня была, не забывайте (оправдываю я себя), перспектива, от которой я добровольно отказался.
Штатная должность не была мне заказана – только вместо «элитарного» отдела массовых видов мне предлагали начать в отделе (название сейчас точно не помню), связанном с наукой, с учебой. И бокс обещали за мной закрепить…
Однако я соблазнился «светской» жизнью в АПН. И когда меня позвали уже в отдел массовых видов «Спорта», я уже был не в состоянии с этой жизнью расстаться, несмотря на растущее подозрение, что много теряю, отказываясь от газетной работы, и что хорошего журналиста из меня уже никогда не выйдет.
Но, представьте, попал бы я к футболистам как спортивный газетчик – сложились бы у меня такие отношения е «Торпедо»? Навряд ли. Времени бы прежде всего не хватило на это приятельство. И потом, возможно, с газетчиком никто бы откровенничать не стал (хотя вижу: газетчики все равно всегда все знают). А так никто из футболистов ни строчки из мною написанного не читал, никто всерьез меня не принимал, просто считали, хороший парень (что, по-моему, тоже приятно, если действительно считали).
