О хороших в сущности людях - Аверченко Аркадий Тимофеевич (книга жизни .txt) 📗
Подходит бледный, тупой СЛУГА, с окаменевшим от скуки и бессонницы лицом.
КЛИНКОВ
Послушай, человек… Сколько вы берёте за стакан, если его разбить?
СЛУГА
Десять копеек-с.
КЛИНКОВ
Только-то?! А я думал, полтинник или ещё больше. Да за эти деньги я могу хоть шесть стаканов разбить…
На столе стоят четыре стакана, до половины наполненные тёмным и светлым пивом.
КЛИНКОВ
Эх! Хоть душу отведу.
Клинков лёгким движением руки сбрасывает стаканы на пол.
СЛУГА
Сорок копеек-с.
КЛИНКОВ
Чёрт с ним. Плачивали и побольше. Люблю кутнуть! А пустую бутылку если разбить – сколько стоит?
СЛУГА
Пять копеек-с.
КЛИНКОВ
Смотри, как странно: маленький стакан - гривенник, большая бутылка - пятак.
Клинков берёт бутылку за горлышко и разбивает её об угол стола. После чего широким движением смахнул со стола все бутылки. Из-за стойки вышел ХОЗЯИН и подошёл к Клинкову и Громову.
ХОЗЯИН
Нельзя, господа безобразить. Что же это такое - посуду бить!..
КЛИНКОВ
Вы не бойтесь, мы заплатим.
ХОЗЯИН
Я не к тому, а вот посетителям, может быть, беспокойно.
КЛИНКОВ
Да конечно. Сколько?
ХОЗЯИН
Два с полтиной.
Клинков достаёт трёхрублёвку, вертит в руках.
КЛИНКОВ
Я думаю, ему за два с полтиной - полтинник на чай - много?
ГРОМОВ
Много. Нужно десять процентов.
КЛИНКОВ
Верно. Постой…
Клинков подошёл к стойке, смёл рукой на пол два стакана, бутылку и отдал хозяину три рубля.
КЛИНКОВ
Ну, вот, теперь правильно и сдачи не надо. Пойдём, Громушка.
ИНТ. КВАРТИРА ПОДХОДЦЕВА ДЕНЬ.
Клинков и Громов лежат в своих кроватях. Кровать Подходцева пуста.
ГРОМОВ
Клинков?
КЛИНКОВ
Ну?
ГРОМОВ
У моей кровати сзади стоит безносая старуха с косой.
КЛИНКОВ
Худая?
ГРОМОВ
Очень.
КЛИНКОВ
Жаль. А то можно было бы зарезать её этой косой и съесть.
ГРОМОВ
Клинков?
КЛИНКОВ
Ну?
ГРОМОВ
Уверяю тебя, что тебе не нужны серые диагоналевые брюки. Ну, на что они тебе?
КЛИНКОВ
Нельзя, нельзя. И не заикайся об этом.
ГРОМОВ
Ты и без них обойдёшься. Человек ты всё равно красивый, мужественный - в диагоналевых ли брюках или без них. Наоборот, когда ты в старых, черных - у тебя делается очень благородное лицо. Римское. Ей Богу, Клинков, ну?
КЛИНКОВ
Не проси, Громов. Всё равно это невозможно.
ГРОМОВ
Ведь я почему тебя прошу? Потому что - знаю - ты умный, интеллигентный человек. В тебе есть много чего то этакого, знаешь, такого… ну, одним словом, чего то замечательного. Ты выше этих побрякушек. Дух твой высоко парит над земными суетными утехами и интеллект…
КЛИНКОВ
Не подмазывайся. Всё равно ничего не выйдет.
ГРОМОВ
Вот дубина-то африканская! Видал ли ещё когда ни будь мир подобную мерзость?! Если ты хочешь знать, эти брюки сидят на тебе, как на корове седло. Да и не мудрено: стоит только в любой костюм всунуть эти толстые обрубки, которые в минуты сатанинской самонадеянности ты называешь ногами, чтобы любой костюм вызвал всеобщее отвращение.
КЛИНКОВ
А зато у меня благородное римское лицо. Ты сам же давеча говорил.
ГРОМОВ
С голоду, брат, и не то ещё скажешь. Собственно, у тебя лицо, с моей точки зрения, ещё лучше, чем римское,- оно напоминает хорошо выпеченную булку. Только жаль, что в неё запечены два черных тусклых таракана.
КЛИНКОВ
(не слушает Громова, мечтательно)
Пирожки с ливером… Я разрезываю пирожок, вмазываю в нутро добрый кусок паюсной икры, масла и снова складываю этот пирожок. Он горячий, и масло тает там внутри, пропитывая начинку… Я выпиваю рюмочку холодной английской горькой, потом откусываю половину ливерного пирожка с икрой… Горяченького…
ГРОМОВ
Чтоб тебе подавиться этим пирожком.
КЛИНКОВ
Я согласен даже на это.
ГРОМОВ
Хороша бывает варёная колбаса, положенная толстым ломтём на кусок развесного серого хлеба. Теперь, собственно говоря, в свете уже перестали носить серые диагоналевые брюки. Это считается устаревшим. Мне говорил один прожигатель жизни, граф.
КЛИНКОВ
Пусть я провалюсь, если ты не выдумал сейчас этого графа.
ГРОМОВ
Свинья.
КЛИНКОВ
Серьёзно?
ГРОМОВ
Хуже свиньи. Если бы ты был только свинья, я бы зажарил тебя и съел.
КЛИНКОВ
Перешёл бы, так сказать, в самоеды?
ГРОМОВ
В лопари, во всяком случае. А знаешь, что я тебе скажу?
КЛИНКОВ
Воображаю.
ГРОМОВ
Пойдём к Подходцеву. У него, наверное, есть какой ни будь харч.
КЛИНКОВ
Что бы с нами ни случилось, не смей даже и говорить об этом.
ГРОМОВ
Почему?
КЛИНКОВ
Почему, почему? Да по тому самому, о чем и ты думаешь! По тому самому, по той самой причине, по которой и ты до сих пор, выискивая самые различные и тупоумные способы нашего пропитания, все время умалчивал о Подходцеве! Казалось бы - до чего просто! У нас нет денег, мы голодны. У нас есть товарищ и друг Подходцев, у которого есть деньги, припасы и серебряные лопаточки для икры. Чего проще? Пойти к товарищу Подходцеву и воспользоваться всем этим! Однако ты до сих пор, корчась на кровати от голодухи, даже не подумал об этом?
ГРОМОВ
Однако же вот - подумал.
КЛИНКОВ
Ты ещё голоднее меня… Конечно, Подходцев нам будет очень рад, даст нам всё, что мы попросим, приласкает нас. Да! Но ведь Подходцев теперь сам себе не принадлежит. Подходцева нет! Он растворился. Мы найдём теперь не Подходцева, а "мужа Перепетуи Панкратьевны"! Зачем же мы будем обворовывать Перепетую? Когда мы у них были в гостях и ели разные деликатесы - ты думаешь, они мне легко в горло лезли, эти деликатесы? Подходцев, конечно, друг нам, но Перепетуя? Кто она нам такая? Простая посторонняя женщина, свившая себе со своим самцом гнездо и не желающая, чтобы посторонние самцы прилетали в это гнездо лопать тех червяков, которых эта благополучная пара промыслила. Понял? У холостого Подходцева я заберу всё, да ещё на издеваюсь над ним, потому что он то же самое может проделать со мной. У женатого Подходцева я не возьму бутерброда с колбасой.
